Гарри Тертлдав - Земная хватка Страница 2

— Позвольте им доесть пирог, — процитировал Конев. Точный перевод этих слов не имел значения, он все равно не смог бы передать скрытый смысл.

«Да, выгодное дельце», — подумала Дженнифер, когда беседа в конце концов вернулась к основной теме.

Вернувшись в свой номер-люкс, который земляне переоборудовали за несколько месяцев в соответствии со своими представлениями о комфорте, Дженнифер плюхнулась на надувной матрас и надела на нос читающее устройство — ридер. Матрас, умывальник и химический туалет — все это было значительно усовершенствовано по сравнению с местными образцами. Например, «постель» т’кайцев представляла собой не что иное, как набор параллельных брусьев.

Гринберг что-то говорил, но Дженнифер была слишком увлечена чтением. Он кашлянул. Девушка подняла глаза, но потребовалось несколько секунд, чтобы она вернулась к действительности.

— Спасибо, что ты высказала свое мнение. Это помогло нам выйти из затруднительного положения.

— Большое спасибо, я не была уверена, что из этого положения можно найти выход, но… — она смутилась. И как часто случалось, нерешительность привела к тому, что она совсем замолчала.

— Но как бы то ни было, ты спасла положение, — закончил Гринберг. — Так-то.

Он, похоже, был не прочь продолжить разговор с Дженнифер.

Она вернулась к прерванному чтению, но все еще чувствовала на себе его взгляд. Дженнифер и раньше привлекала внимание мужчин. Но в этом рейсе у Гринберга и Конева больший успех имела Мария, хотя она была на пятнадцать лет старше Дженнифер и ее нельзя было назвать красавицей по общепринятым людским канонам. Что касается Дженнифер, то такая ситуация ее устраивала как нельзя более.

Гринберг вновь попытался что-то сказать. И опять Дженнифер заметила движение его губ, но не расслышала слов. Он повторил:

— Что ты читаешь?

— Хайнлайн — одна из ранних книг Истории Будущего.

Дженнифер с детства обожала научную фантастику на среднеанглийском. Это все учитель английского, он научил ее любить этот древний язык настолько, что Дженнифер читала на нем так же свободно, как и на испанглийском. По молодости ей казалось, что и другим должно нравиться то, во что влюблена она.

— Не хотите взять эту книгу, когда я закончу? — охотно предложила она Гринбергу.

— Снова твои мертвые языки?

Она кивнула.

— Нет, спасибо, — ответил Гринберг. И хотя тон был вежливым, лицо девушки вытянулось. — Меня больше интересует то, что происходит здесь и сейчас, нежели старинные описания будущего, которое так и не реализовалось.

— Дело отнюдь не в том, что он писал о будущем, а в том, как он это сделал, — ответила Дженнифер, пытаясь передать очарование тщательно выстроенного Мира Хайнлайна.

Гринберг тряхнул головой.

— К сожалению, сейчас у меня нет ни времени, ни желания читать древних авторов. Иллюзии Хайнлайна очень приятны, только в реальном мире мы, увы, имеем м’саков. Надеюсь, что как раз наши иллюзорные угрозы смогут отогнать их прочь. Но боюсь, что в ближайшем будущем нам предстоит ряд самых настоящих сражений.

Дженнифер согласно кивнула. Когда участники встречи с принцем и его приближенными разошлись, прибыл посыльный, который принес дурные вести: Ц’Лар, один из северных городов конфедерации Т’Каи, пал под натиском м’саков. Несколько поколений жителей Т’Каи и их соседей до настоящего времени вели мирный образ жизни. И поэтому, когда К’Сед получил тревожную весть о неожиданном появлении дикарей из северных джунглей, его подданные не сумели должным образом противостоять сильным варварам.

Но К’Сед намеревался дать отпор дикарям. И на «Летящем фестоне» никто ни разу не поднял вопроса о том, чтобы поддержать другую сторону Торговля с Т’Каи приносила экипажу значительную прибыль, которая с каждой поездкой возрастала. И если победят м’саки, ни о какой прибыли не будет речи. К тому же предводитель дикарей В’Зек, казалось, брал уроки у Чингисхана — он был необычайно талантлив и необычайно безжалостен.

Тревожные мысли по этому поводу одолевали Дженнифер до тех пор, пока очередная повесть Хайнлайна полностью не захватила ее. Да и беспокойство ее лишь отдаленно напоминало настоящую тревогу. Ведь если бы положение серьезно ухудшилось, «Летящий фестон» мог бы в любой момент покинуть эту планету.

К’Седу определенно повезло бы меньше.

