Георгий Бекесов - Антитерра (СИ) Страница 22

— Тихо! — вскричал Адриан вскакивая.

Он схватил бортмеханика за грудки и прижал к стене.

— Насчёт бомбы ты прав, но только от нас как раз и зависит, как скоро её здесь сбросят. Что ты тут развёл сопли, выворачивает его, в военное время паникёров расстреливают, забыл. Да, в конце концов, будь же ты мужиком, чёрт побери!

— Вот именно что мужиком, — тихим голосом отвечал Вегрейт, тяжело дыша. — Я лучше сдохну, чем позволю, чтобы мной баба помыкала.

— Никто никуда, без моего приказа не уйдёт, — произнёс Валенрод, громким шёпотом, после чего отдёрнул механика от стены и отпустил, и тот еле удержался на ногах.

Лейтенант подошёл к столу, взял бумажку и быстро что‑то на ней и оглянувшись по сторонам, показал её понуро сидевшим путешественникам, там корявым подчерком было написано следующее:

'На Терре пятнадцать миллиардов человек, которые дохнут от голода, и этот проклятый мир их последняя надежда. И чем быстрее будут добыты разведданные, тем быстрее начнётся вторжение, и тем быстрее мы отсюда свалим. Так что улыбаемся и изучаем местную культуру вместе с оборонной способностью. Ясно!'

Все угрюмо кивнули головами. Адриан разорвал бумажку на множество мелких клочков, и, сцепив руки в замок за спиной, медленно прошёлся по комнате, принявшись усиленно думать над выходом из сложившейся ситуации.

На душе у него было паршиво, ещё недавно он хотел сбежать с Терры, но считал это невозможным, сейчас невозможным он считает возможность возвращения. До этого путешествия он считал образ жизни на Терре, их культуру, чем‑то самим собой разумеющимся, и иногда ему всё это опостылевало. Но теперь его собственный мир показался ему столь хрупким, и только сейчас он понял, как ему повезло, что он родился именно там, а не здесь, на Антитерре. Валенрод прекрасно понимал своих подчинённых, и те три месяца, что им придётся здесь ожидать прибытие следующей экспедиции, он рассматривал так же, как заключённый рассматривает свой срок в тюрьме. К тому же его сильно беспокоило, отсутствие хоть какой‑нибудь возможности узнать, что на уме у этих женщин из правительства.

А тем временем в резиденции мэр города собирала внеочередное заседание правительства.

' — Командир, а что нам рассказывать, их мэру о нашем мире?

— Как что? Правду, Вегрейт, правду. Про то, что весь наш мир объединён единой Терранской республикой, которой правит наш диктатор Александр Ланарис. И про то, что раньше на нашей планете было много войн, но потом всё изменилось.

— Но ведь… < здесь был слышен звук какого‑то глухого удара, словно кому‑то дали подзатыльник>.

— Нам нечего от них скрывать тем более, всё равно когда наши цивилизации начнут сотрудничать все всё друг о друге узнают'.

— Выключайте, — приказала мэр и начальник специальной службы выключила магнитофон проигрывавший запись прослушивания. — Ну что вы можете сказать по поводу этих мужланов.

— Идиоты, — высказался кто‑то из министров.

— Я думаю нам нечего бояться, — начала министр культуры, привстав с места. — Вряд ли они имеют к нам враждебные намерения.

— А хрен его знает, — произнесла, отряхивая сигарету в пепельницу, министр экономики. — В конце концов, что мы о них знаем.

— Всё что мы знаем так это то, что мы имеем дело с цивилизацией намного дальше нас продвинувшейся в изучении математики и физики.

— Типично для мужчин, среди них многим нравится с этими формулками и циферками возиться.

— И как видите, это принесло плоды.

— Стойте, — скомандовала госпожа мэр. — Раз их цивилизация столь развита, что смогла запустить к нам корабль, то, думаю, глупо будет предполагать, что они опустятся до такого варварства как война, вы согласны со мной.

В ответ министры только кивнули головами.

— Ну, вот и хорошо, думаю, что прослушку их номера можно снять. Сегодня вечером, напоминаю, будут торжества в клубе 'Орион' в честь наших гостей, всех вас ожидаю там видеть.

