Роберт Сойер - Золотое руно Страница 21

Продолжать полёт бессмысленно, бессмысленно тратить свои жизни на эту плохо продуманную экспедицию. Мы, нижеподписавшиеся, просим вас поддержать Предложение-Три. Когда сегодня вечером будет объявлен референдум, скажите «ДА» возвращению на Землю.

Объявление было сделано в роскошном Зале Совета «Арго». Обстановка и оформление были подарком народа Греции, напоминанием о том, что двадцать шесть столетий назад именно их предки создали концепцию демократического управления. Архитектура была позаимствована у древних Афин; дорические колонны — ионические и коринфские посчитали слишком пышными на современный вкус — создавали ниши по периметру обширного круглого помещения. В нишах через одну стояли мраморные статуи в классическом греческом стиле, изображающие великих людей, на протяжении веков вносивших свой вклад в демократию. Первым был Перикл. Над его головой с бородатым лицом были вырезаны греческие слова: ВЛАСТЬ ПРИНАДЛЕЖИТ НЕ НЕКОТОРЫМ, НО МНОГИМ. Немного поодаль Авраам Линкольн, выглядящий костлявым и неуклюжим без привычных бороды и цилиндра, которые он носил в свои последние годы. Над его головой, по-английски: ВЛАСТЬ НАРОДА, ВОЛЕЙ НАРОДА, ДЛЯ НАРОДА. Ещё дальше, Михаил Горбачёв, которого трудно узнать без отсутствующего у статуи родимого пятна на голове. Над его лысой макушкой, по-русски: ВЛАСТЬ ДОЛЖНА СЛУЖИТЬ НАРОДУ, А НЕ НАОБОРОТ. За ним Лао-цзы, меньше остальных ростом, но со словами, по-китайски, не менее возвышенными: ВОЛЯ НАРОДА СГИБАЕТ ЖЕЛЕЗО.

В нишах между статуями хранились копии знаменитых основополагающих документов в области прав человека, таких как Великая хартия вольностей, Конституция США, французская Декларация прав человека и гражданина, Устав ООН, канадская Хартия прав и свобод, азанийский Билль о правах и равноправии и Конституция Российской Федерации. Каждый документ в инкрустированном золотом переплёте под безбликовым стеклом.

В помещении не было дверей — иллюстрация идеи о том, что подлинно ответственное правительство должно быть легко доступно всем. Вместо этого восемь радиальных коридоров вели в него снаружи. Триста сорок восемь человек пришли сегодня сюда, чтобы лично услышать оглашение результатов референдума. Практически все остальные на борту следили за церемонией на телеэкранах. В центре зала имелась небольшая трибуна. За ней сейчас стоял Геннадий Горлов.

— Дамы и господа, — произнёс он своим раскатистым голосом, глядя в одну из моих камер, — с огромным удовольствием я оглашаю результаты референдума по Предложению-Три. — Он нажал кнопку на трибуне, давая мне команду показать количество поданных голосов. Он посмотрел в монитор, встроенный в оливкового дерева наклонную поверхность трибуны, прочитал результаты, перечитал их ещё раз. Его энцефалограмма и кардиограмма заплясали, отражая внутренний дискомфорт. Наконец, он поднял взгляд. — Из 10033 членов команды отдали свои голоса 8987.

По толпе пробежали шепотки — люди удивлялись озвученной численности команды. Некоторым из спрашивающих тут же объяснили, что после смерти Дианы Чандлер — «ну, той астрофизички, которая покончила с собой из-за развода» — количество людей на борту уменьшилось на единицу. На других же просто зашикали, так что скоро все снова замолчали, напряжённо ожидая, что Горлов скажет дальше.

— В пользу Предложения-Три, — Горлов сделал паузу, сглотнул, и продолжил, — подано 3212 голосов. Против — 5775 голосов. — Он взглянул на монитор ещё один раз, словно сомневался, что прочёл цифры правильно. Наконец, он заговорил снова, несколько ослабшим голосом: — Предложение-Три отклонено.

Из толпы раздались несколько победных восклицаний и несколько разочарованных выкриков. Крики «Здорово!», «Я знал, что они сделают правильный выбор!» и «Вперёд, к звёздам!» примерно уравновешивались недовольным гулом и криками «Вот те на!», «Да иди ты!» и «Это ошибка!»

