Сурен Цормудян - Герои млечного пути Страница 2

— Занятие у меня такое — все приходится знать.

Очередная улыбка. Дэвид был бы красавчиком, не порти его обнажавшиеся при ухмылке крупные клыки, но женщины, вероятно, находили в этом свою прелесть. Поняв, что Дэвид нравится женщинам, Рональд дополнил свой страх еще и ненавистью к нему.

— Как вы думаете, любезный Рональд, зачем мы здесь? Вы ведь понимаете, что я не случайно выбрал эти развалины для разговора? Это место — символ. Мы видим полуразрушенный рыцарский замок глубоко в лесу и не удивляемся ему. Мы считаем, что он всегда здесь был, но это не так. Много столетий назад его просто не существовало. Потом его кто-то спроектировал, затем построил. Как часто мы задумываемся о людях, которые его воздвигли? Практически никогда. Порой мы стараемся представить себе его обитателей. Воссоздаем в своем воображении события, которые могли здесь происходить, но о строителях — ни слова, ни мысли. А кто важнее в истории? Русский писатель Даниил Гранин говорил: «Человечество было сформировано не императорами, жрецами, полководцами, а теми, кто создал топор, колесо, самолет, кто нашел злаки, следил за звездами, кто открыл железо, полупроводники, радиоволны». Как тут не согласиться…

— Я совершенно не понимаю, к чему вы клоните. Мы так и будем ходить вокруг да около?

— Не любите долгих прелюдий? Но поймете ли вы меня правильно, если я, не приводя никаких аргументов, перейду сразу к делу? Понимаете, Рональд, я должен быть уверен, что мы будем сотрудничать. Иначе я не могу открыть вам суть дела. А для уверенности мне нужно подготовить вас морально. Убедить согласиться со мной.

— Такое секретное дело? — усмехнулся Рональд.

— Достаточно секретное. И не совсем законное. Соображаете?

— Что-то мне уже не очень хочется слушать вас. Вы хотите предложить мне нарушить закон? Честно говоря, не представляю, чем можно убедить меня пойти на такое.

— Я хочу предложить вам быть не просто человеком, живущим в определенную историческую эпоху, а творцом истории. Я предлагаю вам сделать что-то значительное. Вы самореализуетесь и преодолеете ваш нынешний кризис с честью и гордо поднятой головой.

— Сколько пафоса, — хмыкнул Рональд. — Впервые слышу, чтобы человек преодолевал кризис и самореализовывался через совершение преступления.

— А кто говорит о преступлении? — развел руками Дэвид. — Я говорю о возможности изменить мироустройство. И никакого пафоса. В вашем поведении его больше, любезный Рональд. Довольно вам вести себя рохлей.

— Не оскорбляйте меня.

— Вы сами себя оскорбляете. Вы унижаете себя. Вы похожи на живой труп. И все из-за какой-то женщины. Не много ли чести ей и боли вам?

Услышав эти слова, Рональд побагровел.

— Это не ваше дело, — процедил он сквозь зубы и двинулся прочь.

— А вы на земле проживете, как черви слепые живут, ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют… — громко произнес Дэвид вдогонку.

Рональд не останавливался. Он покинул замок через пролом в стене и направился по узкой тропе в сторону шоссе, проходившего в километре с лишним севернее.

— Ты сам прибежишь ко мне, — пробормотал Дэвид, глядя ему вслед.

Глава 1

27 апреля 2131 года. Земля. Калининград

Ловский сидел в кресле и безразлично смотрел на темно-синюю обложку меню. Минуту назад он заглядывал внутрь, но ничего не понял. Состояние души Рональда Ловского не давало ему разобрать даже буквы кириллицы, знакомой с детства. Он решил дождаться человека, с которым ему была назначена встреча, и пусть тот выберет, что заказать к столу. Сновавшие по ресторану официантки посматривали на него и, видя, что он до сих пор не определился с заказом, бежали мимо, хотя он сидел за столиком уже четверть часа. Ловский боялся даже пошевелиться. Ему казалось, что любое лишнее движение приведет его к помешательству, которое завершится погромом в этом ресторане.

Ловский осторожно поднял левую руку и взглянул на часы. Ганн был человек пунктуальный, и если позволял себе задержаться, то не более чем на пять минут. От назначенного времени прошло три. Еще две, и Рональд за себя не ручается. Он держался благодаря теплившейся в душе надежде. Хотя рассудок говорил, что все кончено, сердце еще сопротивлялось. Оно билось, несмотря ни на что, и заставляло его жить.

Он медленно убрал руку, не сводя глаз с синего прямоугольника меню, словно в том была какая-то магическая сдерживающая сила.

