Борис Георгиев - Космогон Страница 21

– Вы о чём? А, об этом письме… Да. Можете обрадовать начальство. Я продам ресторан.

«Премия обеспечена, – с удовольствием отметил про себя капитан. – Всё хорошо. Только бы чего-нибудь не выкинули туристы. Марсианин или Мисс Всезнайка. Или Портер. Пассажиры, чтоб их…»

С туристами на этот раз капитану не повезло. Особенно с одним из них. С тем, кто, пользуясь принципом неразглашения, взял себе псевдоним Марсианин. Беда с мальчишками, которые ищут, куда бы ещё девать родительские денежки. Русский выскочка, по крайней мере, знает, чего хочет, а эти… Вспомнить хотя бы о ночном переполохе.

– Знаете что? – сказал, поднимаясь, Вавилов. – А сообщите-ка своему начальству приятную новость сами. И вот ещё что: мне нужно заказать самолёт. Можете это для меня сделать?

– Да-а… – протянул Росс, занимая место перед терминалом. – Частный рейс? Из Хьюстона?

– Именно. Чтобы сразу, как только приземлимся, был готов лететь.

– Зачем спешить? И потом реабилитация…

– Плевать на реабилитацию. Сразу чтоб готов был. Я очень спешу.

– Куда?

– В Пермь.

«Псих», – подумал капитан. Собирался возразить, но увидев лицо русского, благоразумно изменил намерение. Попросил:

– Напишите название города, что-то я о таком не слышал. Там есть аэропорт?

Вавилов не ответил. Молча накарябал на бумажке печатными буквами название, махнул рукой и вышел.

«Сумасшедший», – решил капитан, однако просьбу исполнил в точности. Мысль о премии примирила его с идиотскими выходками клиента. Богатые пассажиры для того и существуют, чтобы отравлять жизнь капитанам туристических судов экстракласса.

Отправив письмо и получив положительный ответ, капитан покинул офис. Вавилова нашёл в торговом зале за одним из столиков, в полном одиночестве. Туристы, если судить по звукам, развлекались на втором этаже при свете ущербной Земли.

– Всё в порядке, – сказал он Вавилову.

Тот вздрогнул, оглянулся.

– А, это вы.

«Кто же ещё? Чего он дёргается?» – удивился капитан, но вслух сказал:

– Да. Самолёт заказан.

– Когда я смогу вылететь?

– Подождите, посчитаю. Выход на поверхность у нас уже был. Обед в лунном ресторане был. Послеобеденный отдых на веранде у нас сейчас. Затем мы… Вы же летите с нами? Прекрасно. Затем мы все поднимаемся на борт «Актеона», стартуем…

– На Землю?

– Нет, не так быстро. Будет ещё одно прилунение. В программе перелёта этап называется «Аттракцион-1».

– Что за аттракцион?

– Это сюрприз. Потом мы стартуем прямо с поверхности, делаем разгонный виток, – это ещё два часа, – затем свободный полёт, невесомость, торможение, стыковка, пересадка на орбитальный самолёт, ещё два с половиной часа… Сколько лететь из Хьюстона, я не знаю, но в среду вы точно сможете быть в этой вашей Парме.

– В Перми! – раздражённо поправил Вавилов. – В среду? Побыстрее никак нельзя? Чтоб если не в понедельник, так хотя бы во вторник! По двойному тарифу. А, капитан?

– Законы физики не поддаются тарификации, – холодно ответил Джошуа Росс, подумав: «Ненормальный. Интересно с чего ему так приспичило?»

Через час с четвертью клипер экстракласса «Актеон» поднялся над стыковочным узлом, повисел, разворачиваясь, на четырёх столбах пламени и по тугой кривой махнул в пустоту. В лунном ресторане «BlinOk» не осталось никого, кроме призраков.

Выписка из журнала обрезки побегов (hacked by WPTranslator)

Судья: Резать.

Обрезчик: Способ обрезки?

Техник: Доступные способы обрезки: Уничтожение личностей особей, разрушение стационарного объекта, уничтожение средства передвижения.

Судья: Оптимальный способ?

Думовед: Уничтожение личностей особей может вызвать вторичный побег. Разрушение стационарного объекта демаскирует станцию. В случае если уничтожение средства передвижения повлечёт за собой уничтожение всех особей, причастных к побегу, этот способ следует считать оптимальным.

Судья: Требую уничтожения средства передвижения в момент, когда это повлечёт за собой уничтожение всех особей, причастных к побегу.

Наблюдатель: Всем-всем-всем! Внимание! Шесть думотериев перемещаются к границе зоны наблюдения! Возможна эскалация побега!

Обрезчик: Резать?

Судья: Резать. Информацию о побегах и обрезке отправить Верховному.

Конец выписки

Трудности перевода. Интермедия

Было четыре утра. Луна давно скрылась за горизонтом, светало. Я сварил себе крепкого кофе и вернулся на веранду, чтобы поразмыслить над свидетельскими показаниями Вавилова и сопоставить их с расшифровкой текста о Космогоне-Огороднике. Картина складывалась пугающая, но белых пятен в ней оставалось более чем достаточно. Не слишком ли я сгустил краски? Нет ли натяжки в рассуждениях?