Желая увидеть восход полной луны, В’Зек спустился наземь и зашагал прочь от своего укрытия.

Многие его воины все еще с опаской слезали с деревьев, на которые они взбирались при каждом удобном случае. Но В’Зек бросил вызов прежнему образу жизни, захватив открытые пространства южных земель. Ему же никто не осмеливался бросить вызов, он всегда первым вонзал клешни

Поэтому он не втянул говорящие глаза, когда оказался за постами и за веревочной сетью, имитирующей тесно переплетенные ветви джунглей. И в самом деле есть некая торжественность в созерцании большого желтого щита. В этом удовольствии ему не должны были мешать ветви и листья. В’Зек выдвинул свои говорящие глаза настолько, насколько мог: на расстояние захвата своей клешни. Он резко выхватил нож и замахнулся им на луну:

— Скоро все, что ты освещаешь, станет моим!

— Возможно, мягкотелые имеют свое мнение на этот счет, мой господин, — заметил сухой голос за спиной В’Зека. От неожиданности он свистнул. В’Зек не услышал, как к нему подкрался З’Йон. При желании шаман мог двигаться сверхъестественно тихо.

— Мягкотелые, — произнес В’Зек, презрительно щелкнув. — Они не защитили Ц’Лар, не спасут и Т’Каи, когда мы достигнем ее. Я буду сильно удивлен, если они вообще существуют. Огромные открытые пространства заставляют воображение рисовать удивительные вещи.

— Они существуют, — ответил З’Йон. — Это одна из причин, по которой я разыскал вас сегодня вечером. Что вы собираетесь с ними делать?

Вождь с досадой щелкнул. С тех пор как пал Ц’Лар, он знал, что мягкотелые действительно существуют, но гнал от себя мысли о них. З’Йон был достоин похвалы, так как заставлял его задумываться над трудными проблемами.

— Я попытаюсь наладить с ними торговлю, если они того пожелают, — произнес наконец В’Зек, — у них есть презабавные вещицы.

Он подумал о зеркале одного вельможи, добытом в захваченном Ц’Ларе (сейчас оно, конечно же, принадлежало В’Зеку), и снова восхитился идеальным отражением. Оно было значительно четче того, которое давало зеркало из отполированной бронзы, лучшее зеркало, произведенное в Т’Каи. Раньше В’Зек и не подозревал, какой он красавчик.

— А если они не пожелают? — не унимался З’Йон.

— Тогда я убью их. — В’Зек был крайне прямолинеен. Это делало его беспощадным, опасным военным лидером — наметив цель, он неумолимо шел к ней. Ему идеально подходила роль лидера м’саков, имевших те же, что и у него, черты характера, но слабо выраженные. Однако З’Йон обладал своим мнением на этот счет. Это было еще одной причиной, по которой В’Зек дорожил им. Шаман не ответил В’Зеку. Слова вождя повисли в воздухе. Он подозревал, что панцирь его учителя посинел, что случалось, когда он приходил в замешательство. Кто знал, какой силой обладали мягкотелые?

— По слухам, они не убийцы, — брезгливо сказал В’Зек. Для него это было лучшее оправдание собственной воинственности.

— Но также не слышно, чтобы кто-нибудь нападал на них, — заметил З’Йон.

В’Зеку это было так же хорошо известно, как и шаману. Пользуясь привилегией вождя, он решил сменить тему.

— Зачем еще ты хотел меня видеть?

— Чтобы предупредить вас, мой господин. Услышав последние слова З’Йона, В’Зек насторожился. У шамана был исключительный нюх на интриги. Но З’Йон заговорил совсем о другом.

— Когда снова взойдет полная луна, если только я не ошибся в расчетах, великий ф’ной, обитающий на небе, попытается поглотить ее.

М’саки, конечно, обладали гораздо меньшими знаниями, чем т’кайцы, но их мудрецы много лет наблюдали за небесами.

Вождь не испытывал склонности к подобным делам Суеверный холодок пробежал по его телу, он почувствовал, как его говорящие глаза самопроизвольно сжались.

— Этого можно избежать?

— Это неизбежно, — заверил его З’Йон. — Но у вас еще есть время, чтобы предупредить воинов во избежание возможной паники.

— Мудрая мысль. Ты можешь просить себе любую часть из моей доли добычи награбленного в Ц’Ларе.

В’Зек был щедр на подарки. Да и кто бы стал поддерживать скупого вождя9 З’Йон опустил и поднял глаза, выражая тем самым благодарность.

— Я надеялся предупредить вас раньше, мой повелитель, но военная кампания помешала наблюдениям. Поэтому я до настоящего времени не был достаточно уверен в правильности своих выводов.