Грааль (СИ) - Марков-Бабкин Владимир Страница 21

Спрашиваю (лишь бы о чём спросить):

— Скажите, а все вокруг так и будут ходить в скафандрах?

Полежаев хитро усмехнулся.

— Нет, Ольга Антоновна, у нас тут всё достаточно демократично в этом плане. В ваших помещениях наш персонал будет в защитных костюмах, кои вы решили поименовать скафандрами, а вот вне ваших покоев в скафандрах будете щеголять уже вы.

— Хм… Это отчего так?

— Я предпочту воздержаться от научных комментариев, в конце концов тут есть специалисты куда более продвинутые в данном вопросе, чем ваш покорный слуга. А если по-простому, то есть мнение, или даже, если хотите, обоснованное опасение, что нам с вами нельзя дышать одним воздухом. Вам-то может ничего и не будет, а для нас это смертельно опасно.

Растерявшись переспрашиваю:

— Не поняла, простите. Что вы имеете в виду?

Вздох.

— Ну, я же говорил, что правильнее и яснее изложат другие. У меня иной профиль. Заумная болтовня — это не моё. В общем, — прошу всю честную компанию во дворец, в смысле, в дом.

Приглашающий жест.

Полежаев подхватил мою спортивную сумку, ещё двое бойцов подхватили вещи Мишки и Маши, и мы все вместе отправились по дорожке к дому.

Больше всего меня заинтересовала скромная вывеска, на которой самыми обыкновенными буквами было написано:

«Санаторий „Сосновый бор“ АО „Мосглавнефтегазстройкомплект“. Сектор 5. Корпус 3».

На пороге нас встречала женщина лет сорока в таком же сером скафандре.

— Добрый день, молодые люди. Меня зовут Ирина Анатольевна Мезенцева. Я директор этого санатория. По всем вопросам — милости просим. Номер моего телефона и мои каналы на столах в ваших комнатах. Для связи и коммуникаций в санатории используется только специальная техника, защищенная от внешних воздействий. Пользоваться обычными смартфонами, телефонами прочими каналами связи строго запрещено. Впрочем, они здесь у вас работать и не будут. Вас проводят в ваши комнаты. Можете принять душ и переодеться. Через полчаса я жду вас в фойе на первом этаже. Там я, по мере сил и в пределах дозволенного, отвечу на самые срочные и насущные ваши вопросы, проведу небольшую экскурсию, после чего в столовую на вашей половине будет подан обед. В пять часов традиционно у нас принято пить чай. Учитывая специфику, чаепитие будет происходить в специальной чайной комнате, которая перегорожена герметичной стеклянной стеной. Там мы сможем спокойно поговорить без медкостюмов.

* * *

ДАЧНЫЙ ПОСЁЛОК. ГДЕ-ТО ПОД САНКТ-ПЕТЕРБУРГОМ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 12:15.

Коттеджный посёлок на окраине мегаполиса не может не быть на виду. Давно канули в Лету времена разрухи и запустения, давно исчезли брошенки и руины в окрестностях городов-миллионников, слишком дорого стоит земля, слишком много желающих обзавестись «виллой» в относительной близости от города. Давно исчезли пресловутые деревни-алкоголички. Нет, конечно, Россия велика и их тоже хватает, но чтоб вот так, прямо почти за окраиной Северной столицы…

Поэтому группе Скунса приходилось изображать из себя некий вариант местной богемы. В меру надоедать соседям, мочиться на их заборы и ворота, выкрикивать всякие пошлости (местный язык знали далеко не все, поэтому носителям приходилось орать буквально за семерых), в общем, их задача заключалась в том, чтобы смертельно надоесть окружающим, чтоб те просто мечтали о том, чтобы «гости писателя» поскорее отбыли бы восвояси.

Даже полиция приезжала. «Писатель», дыхнув на «копов» перегаром, принёс свои глубочайшие извинения лично «констеблю», передал привет «шерифам», пригласил на чашу виски, пообещал, что строго и лично… И чтоб не волновались, поскольку он, ну… вы знаете… короче…

Полиции он быстро надоел, «на земле» вроде ничего сверхэдакого не происходило, ну, выпили, бывает, это же Россия, тем более что творческие люди, а кто-нибудь видел творческого трезвенника?

В общем, полицейские уехали, сделав внушение «писателю».

Полиция уехала. Пора и им было собираться.

