Наталья Буланова - Параллель (СИ) Страница 2

   Он достал блокнот из кармана и начал что-то рисовать, постоянно говоря на непонятном языке. Я же, вжавшись в теплый диван, одним глазом с опаской поглядывала на получившийся рисунок.

   Как он мне не пытался всё подробней и подробней донести с помощью рисунка свои мысли, я ничего не могла понять из нарисованных кружочков, петелек и стрелочек. Он выдернул уже половину листов, когда "капелька" остановилась. К тому времени его энтузиазм немного поутих, он тяжело вздохнул и нажал что-то на стене. Дверь отъехала в сторону, и мы вышли на улицу. Здесь уже не было такого количества рекламы и света, а вот каких-то маленьких магазинчиков и заведений было в изобилии. Я успела заметить через стекла людей в ресторане, магазин одежды и еще несколько магазинов непонятного назначения. Мы остановились между двумя из них, и я даже не сразу заметила еле заметную дверь. Райвенс что-то там вставлял, нажимал, отодвигал и, наконец, открыв дверь, зашел внутрь.

   Я оглянулась по сторонам. Люди, проходящие мимо по дороге, воспринимались мной как опасные иностранцы. Меня посетила мысль сбежать от этого сумасшедшего, но я была настолько истощена физически и морально, что еще раз окинув улицу взглядом, зашла вслед за Райвенсом. Мы поднялись на еще один этаж. Мужчина опять долго "колдовал" над дверью, прежде чем войти внутрь.

   Я вошла и остановилась в недоумении. Везде, куда не падал взгляд, валялись, громоздились стопкой, подпирали друг друга какие-то железки, колбы, сосуды. Множество неизвестных вещей заполняли почти все пространство квартиры. Райвенс повел меня по дому, махая рукой в разные стороны - знакомил с домом. Железки были везде: в ванной, в коридоре, на кухне. Одинокий черный диван, очень похожий на диван в "капельке", был буквально окружен всякой всячиной. Одна большая комната напоминала лабораторию. В ней стояли столы с какими-то приборами, кнопками и панелями. Аппараты у стены пугали размерами и формами. Я чувствовала себя так, как будто нахожусь в музее современной электроники и свалки научных экспериментов одновременно.

   Райвенс оказался ученым, самоучкой, преданный своим идеям до фанатизма. Как любой гений, он не думал ни о последствиях, ни о чьих-то чувствах и интересах. Окрыленный идеей, он мог идти по головам. Как объяснил он намного позднее, когда я уже понимала язык, он загорелся идеей о переносе человека из параллельного мира еще 7 лет назад. Все это время он проводил один неудачный эксперимент за другим. Промахивался в расчете петель времени, иногда рассчитывал все правильно, но переносил всего лишь какой-нибудь предмет. Рассказы о его первых попытках переноса людей навевали ужас. Пару раз он по своему прибору, благодаря которому обнаружил меня, находил одно сплошное мясо, вместо человека. После этого рассказа меня полдня рвало. Еще неделю я с ним вообще не разговаривала. Но за это время я уже тогда поняла, что он гений, но как все гении - сумасшедший. С совершенно другим мышлением, нежели у нас, простых смертных.

   -Что значит две жизни, когда свершилось великое научное открытие!- говорил он, когда мы в очередной раз спорили с ним о его экспериментах.

   Райверс рассказывал, что поначалу не знал, что со мной делать. Эксперимент удался... а дальше? Но тут, он подумал о выгоде данных о параллельном мире, которые он сможет от меня получить и решил поселить у себя. Он не сразу сообразил, что необходимо время для изучения их языка, письма, традиций и жизненного уклада, чтобы вообще существовать в его мире. Потому что огласки эксперимента, Райвенс, по каким-то только ему известным причинам, не хотел.

   - Наука официально доказала существование параллельных миров. Но никто не мог точно сказать хоть что-то конкретное о каждом из них. Отличаются ли он от нашего мира? Какая там флора и фауна? А тут ты! Такой источник знаний! - сидя в преображенной гостиной, говорил Райвенс. - Именно поэтому, пока из твоей речи полностью не пропадет акцент, говорить о выходе в город рано. Если что-то заподозрят, тебя просто разберут на эксперименты!

   Райвенс сам меня учил всему, являясь всесторонне развитой личностью. Рассказывал историю этого мира, расспрашивал меня о моём и проводил параллели. Оказывается, в этом современном мире совершенно не было понятия религии. Техника стояла во главе всего. Возможно, именно поэтому они уже совершали полеты на другие, заселенные жизнью планеты и принимали у себя делегации других цивилизаций. Город Сарон, в котором мы жили, являлся столицей их континента. Здесь были самые лучшие ступени обучения, жили сильные мира сего и именно сюда прилетали все инопланетные гости. Не было типичного понимания стран - было лишь деление на континенты.

