Игорь Мороз - Шепот звезд Страница 2

На внутренней поверхности забрала горел красный индикатор вызова с центрального поста охраны. Едва сдерживая желание выругаться и возмутиться от невозможно оперативной реакции службы безопасности, размытый контур сорвался в стремительном забеге.

Времени на маскировку уже не оставалось. Обнаруженный лазутчик это мертвый лазутчик. А это автоматический провал миссии «просвета». В течение получаса поместье превратится в разворошённый муравейник, цель миссии окружит себя тройным кольцом охраны, вызовет подкрепление или вообще покинет подземный комплекс, и тогда вообще никаких шансов. Единственное, остался призрачный шанс затеряться в лабиринте, забиться в щель и впасть в спячку. А как шумиха поутихнет, спустя несколько дней повторить проникновение и начать «просвет» заново. Да вот только гарантии на то, что цель останется в поместье, не было никакой.

Значит, у него выбора нет. Цель «просвета» должна быть ликвидирована любой ценой! Орден всегда добивается своего. Какую бы цену ни пришлось за это уплатить…

Без разбора толкая боковые двери, лазутчик пытался убраться с главного коридора, который вскоре наполнится поднятой по тревоге охраной.

Есть!

Дверь с мягким шипением прогнулась и ушла в сторону. Типичная каморка для обеспечивающего персонала – стол, стул и лежак с дергающимся в припадке телом. С готовностью действовать чужак ворвался в комнату. Мгновенно оценивая возможную угрозу, чужак навис над лежаком с занесенными для удара лезвиями.

На мгновение замерев, диверсант остановился над телом человека. Хозяйкой помещения оказалась голая девушка с натянутым на голову обручем полного виртпогружения. Выгибаясь дугой и исходя криками сладострастия, девушка испытывала яркие эмоции. На дешевом пластике пола валялся обшарпанный терминал. На встроенной проекции крутилась известная заставка запрещенной «продозы», программного продукта, транслировавшего в мозг сильнейшие импульсы сексуального возбуждения. Подсевшие жертвы превращались в тени людей, мечтавших лишь об очередной порции виртуального счастья, напрочь игнорировавших живые радости жизни. И самое печальное – жить таким жертвам оставалось считаные дни. Как говорилось в служебных докладах, жертвы «продоз» за несколько месяцев превращались в высохшие мумии и умирали с безумной улыбкой на лице.

Оставив девушку в мире электронных грез, чужак медленно осмотрелся. Заметив под потолком люк воздушного колодца, он бросился к стене. И прильнув к стене, заскочил на стену и почти подобрался к решетке воздуховода, как сзади послышался легкоузнаваемый гул.

Резко повернув голову, диверсант встретился с провалами стволов тяжелого излучателя и прищуром васильковых глаз, сощуренных совсем не в сексуальном желании.

Стремительный рывок в сторону, лишь бы уйти с линии прицеливания, был прерван спаренным залпом.

Яркая вспышка перехватила лазутчика в полете и размазала по стене прихлопнутым насекомым.

Наполняя помещение кислым запахом тлеющего композита, лазутчик попытался подняться на ноги, но страшная рана разорванной брюшины, с ворохом спеченных внутренностей и оплавленных имплантатов, не дала сделать и шага.

Обнаженная девушка медленно сдвинулась с места. Не выпуская массивный излучатель, своими грозными обводами казавшийся дикостью в руках красотки, резким кивком стряхнула обруч виртдоступа.

Плавным шагом оказавшись над поверженным противником, отработанным движением охотница на охотников приставила стволы к виску жертвы. Хищный оскал победительницы и легкий смешок совпали с контрольным выстрелом.

Глава 2

«Шептун, это недостоверно!»

«Воин, да как язык поворачивается такие обвинения произносить! Цель моих симуляций это моделирование максимальной реалистичности!»

Ехидный голос прозвучал в сознании остужающим потоком, смывающим остатки болевых ощущений от разрывающего на части черепа.

«А ты в очередной раз нарушил основное правило! На “просвете” за спиной живых не оставляют!»

«Пустые отговорки, – мысленно возразил воин, – ты вновь игнорируешь замечание и пытаешься возложить вину на меня за все мыслимые и немыслимые огрехи».

«Вот еще. Все твои замечания это нытье неудачника!»

«О, Скрижали. Ну за что мне такое наказание…»

«Я не наказание, а твоя избранность!»

«Достаточно, у меня вновь эмоциональный дисбаланс начинается. По прибытии в Цитадель я подам отчет о предвзятом отношении…»

«Ой напугал, боюсь, боюсь… Подумаешь, помучают меня логическими построениями четвертого порядка, а вот тебя будет намного хуже. Загонят в лабиринт, и как минимум на три круга. А все из-за чего, чугунная задница?»