— Извините, — спросила официантка, — вы будете что-нибудь заказывать?

— Дайте мне еще минуту, — еле слышно ответил Ловский, не поднимая головы. Он говорил одними губами, но официантка кивнула и тактично удалилась.

В ресторан вошел высокий, атлетически сложенный блондин. Рональд взглянул в его сторону, и сердце бешено застучало. Это был частный детектив Олег Ганн, в котором Ловский видел последний источник надежды. Ганн улыбнулся и кивнул официанткам и бармену. Те тоже ответили ему улыбками и приветственными кивками. Очевидно, Олег постоянно назначал встречи своим клиентам в этом ресторане, и все работники «Балтийской Афалины» его знали. Ганн посмотрел на Ловского, и улыбка исчезла с его лица. Он вздохнул и неторопливо направился к клиенту.

«Неужели все плохо?» — Рональд вздрогнул от этой мысли.

— Здравствуйте, Рональд Генрихович. — Олег присел за столик.

— Здравствуй, Олег, — кивнул Ловский, бывший вдвое старше двадцатишестилетнего Ганна, а потому обращавшийся к нему на «ты». Он только и смог поздороваться. Говорить дальше Ловский не решился.

— Самое противное в моей работе — приносить людям дурные вести. — Олег сочувственно взглянул на Ловского.

Тот нервно потер подбородок дрожащей рукой:

— Значит, это правда?

— К сожалению, да. Правда. Ваша жена действительно состоит в интимной близости с субъектом, на которого вы нам указали. И боюсь, это не временное увлечение. У них все серьезно.

В ответ на эти слова Ловский со всей силы ударил кулаком по столу и взглянул на Олега так, словно тот и был во всем виноват.

— Жестокий ты человек, Ганн, — обессиленно произнес несчастный муж.

— Пожалуйста, возьмите себя в руки. Жестока истина, а я лишь ее доношу. К тому же вы сами наняли меня, и я обязан говорить правду. Если хотите, мы можем отложить этот разговор, но будет только хуже. Лучше уж сейчас собраться с силами и пережить драму, чем растягивать боль на неопределенное время.

— Какого черта… — Ловский безразлично уставился в окно.

— Простите? — не понял Олег.

— Так… — Рональд Генрихович пожал плечами. — Кто он?

— Некий Мейсон Крупп. Чиновник с планеты Атлантия. Находится на Земле в длительной служебной командировке. Кстати, хочу вас предостеречь от опрометчивых и необдуманных поступков. По закону о частной детективной деятельности, все дела, которыми занимается мое сыскное агентство, тщательно архивируются, а копии сдаются в спецархив Комитета госбезопасности России. А он, как вам, наверное, известно, курирует всю частную сыскную деятельность в стране, а также Министерство внутренних дел.

— По-твоему, я собрался кого-то убить? — Ловский горько усмехнулся. — Разве что себя.

— Послушайте, Рональд Генрихович, все еще может устроиться. Скоро его командировка кончится, и он улетит к себе на Атлантию. Тогда ваша жена забудет свое мимолетное увлечение, и все станет…

— Ты ведь только что сказал, что у них любовь, — пробормотал Ловский.

— Кто знает грань между любовью и увлечением? Во всяком случае, еще не все потеряно. Я, конечно, не хочу напрасно вас обнадеживать, но ведь есть шанс…

— Олег, ты женат? Или хотя бы девушка любимая у тебя есть? — Рональд пристально посмотрел на частного детектива.

— У нас недавно закончился медовый месяц. А что?

— Представь себе свою любимую жену. Она лежит на широкой кровати с белоснежными простынями. Ее волосы веером разбросаны на подушке. Она абсолютно нага. У нее широко раздвинуты ноги, а соски ее тверды как неспелая клубника. Для тебя ведь нет зрелища прекрасней, правда? А теперь представь, что на ней лежит какой-то тяжело сопящий голый упырь, которого она обнимает, царапает ему ноготками спину и визжит от удовольствия, как свинья, а он своими ритмичными движениями доказывает себе, тебе и всему миру, что она ш…

— Прекратите сейчас же! — перебил его Ганн. — И возьмите себя в руки!

Олег нахмурился и недобро смотрел на своего клиента.

— Разве может быть после этого что-то нормально? Как это выкинуть из головы и забыть? — Ловский вдруг прослезился. — Я ведь боготворил ее. Называл ее голубушкой. Был ей всегда верен. — Теперь Ловский плакал.

Олег опустил голову. Настроение у него сильно испортилось. Ганну было мерзко не то от описанной картины, не то от истерики взрослого мужчины. Хотя Олег не смог бы ответить, как повел бы он сам себя при виде такого зрелища.