Андрей Ливадный - Ксеноб-19 Страница 22

Видно глаза — действительно зеркало человеческой души, потому что опасно приблизившийся обитатель «потерянного квартала», готовый обрушить на Светлова зажатый в руках обрезок арматуры, вдруг остановился, словно напоровшись на незримую преграду, и, отступив на шаг, глухо выдавил:

— Ну, ты чего, ненормальный, да?

Призрак многих смертей, разбуженный сканированием памяти, стыл во взгляде Светлова, зловеще сочетаясь с его неестественной бледностью и худобой.

— Я нормален. Только устал очень…

— Так, — тот парень, что отшатнулся, встретившись взглядом с Антоном, видимо имел определенный «вес» среди остальных «внесистемников» (как мысленно успел окрестить их Светлов) — Ну-ка, рассосались все живо. — Он не хотел ронять свой авторитет, упав с разбитым лицом на потрескавшийся асфальт заброшенной аллеи, — именно такую близкую и однозначную перспективу он прочел в ледяном взгляде Антона.

Спорить с местным «авторитетом» никто не решился.

Светлов и сам чувствовал, — с ним твориться что-то неладное. Всколыхнувшаяся в душе хмарь воспоминаний воздействовала на разум, и больной, истерзанный рассудок машинально вызывал адекватные ситуации метаболические реакции, — его мускулы непроизвольно напряглись, тело сотрясала мелкая, не заметная для постороннего взгляда дрожь, — он бы поломал обитателей «дна», работая исключительно на рефлексах самозащиты…

— Слушай, ты, давай, приходи в себя что ли… — прорвался в его сознание идущий издалека голос.

Антон с трудом разжал кулаки, заставил тело если не расслабиться, то принять человеческую осанку вместо боевой стойки, затем, уже окончательно переключая сознание с внутреннего мира на восприятие реальности, вновь посмотрел в глаза незнакомому парню и тихо произнес:

— Я в порядке.

— Ну да. Другому кому-нибудь расскажешь. Я такой взгляд видел только однажды, когда СКАД пригнал сюда на зачистку взвод киборгов.

Киборгов? В распоряжении СКАДа появились киборги?!

Новость для Антона была ошеломляющей. Теоретически он знал, что можно создать кибернетический организм, но не думал, что прототипы таких устройств существуют в реальности.

— На этот счет можешь быть спокоен. Я человек.

— Вижу. Теперь вижу. Давай знакомиться что ли? — Примирительный тон, конечно, мог оказаться уловкой, но Светлов не стал возражать.

— Антон. — Скупо отрекомендовался он, заставив себя пожать протянутую ладонь

— Энтони. — Услышал он в ответ. — Энтони Хоук. — Пойдем ко мне поговорим.

Светлов кивнул. Отказываться было глупо. В конечном итоге, нравятся ему эти люди или нет, но некоторое время придется провести в их обществе, ведь он действительно с легкой руки полковника Зарезина поставлен вне существующей системы. Он еще не определился, что предпримет дальше, и вообще, как быть: пытаться ли восстановить «справедливость», вернуть себе прежний социальный статус, или продолжать начатое движение поперек спокойной, но стремительно мельчающей реки под названием «жизнь»?

Пока он раздумывал, они с Энтони прошли к подъезду, подле которого уже собралась приличная толпа, человек в пятьдесят не меньше. Светлов инстинктивно ждал нового обострения, но Хоук, не произнеся ни слова, воздействовал на людей будто волнорез, — они расступались, пропуская его и Антона, пока двери подъезда не закрылись за спиной, отсекая откровенно недоброжелательные взгляды.

В вестибюле здания было тепло. Освещение работало, как положено, обострившийся слух Антона уловил едва слышимый звук работы регенераторов воздуха.

— Тут многое изменилось. — Глухо произнес он.

Хоук остановился, затем медленно повернулся к Антону и спросил:

— Есть с чем сравнивать?

— Я вырос тут. — Ответил Светлов, не видя смысла скрывать правду.

— Ты серьезно?

— Серьезно. Правда, тогда это был нищий квартал.

— Верно. — Согласился с ним Энтони. По его лицу промелькнула тень — видно фраза Светлова освежила воспоминания детства. — Что-то я тебя не припомню.

— Мы с тобой в разных возрастных категориях. — Ответил Антон. — Я жил тут тридцать лет назад, когда Цитадель существовала только в проекте.

— Именно тут? — С нотками недоверия в голосе переспросил Энтони.

— Да. Седьмой этаж, квартира триста семь. Там на подоконнике есть выцарапанная ножом надпись — «Антон», и еще в тайнике, — если никто не нашел его — почти собранный гравиборд, без блока питания.

