Василий Бережной - В звездные миры Страница 20

— Ясно.

Ольга склонилась над экраном. Поверхность его была чиста, как летнее безоблачное небо на Земле.

Вдруг глаза Ольги резанул ослепительный блеск. Отшатнулась, закрыла лицо руками. Решила, что в приборе произошел какой-то электрический разряд.

— Николай… — хотела она что-то сказать Загорскому, но не успела. Страшный толчок встряхнул ракету, она начала клониться на бок, падать… Что случилось? Все полетело вверх дном, у всех закружилось перед глазами. Милько вскочил, бросился к пульту управления. Наверное думал, что успеет запустить реактор и подняться вверх… Но где там! Удар, еще удар! Треск и гул. Может быть, это в ушах? Михаил не устоял на ногах — его словно молотом оглушило по голове. Последнее, что он увидел, проваливаясь в черную бесконечность, были испуганные глаза Ольги…

Когда ракета уже неподвижно лежала на боку, Ольга вскрикнула:

— Михаил! Что с тобой, Миша? — Она схватила его обмякшую руку, стараясь нащупать пульс. И наверное, кто-нибудь другой не нащупал бы, но нежные, чуткие пальцы Ольги уловили слабые толчки. Словно дергалась тоненькая ниточка… «Останавливается сердце, — подумала Ольга. — Глубокая травма…»

Милько лежал навзничь, яркие солнечные лучи падали на бледное лицо.

Ольга приподняла его веки и увидела расширенные зрачки. «Он совсем не реагирует на свет!» — промелькнула мысль.

Быстро сбросив с себя кофту, свернула и подложила ее под окровавленную голову. Мысли опережали одна другую. «Сначала обработать рану, остановить кровотечение… предотвратить инфекцию… А сердце? Оно же вот-вот остановится! Нет, сначала инъекция камфоры…»

Взволнованная и перепуганная, Ольга все же действовала быстро, движения ее были точны. Вынула спиртовой стерилизатор (даже не забыла отвинтить крышку), набрала в шприц два кубика густой золотистой жидкости и, отвернув Михаилу рукав повыше локтя, искусно сделала укол. Даже не проверив пульса, принялась торопливо обрабатывать рану. В ход пошли тампоны, иод… Ольга перевела дыхание лишь тогда, когда наложила повязку.

Пульс улучшился, дыхание стало заметным. В могучий организм Михаила возвращалась жизнь! Появилась надежда на благополучный исход, но Ольга отлично знала, что в этот острый хаотический, как его назвал когда-то Бурденко, период протекания болезни, можно ждать любых осложнений.

Милько раскрыл глаза. «Явления шока постепенно угасают», — подумала Ольга.

— Михаил! — окликнула.

Губы его шевельнулись, но слов не было слышно.

— Миша, милый, тебе лучше?

А он то открывал, то закрывал глаза и молчал.

— Вот положим тебя на матрац, — говорила Ольга, поднимая голову Михаила к себе на колени и беря его под мышки. — Ведь правда, тебе гораздо лучше?

Легко, без всякого напряжения, положила юношу на матрац, разостланный на полу. Повернула на правую сторону, сказав:

— Полежи так на случай тошноты.

Ивана Макаровича и Загорского тоже порядком стукнуло, но. они этого не замечали, встревоженные ранением Милько. Молча наблюдали, как хлопотала возле него Ольга, подавали необходимые вещи. Но что случилось? В чем причина такого сотрясения? Не сдвиг ли это коры Луны?

— Загадочно! Прямо-таки загадочно! — проговорил профессор, шагая взад и вперед.

— Мы не только не можем стартовать из такого положения, промолвил Загорский, — даже выйти из ракеты невозможно!

Только теперь Иван Макарович и Ольга увидели, что входной люк вплотную прижат к поверхности Луны.

— Да, мы закупорены, — сказал Плугарь. — Но разве это навсегда? Как вы считаете, Загорский?

— Нужно найти выход…

В иллюминатор увидели: неподалеку над горами таяла черная туча газа и пыли.

— Извержение вулкана, — произнес Загорский. — Вот вам и разгадка. Нас ударило камнями, волнами газа, ну, и еще сотрясение поверхности…

— Взрыв-то взрыв, но там нет никакого вулкана! Ведь у нас есть подробная карта…

Еще раз рассмотрели карту. Профессор был прав: в том месте, где вздымалась туча, в радиусе нескольких километров не было даже небольшого вулкана.

— Мне кажется, что это атомный взрыв, товарищи! — подытожил профессор.

— Это возможно, но зачем им было производить такой эксперимент? — сказал Загорский, имея в виду «соседей».

— Очевидно, доигрались с новым радиоактивным элементом…

— «Селенит-один»?

— Да.