   Постепенно он привязался ко мне. Даже признавался, что считает меня своей дочерью. Как только ученый официально удочерил меня по поддельным документам, стал строить планы о моем будущем.

   Я восхищалась Райвенсом... и боялась его гения. Несмотря на его искреннюю привязанность ко мне, не могла простить, что он не отправил меня обратно в мой мир, к моим родным и близким... Миллион раз я просила вернуть меня. С того самого момента, как узнала, что это он был виновником моих страданий. Я просила стоя на коленях, просила вся в слезах, угрожала уничтожением лаборатории и даже пару раз все же разгромила ее. Но он был неумолим:

   - Алиночка, прости, но теперь и я тебя люблю ничуть не меньше родного отца. Он уже пережил боль потери, а я не готов рвать себе сердце. В своей жизни я ни к кому не привязывался, у меня даже домашнего животного никогда не было. Просто прости и пойми, я не могу.

   В ту же ночь я пробралась в лабораторию и попыталась сама активировать аппарат переноса. За этим делом и застал меня Райвенс. Тут впервые в жизни Райвенс сделал выбор между прибором и человеком в пользу последнего и разрушил аппарат переноса. Конечно, у него остались чертежи, но вот возможности самой отправиться обратно у меня уже не было.

   Сбежать на вылазку в город я пыталась не раз. Но гений он на то и гений, что сделал дом непроникновенным, настроенным только на себя. Позднее, он потратил еще целых две недели, добавляя во все защитные системы дома мои данные для того, чтобы я могла спокойно выходить и входить.

   Я научилась готовить, так как сам Райвенс совершенно забывал о еде , погружаясь в очередной эксперимент. А вот я обладала хорошим аппетитом. Именно поэтому начала постигать кулинарию и использовать кухню по назначению. Техника на ней отличалась от нашей, но я быстро освоилась и готовила с удовольствием.

   Глава 4.

   Первый мой выход на улицу запомнился мне надолго. Впервые за 2 года я, наконец, увижу город не только из окна дома.

   Когда мы вышли наружу, я остановилась в нерешительности, оглядываясь. С двух сторон дороги располагались магазины и рестораны. С нами соседствовали магазин бытовой техники и кафе. Райвенс взял меня под руку и повел вдоль улицы, показывая город, кратко рассказывая о каждом заведении. Я крутила головой во все стороны, просила зайти в некоторые магазины и заваливала ученого горой вопросов.

   Наибольшее впечатление на меня произвела голографическая реклама. Мы как раз свернули на одну из главных улиц города, когда на меня выскочил полупрозрачный синий комок размером с баскетбольный мяч и начал кружиться вокруг нас.

   - Ох! Райвенс, кто это? - удивленно воскликнула я.

   - А это голографическая проекция савока, местного излюбленного домашнего животного. К слову сказать, очень дружелюбное создание, - убрав руки за спину в замок, ответил мне Райвенс. В его взгляде проскальзывало легкое пренебрежение, направленное на голографическую проекцию, - Примитив! Элементарная вещь! Этот Мердок просто запатентовал права на изобретение, который любой ученый сделает за пару дней. Теперь продает повсеместно.

   - А его можно потрогать? - я уже подпрыгивала в нетерпении наравне с савоком. Протянула руку и она прошла сквозь проекцию. - А мы можем посмотреть его вживую?

   - Ну что ж, пошли, - вздохнул Райвенс и завел меня в ближайший магазин с ярко-оранжевой вывеской "Зооникс".

   Везде, где только хватало глаз, были расставлены аквариумы различных размеров. Самые большие стояли в середине зала на подставках. К потолку были прикреплены клетки, где трепыхая разноцветными крылышками, порхали местные аналоги птиц. Они были похожи и не похожи на собратьев в моем мире одновременно. В аквариумах животные поражали своими диковинными формами и расцветками. Взгляд останавливался то на хвостатом коричневом бочонке с хоботком и глазами как блюдца, то на чешуйчатой фиолетовой ящерице двойным хвостом, в три раза превышающим ее в размерах.

   Я прилипала то к одному, то к другому аквариуму, пока не дошла до савоков. Они были в точности такими же, как голографическая проекция на входе в магазин. Расцветка их разнилась от светло-голубого оттенка до глубокого синего. Они как десятки мячей скакали по всему периметру аквариума, радуясь моим восторженным крикам и улыбке. Один из маленьких савоков темно-синего окраса внезапно остановился у стекла и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Потом резко развернулся, отбежав к другому концу аквариума. На мгновение он остановился и потом начал запрыгивать на скачущих савоков более крупного размера. Как по ступенькам, скакал по ним все выше, и, в итоге, выпрыгнул мне прямо в руки.