* * *

ОЛЬГА МАРКОВА

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:08.

— Здравствуйте, Ольга. Меня зовут Полина, я ваш куратор.

Молодая девушка лет двадцати пяти (насколько я могла судить, поскольку скафандр скрадывал не только фигуру, но и черты лица) вежливо улыбнулась, приглашая меня пройти в мои новые апартаменты. К Мишке приставили юношу лет восемнадцати, а к Машке юное создание лет четырнадцати-пятнадцати.

— Что значит «куратор» и что входит в это понятие?

Улыбка.

— Собственно, список велик, но, если по сути, то я ваша помощница, правая рука касаемо любых вопросов, дел и проблем в «Санатории», я отвечаю за координацию вашего графика процедур, обследований, нагрузок, курирую решение всех бытовых проблем, организовываю получение вами связи и всей требуемой в «Санатории» информации, в общем, любые вопросы начиная от сложных, заканчивая элементарными, типа уборки в ваших комнатах или ваших пожеланий к меню на обед. На основные вопросы ответит Ирина Анатольевна, я же на прочие, которыми не стоит отнимать время у столь занятого человека, как Мезенцева.

Киваю.

— Хорошо. Как называется это место?

— У этого места великое множество названий. Между собой мы зовём его «Санаторий», а сотрудников проекта мы именуем «санаторщиками». Предвосхищая ваш вопрос, замечу, что «Санаторий» существует довольно давно и отнюдь не строился специально для вас. Но он пригодился и в вашем особом случае.

— А для чего строился «Санаторий»? Или это секрет?

Кивок.

— Да, это секретная информация. Мы занимаемся не только вашим проектом. Это пока всё, что вам следует знать. Скажу лишь, что таких вот корпусов в лесу много и выглядят внешне они очень мило. Снаружи и даже из космоса это всё самый обыкновенный и самый заурядный санаторий заурядной организации. Пусть и большой. Впрочем, формально он тут не один. Целый комплекс санаториев разных организаций. В часть из них действительно приезжают автобусы с отдыхающими. В общем, внешне всё чинно и благообразно. Остальное, что сочтёт нужным и возможным, вам сообщит Тетушка… эмм… Мезенцева. И, да, пока не забыла, не называйте её в глаза директрисой, Тётушка терпеть не может неуместные феминативы.

— Хорошо. Можно вопрос?

— Давайте.

— У меня высокая температура в районе 39 градусов. Тело ломит и прочие признаки вируса гриппа. Но это не грипп, верно?

Полина уклонилась от прямого ответа:

— Для этого вы здесь, чтобы мы могли это точно установить. Предварительно ваше семейство заразилось каким-то ещё не изученным наукой штаммом коронавируса. Но мы точно не знаем. Нужны исследования.

— Почему большая часть нашей семьи впало в глубокий сон, а я и дети — нет?

— Мы пока не знаем. Возможно, это особенности вашего организма, возможно играет роль возраст, всё ж таки вы самые младшие в семье. Но, повторюсь, нужны исследования.

Ясно, ничего я так не добьюсь и не узнаю. Мезенцева тоже вряд ли скажет намного больше. Нет, нужно качать на информацию персонал на местах, директриса вряд ли будет слишком откровенничать. Ладно, зайдем с другой стороны:

— Это правда, что персонал должен ходить в скафандрах, потому что не может дышать одним воздухом с нами?

Снова кивок.

— Да, предварительно это так. Марковы, а также родители вашей невестки Екатерины, определены, как нулевые пациенты. А значит, вы очень важны для исследований свойств вируса и выработки мер борьбы с ним. Каждый заражённый выдыхает какое-то количество заразы, наполняя ею воздух вокруг себя. Особенно это опасно в закрытых помещениях. Пока мы можем сказать, что заболевание протекает очень тяжело и растёт число летальных исходов. Поэтому, скафандр, или как мы его называем — «скаф», в данном случае жизненно необходим для безопасности персонала «Санатория». В случае, если вы находитесь в своём блоке или когда с вами будут проводить медицинские операции и прочие обследования, когда нужен доступ к вашему телу, например, для инъекций, в скафах будет медицинский персонал, в других случаях, если, к примеру, вы захотите прогуляться по парку или лесу, в скафах будете щеголять уже вы. Сегодня вечером мы начнём вас учить облачаться в скаф и комфортно функционировать в нём.