Хоук несколько секунд размышлял, беззвучно шевеля губами, будто спорил с самим собой, а потом вдруг круто свернул к лифту:

— Проверим, если не возражаешь?

— Не возражаю. — Светлов ощутил щемящее чувство грусти. — Сколько тебе лет, Энтони?

— Тридцать.

— Тогда мы с тобой точно разминулись в пространстве и времени. — С долей сожаления сказал Антон. Мне было восемнадцать, когда я покинул квартал. Сейчас сорок пять.

— Выходит, я мог видеть тебя, когда был трехлетним карапузом?

— А ты тоже родился тут?

— Да. Ты, наверное, в курсе, что пятнадцать лет назад СКАД проводил тотальную зачистку города от «неблагонадежных элементов»?

— Слышал. Мне в ту пору было не до внутренних новостей. Война…

— Понятно. Нас «вычистили», что стало с родителями — до сих пор не знаю.

— А сам как?

— Как все. Получил контроллер — Хоук коснулся мягкой заглушки импланта, — был определен в школу для трудных подростков, потом… — Он как-то странно усмехнулся, — потом бежал, во время атаки хитваров на Цитадель, когда те пробили защиту СКАДа, и вырубили сеть. Вернулся сюда…

— И чем вы тут занимаетесь?

— Сказать честно?

— Ну? — Светлов вышел из лифта, и остановился, как раз между разговорившимся Энтони, и до боли знакомой дверью.

Сознание как будто застыло между прошлым и настоящим.

— Мы живем. С точки зрения СКАДа — нас нет. Но на самом деле мы есть. Вот такой парадокс, понимаешь?

— СКАД знает о вас, раз посылает отряды зачистки. И вы чем-то раздражаете его.

— Ты сейчас подумал о киборгах?

Антон кивнул.

— То были испытания.

— Откуда знаешь?

— Ну, выжить на технических уровнях сложно, а мы, как ты заметил, не прозябаем. Машины вообще для чего созданы? Чтобы помыкать нами, или служить людям?

— Изначально они создавались, чтобы освободить людей от рутинных работ, — ответил Антон. — Но потом, что-то пошло не так…

— Вот видишь. Тебе это понятно. И нам тоже. Мы берем от сети все, что необходимо, в том числе и информацию, но не позволяем ей помыкать нами. Это сложно. Иногда приходиться действительно рисковать собственной шкурой, но тут ты не найдешь желающих отдать свою жизнь виртуалке, проспать все, думая, что живешь.

— Так вы и есть то самое «сопротивление»?

— Нет. — Покачал головой Энтони. — Ты что-то путаешь, Светлов. Мы не ставим перед собой никаких целей. Просто живем, вне системы, и назло ей. Имеем приличные тачки, гоняем по городу, взламываем некоторые подсистемы, чтобы элементарно питаться, но повторяю: мы не считаем себя преступниками. И никто из парней не станет на колени перед набором микросхем, чтобы благодарить за пищу и тепло. Было бы куда уйти, — давно свалили бы отсюда, можешь поверить. А киборгов и особо рьяных копов, мы мочили и мочить будем.

— Почему?

— Потому что они не люди, Светлов. Либо изделия системы, либо ее рабы.

— Ну, не обобщай. — Ответил Антон, толкнув не запертую дверь.

В квартире никто не жил. Здесь ничего не изменилось с той поры, как восемнадцатилетний Антон покинул ее, завербовавшись в кадетский корпус колониальной пехоты. Разве что потускнели покрытые тонкой пленкой промышленных выбросов окна, да на предметы скромной меблировки лег толстый слой пыли.

Хоук подошел к подоконнику, и, не церемонясь, смахнул локтем слой времени, открывая взгляду выцарапанную в нетленном пластике надпись: Антон.

Светлов чувствовал, что свидание с прошлым дается ему тяжело. Взгляд на компьютерный терминал разбудил мысли о Дане, самодельная подставка напомнила про ИПАМ, на душе стало неуютно, словно он только сейчас окончательно понял сколь велика пропасть между голодным, но свободным мальчишкой и капитаном Светловым, который потерял два десятилетия жизни в бессмысленной борьбе и странном мороке: с одной стороны стойкий, беспощадный к врагу офицер, с другой собиратель древностей, творец грез, а по существу — действительный раб системы, опутанный по рукам и ногам тенетами виртуального мира, и не долгом, а ненавистью, к чуждым созданиям в мире реальном.

Выходит, что стоящий подле него Хоук в своих поступках был намного честнее?

— Ну, показывай тайник. — Нарушил его мысли голос Энтони.