Во-первых, часть истории Вавилова известна мне в пересказе Джошуа Росса, нужно было принять во внимание неизбежные искажения, а для этого требовалось ознакомиться с показаниями самого Джошуа.

Во-вторых, перехват протокола призрачной лунной станции, якобы расположенной в кратере Укерта, вызывал массу вопросов. Дело в том, что толкование журнала обрезки побегов было получено мною от переводчика в ходе первого контакта, как раз когда моя жена по незнанию вызвала «скорую». Текст в результате получился фрагментарным – мне вкололи какой-то дряни, порядком снизив восприимчивость мозга. Большая часть информации поэтому утеряна, а оставшиеся в памяти жалкие обрывки пришлось располагать в хронологическом порядке и вставлять в текст уже после того, как я очухался. Правильно ли я установил соответствие между видениями Вавилова и регистрационными записями станции обрезки побегов?

В-третьих…

Короче говоря, в четыре утра картина не казалась мне полной. Я колебался. Можно было снова углубиться в расшифровку «Космогона» и заполнить пустоты информацией, полученной от нечеловеческого наблюдателя. Можно было уточнить данные о станции обрезки побегов, изучив исповедь капитана Росса и соответствующие материалы от ребят из Хьюстона, – всё это хранилось у меня в папке под названием «Аттракцион-1». С чего начать?

Я машинально передвинул мышиный курсор к папке с данными об аварии клипера «Актеон», но отдёрнул руку. Не годится идти по пути наименьшего сопротивления. Естественно, человеческая логика ближе и понятней, но нужно сделать выбор непредвзято.

Итак, что же мне известно? Некто, назвавший себя Космогоном-Огородником, пять миллиардов лет тому назад вызвал в межзвёздном газопылевом облаке Рукава Ориона галактики Млечный Путь гравитационный коллапс, в результате которого появилась Солнечная система. Намерения у Космогона, с его точки зрения, были благими – он совершил акт звездотворения для того, чтобы впоследствии внести в подходящий протопланетный диск семена жизни. Вернее, не в один протопланетный диск, а в «грядку», одинаковую «во всех параллельностях». С его точки зрения одинаковую. Мне лично четырёхмерный лист, в котором обретается планета Земля, представляется особенным, судьба остальных доступных Космогону «параллельностей», сколько бы их ни было, лично меня волнует значительно меньше. Кроме того, я отнюдь не уверен, что меня устраивает конечная цель творения. Хотелось бы знать, в каком смысле огородник собирается «слить» параллельные человечества и что будет, когда он оплодотворит полученную думосферу. И вообще, когда твою родную планету называют клубнем…

«Стоп, стоп, – остановил я себя. – Кто-то тут собирался беспристрастно оценить информацию».

Продолжим. В результате не слишком толковых действий демиурга семена жизни были внесены в третий от светила протопланетный диск. К сформировавшимся во всех параллельностях планетам были привязаны спутники, названные в переводе колышками. Попутно Космогон-Огородник вступил в сношения с тремя субъектами (или объектами?) неизвестной природы, заключил с ними соглашения, суть которых понятна мне не вполне, равно как и возможные последствия для судеб всех клубней грядки. Известно также, что вследствие последнего соглашения, луны во всех параллельностях помечены были треугольными печатями гигантских размеров и оборудованы замаскированными станциями слежения. Станции эти, насколько я понял, должны в автоматическом режиме наблюдать за побегами и обрезать те из них, которые могут помешать реализации планов огородника. А я, быть может, саму станцию эту обрезал бы к чёртовой матери…

«Стоп! Ну что такое опять? Спокойно и беспристрастно».

Да, так вот. Действие аппаратуры слежения испытал на себе Вавилов, чуть позже случилось с «Актеоном» происшествие, стало быть, вмешательство дьявольской станции в наши земные дела можно считать свершившимся фактом. Но я снова забегаю вперёд, оставляя в тылу неразрешённые вопросы. Почему изготовитель станции ограничил радиус действия аппаратуры? С чего он взял, что именно в кратере Укерта в первую очередь появятся вредные для планов огородника думотерии? Правильно ли считать, что интересы создателя станции совпадают с интересами Космогона? На все эти вопросы логичных с человеческой точки зрения ответов у меня не было, но, обдумывая их, я обнаружил несоответствия в информации из разных источников. Двадцатикилометровая треугольная печать, к примеру, в реальности оказалась не треугольной, и не в самой ближней точке к земной поверхности была поставлена. Со слов же демиурга выходило… Впрочем, существо, которое жизнь на Земле считает плесенью на поверхности клубня, может и не заметить микроскопическое отклонение в пару десятков километров от нулевой позиции и мизерные дефекты оттиснутой в скалах геометрической фигуры. Возможно, поэтому земные думотерии не к ближайшей точке Луны в первую очередь обратили взоры, а высадились сначала в юго-западной части Моря Спокойствия. Какие меры применил бы Верховный ко всей популяции, если бы станция наблюдения за побегами в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году сообщила ему о появлении в кратере Укерта двух светломатерчатых одиночников с личными именами Нил и Эдвин? И кто он вообще, этот многократно помянутый в журнале обрезки побегов Верховный? Само собой разумеется, в показаниях капитана Росса и рапортах ребят из Хьюстона ответа на этот вопрос быть не могло.