«А из-за того, что кто-то рассеянная растеряша!»

«Возражаю! Первое. Обоймы были закреплены, и они никак не могли выпасть. С полными излучателями уровень был бы пройден без задержек! Второе, это девушка! Ее присутствие в комнате для прислуги неестественно. Тем более проклятая “охотница”! Откуда в этой забытой планете, да в комнате обслуги, оказаться экстра-бойцу, да еще под симуляцией состояние “продозы”. И третье. Откуда у нее штурмовой комплекс, он идет только в комплексе с тяжелой броней, “У-БОЙ-300”?»

«Обойма выпала из-за клапана, который ты не проверил, – ехидный голос вторил сознанию, создавая впечатление стоявшего за спиной человека, – а девушка… А может, она специально тебя ждала! Это подсадная утка, ты сколько возился в лабиринте?! Вот СБ и сделали ловушку…»

Продолжая перечислять ошибки в симуляции одиночного задания, «шептун» не пропускал ни одного промаха. Подмечая любую оплошность, раздувал их до катастрофических масштабов, и в следующий раз грозился построить уровень исключительно на подобных ловушках.

Воин промолчал. Переспорить этого умника никогда не удавалось. Этот изворотливый разум всегда находил лазейки, всегда изворачивался и никогда не признавал себя виноватым. Да и спорить было не о чем. Могло быть или не могло быть, он должен быть внимательнее к мелочам. И меньше пытаться размышлять, а больше действовать!

И учитель строго выговаривал за подобные промахи. Считая его мягким для «немезиса», наставник нет-нет да намекал на ходатайство о новом выборе предназначения. Но он не соглашался. И всегда твердил о своей решимости служить Ордену воплощением воина.

Качая головой, старый воин, способный лишь учить, проводил очередной разбор допущенных ошибок, загонял молодого парня в реальность жестких «просветов».

Бесконечные серии смертей, то в роли убийцы, то в роли жертвы, должны были лишить ученика любых остатков «пустых эмоций и лишних мыслей». Но не в его случае. Почему-то всегда он находил повод, чтобы избежать случайных жертв «просвета». Поэтому, разбирая его промахи, учитель хмурился и, только оправдывая все молодостью, вновь и вновь отправлял его в симуляцию «тысяча и одна смерть»…

Сбросив состояние ледяного равнодушия, всегда охватывающее после воспоминаний симуляции, воин открыл глаза. И сразу же заморгал от холодка «киселя».

«Шептун, опять температуру упустил?»

«Не капризничай. Все в порядке. Или ты обиделся за учебку? Да ладно тебе, не к лицу несущему волю вести себя как маленький ребенок…» – прозвучала в сознании мысль, электронная составляющая объединенных разумов. И если его часть всегда старалась быть логичной и опиралась на рассуждения и требования Скрижалей Памяти, то напарник был верхом нелогичности, эмоциональности и какой-то извращенной болезни к переворачиванию всего с ног на голову. Вот и сейчас, вместо того чтобы просто проверить показания сенсоров и пробежаться по алгоритмам своей деятельности, стал искать вторые смыслы там, где их не было.

«…так что расслабься. Внешняя среда в пределах нормы. И да, мы прибыли в расчетную зону, “лоно” сливать, или еще плещемся?»

Не дожидаясь подтверждения команды, вокруг тела забурлила тягучая жидкость.

Сквозь сонмища пузырей проступили границы прозрачного кокона, а за ним тесные черты единственного «просторного» помещения его корабля.

Смывая остатки «живой» жидкости, обеспечивающей легкость переноса перегрузок и переработкой отходов жизнедеятельности тела пилота, тело обдали прохладного струей дезинфектора. Подняв руку, пилот с любопытством осмотрел руку со стекающими каплями физраствора. Мутные капли белого киселя почти не отличались от кожи, на которой зияли черные провалы разъемов.

Все еще не привыкнув к последней системе имплантатов, воин сконцентрировался на внутренних ощущениях. Ответная волна отклика пришла с опозданием.

Тусклый блеск разъемов точно вымеренными каплями застывшего металла тянулся до локтя. Разъедая кожу стальными воронками для прямого подключения ручного оружия «немезисов», имплантат еще был чужим.

Последний контур вживили перед вылетом в самостоятельный рейд, и он еще ныл зудом, запоздало реагировал на тестовые команды и дергано вливался в сплетенное сознание. Вот и сейчас – по параллельной нервной системе побежали потоки импульсов подготовки к слиянию с бортовыми системами, а рука все еще оставалась немой.