На краю зала Тэрасита Идэко говорил в одну из моих камер:

— Вот так вот, Клаус. Предложение-Три отклонено с убедительным перевесом. «Арго» продолжит свой путь к Колхиде. За месяцы лоббирования Комитету Элли Смит, по-видимому, не удалось убедить большинство команды в том, что лучше дома места нет. Это важное решение, которое будет…

Горлов не слышал слов Идэко, когда медленно шёл к выходу из зала, улыбаясь своей самой лучшей предвыборной улыбкой. За ней, как я знал, скрывалось известное разочарование, поскольку он, как и незначительное большинство отдавших голоса, голосовал за принятие Предложения-Три. Но никто, кроме меня, этого не узнает.

Телекоммуникационное голосование с автоматическим подсчётом голосов стало на Земле великим подспорьем в деле демократии, дав людям возможность отдать голос, не покидая комфортной обстановки своих жилищ. Многочисленные системы безопасности были призваны не допустить того, чтобы кто-либо когда-либо узнал, как именно тот или иной человек распорядился своим голосом. Они же позволяли моим собратьям в течение десятилетий удерживать человечество от совершения непоправимых ошибок типа той, что они едва не совершили сегодня вечером.

15

Я знал, о чём Аарон должен сейчас думать. Высокий уровень радиации. Огромный объём израсходованного горючего. Непонятные места в деле о Дианиной смерти. То, что Аарон погружается в эту загадку всё глубже, это постепенное истирание верёвки вины, на которой он собирался себя повесить, было для меня очевидно из его медицинской телеметрии, но в особенности из того факта, что он играл сейчас в паровозики. Он делал это, только когда хотел очистить мозг от всего наносного, сфокусировать его на одной-единственной проблеме.

Почему-то изрыгаемые его локомотивом клубы пара всегда появлялись первыми, за пару секунд до того, как проступят и обретут резкость очертания древних железных вагонов. Ароновы паровозики были голограммами реально существующих устройств, снятые им в музеях транспорта и отмасштабированные для соответствия программно сгенерированным рельсам, которые Аарон проложил по извилистому маршруту. Он отмечал трёхсотлетнюю годовщину первого локомотива в канадских прериях, посылая могучую «Графиню Дафферин» громыхать по равнинам Альберты. Паровоз с рёвом возникал на столе в гостиной, пыхтя, пробегал через всю комнату и исчезал в грубо вырубленном скальном тоннеле, магически появлявшемся в стене, потом делал круг по спальне и снова выезжал из ещё одного тоннеля, завершая круг по его тесному жилищу.

Мне от его паровозиков становилось немного не по себе — бесконечные петли, из которых не предусмотрено выхода — но он частенько играл в них часами. О чём он думал? Я был уверен, что он не сможет придумать ничего, что объясняло бы оба явления; ничего, кроме своей теории о необычайном пространственно-временном искривлении. Диана сожгла за девятнадцать минут бо́льшую часть топлива, всего раз запустив маршевые двигатели «Орфея». Доза радиации на два порядка бо́льшая, чем та, что она должна была получить, способная убить её сто раз подряд. Он мозговал сейчас над этим, я был уверен. Две загадки, но он искал единственной решение. Я надеялся, что он порежется о бритву Оккама.

Когда «Графиня» завершила свой третий круг по квартире, я заговорил:

— Расшифровка, которую ты заказывал, готова.

Аарон убрал руку с кнопки, которая заставляла поезд ехать. Пять вагонов со скрежетом остановились, затем растворились в воздухе. Мгновение спустя пропал и последний клуб пара.

— Распечатай, пожалуйста.

Встроенный в стену принтер секунду пожужжал, когда я загрузил документ в его буфер, а потом, одна за другой, из него выехали восемь тонких пластиковых страниц того типа, что отлично поддаются переработке. Собрав страницы, Аарон вернулся в своё любимое кресло, безобразный выкидыш пилотской кабины, и принялся изучать телеметрию операции по возвращению Дианы.

Я почти перестал наблюдать за тем, что он делает и занял себя другими вещами, а именно: разговором с Бев Хукс, программисткой, которая жила четырьмя уровнями ниже Аарона; небольшим препирательством с Йогингером Сингх-Самагом, картографом, который развлекался, придумывая разные тесты с целью доказать, что я не был «по-настоящему» — на этом слове он всегда делал этот дурацкий жест пальцами, изображая кавычки — разумным; обучением Гаро Алексаняна латыни, языку, который мертвее многих; понижением относительной влажности на ряде уровней с целью изобразить приход зимы, а также мониторингом потоков водорода и других материалов в таранной ловушке.

Однако моё внимание было снова привлечено в квартиру номер 1443, когда пульс Аарона скакнул. Собственно, это нельзя было назвать скачком, но я понизил триггер привлечения внимания на мониторе его телеметрии для компенсации его излишне стабильной физиологии. И всё же для него это была довольно бурная реакция.