Тяжелое, гнетущее чувство сжало грудь Плугарю. Как несчастливо сложились обстоятельства для его экспедиции! «Комета» упала. Милько ранен. А насколько хватит им воздуха — часов на двести? Неужели ракета станет им могилой?

Иван Макарович смотрит на Ольгу и Загорского. Ошеломленные катастрофой, они стоят перед иллюминатором и, наверное, наблюдают за зловещей газовой стеной. У Ольги замкнутое лицо, Николай хмурится. Стоят, словно у окна вагона, смотрят на проплывающий пейзаж, и каждый думает о своем.

Вдруг Ольга поворачивается и быстро подходит к отцу.

— Отец! — восклицает, припадая к его груди.

— Что ты?

Иван Макарович машинально потрепал ее волосы, — так он, бывало, успокаивал ее, когда была девочкой.

А она отклонилась, приложила ладони к его щекам:

— Почему ты так равнодушен? И Николай… Скажи — неужели…

— Это тебе показалось, Оля! — заговорил Плугарь твердым голосом. — Просто я думаю…

— Но ведь надо что-то делать, слышите? — делать!

— Верно, дочка! Пока мы не сделаем всего, что в наших силах — и даже больше — мы не отступим. Так, Загорский?

— Да, Иван Макарович.

Угнетенное состояние экспедиции уступило место активной деятельности. Это было не отчаяние, нет. Живые люди боролись за жизнь.

Прежде всего надо было открыть выход наружу, а затем подготовить ракету к взлету. И Николай, и Ольга, и Иван Макарович предлагали на общее рассмотрение множество проектов. Загорский выдвигал такую мысль: включить реактор и продвинуться на некоторое расстояние по поверхности. Возможно, сам рельеф поможет хоть немного повернуть ракету. Профессор возражал. Результаты окажутся ничтожными, — говорил он, — а ракета будет повреждена наверняка. Трение о поверхность повредит обшивку, а то и вовсе пробьет бок.

Ольга предлагала выбить иллюминатор. Но это угрожало потерей воздуха. Не успели бы они закрыть его, как вся «атмосфера» ракеты улетучилась бы. Этим рисковать не осмеливались.

Что же делать? — тревожно билась мысль. Казалось, выхода не было. Но, вылетев на поиски, мысль не опускала крыльев.

— А что посоветовал бы Михаил? — спросила Ольга. Все посмотрели на своего товарища, лежавшего в забытьи…

— Моторная группа! — вспомнил Загорский, — Там есть глухой люк!

Иван Макарович достал схему силового отсека и нашел люк. Конструкторы сделали его, чтобы облегчить доступ к узлам моторной группы.

Ольга в нервном порыве обхватила Загорского за шею и поцеловала в щеку. Потом подбежала к отцу и покрыла поцелуями его колючее лицо.

— Мы спасены! — кричала она. — Мы спасены!

— Да, да, Оля, — говорил Плугарь, думая о том, удастся ли каким-нибудь способом поставить огромную ракету вертикально, чтобы можно было стартовать.

Загорский взял инструменты и не без труда пробрался к спасительному люку. Лежа на спине, открутил гайки со шпилек. Потом вернулся в кабину и, обсудив все с профессором, подготовился к выходу — надел скафандр, взял лопату, кайло. Хотели выкачать из коридорчика воздух, но это не удалось. Николай вошел туда и за ним и плотно прикрылась дверца. Словно альпинист, прикрепил себя веревкой. Снял с корпуса овальную металлическую плиту. Воздух так и рванулся изнутри, на какое-то мгновение Николай ощутил ветер! Выбросил наружу инструменты, взялся руками за края проема, сжал плечи.

Просунуть свою коренастую фигуру в люк, да еще в скафандре, было не легко. Старался сжаться. Только теперь пожалел, что вырос такой крупный. Наконец, выбрался наверх. Вокруг, как и раньше, было мертво и пустынно. Спустился по гладкому боку ракеты, отвязал веревку, и, взяв лопату, начал быстро копать, чтобы добраться до входного люка. Работать было не трудно, камней не попадалось, лопата легко входила в серый песчаный грунт.

Росла куча выкопанной лунной «земли», а с ней росла тревога. До люка он, безусловно, докопается. А потом что? Копать яму, — чтобы ракета опустилась в нее хвостом и стала хотя бы под углом в 45°? Да ведь для этого не яма нужна, а целая шахта! За сколько же времени ее выкопаешь? И хватит ли у них воздуха!

Николай в деталях обдумывал план, но все время натыкался на непреодолимые трудности. Только лишь подумал он об использовании вездехода, как тягача, — сразу встал вопрос: «А чем же его прицепить к ракете?» Да и глубина ямы… Чем выбрасывать грунт? Даже ведра нет… Вот если бы вдоль копать, — было бы куда легче, хотя пришлось бы вынуть вдвое больше грунта.