Гости, в чью честь, собирались гулять, сидели в гостинице и, откровенно говоря, гоняли балду, по причине того что выходить им куда бы то ни было запретил командир, так как, толком ни города, ни местной культуры и образа жизни они не знали. Да и в конце концов они здесь не для развлечений, а на государственном задании.

Перед вечером, пришельцам предоставили на выбор целый гардероб местной одежды. Из всего что было предложено, Адриан приказал всем взять наиболее нейтральный и близкий к Терранскому костюм, состоящий из брюк, пиджака и белой рубашки. Он объяснил это тем, что аквилонские офицеры ни в каком обществе не будут одеваться как клоуны, а одинаковую одежду, уж кому — кому, а им носить не привыкать.

К клубу их подвезли как обычно на лимузине. Солнце уже село, но на улице было светло из‑за разноцветных вывесок, которые в этом районе города были почти на каждом здании. У входа собралось множество гостей, которые аквилонскими офицерами не были, а потому вполне могли одеться как 'клоуны'.

— Интересно откуда они взяли слово 'Орион', — шепнул на ухо Адриану Семерстод. — Сходство во флоре и фауне ещё можно объяснить, но откуда у них взялась наша мифология.

Валенрод в ответ лишь пожал плечами, в тот момент он не придал словам профессора должного значения.

Внутреннее помещение клуба больше было похоже на рестораны на Терре, только большая часть пространства была отведена под площадку для танцев, а столы стояли ближе к стенам. Стульев рядом со столами не было, видно предполагалось, что люди должны стоять как на фуршете, лишь у столов по краю располагались, толи диваны, то ли длинные кресла, рядом со стоявшей в углу стойкой как в трактире, тоже было несколько причудливых кресел, на одной привинченной к полу ножке. Под потолком на рампах висели прожектора, постоянно поворачивавшиеся, так что лучи от них всё время словно гуляли по всему залу. Всё помещение было отделано в каком‑то минималистично — металлическом стиле, который Валенрод про себя назвал Технократическим.

— Значит так, — обратился Валенрод к своим шёпотом на входе. — Если кто‑нибудь из вас нажрётся и выдаст хоть какие‑нибудь, сколь угодно ценные сведения, то потом будет молить меня о смерти. Ясно?

— Ясно, — хором ответили путешественники.

Здесь их встретила мэр города и, искусственно улыбаясь, поприветствовал их заранее заготовленной фразой:

— Я рада видеть вас здесь на приёме, надеюсь, за сегодняшний вечер вы сможете поближе познакомиться с нашей культурой.

После того как с улицы зашли оставшиеся гости, началось торжество. Вначале мэр произнесла свою речь, столь же пафосную, сколь и бессодержательную, Валенрод также продолжил петь свою песенку о сотрудничестве двух цивилизаций. Все сделали вид, что остались довольны, после чего открылись местные запасы алкоголя, и выпивка потекла рекой. Затем включилась музыка, она тоже была какой‑то механической, явно созданной искусственно, а не сыгранной на каком‑либо инструменте, или, по крайней мере, была как‑то механически обработана.

Большинство гостей, после того как включилась музыка, передвинулись в сторону от столов и стали танцевать, хотя точнее было бы сказать 'плясать', размахивая руками и подпрыгивая раскачиваясь. Вегрейт и Ольрис пошли танцевать вместе со всеми, Адриан остался стоять между столов где, увидев недалеко от себя Меернода с каким‑то невероятно грустным померкшим взглядом, как будто он сейчас хотел заплакать, он посмотрел на Адриана, потом куда‑то в сторону. Валенрод, взяв со стола бутылку какого‑то местного пойла, отхлебнул прямо из горла. Содержимое было похоже на виски, на самое паршивое виски которое лейтенанту доводилось пить в своей жизни. Спасаясь от бьющей по ушам какофонии, Адриан прошёл к лестнице и поднялся на второй этаж и встал наверху там, у ограждения, смотря сверху на пёструю толпу одновременно и разных, и неразличимых между собою людей.

К нему подошла какая‑то женщина с ёжиком на голове, поинтересовалась: действительно ли он тот самый командир пришельцев. От неё несло перегаром и сигаретами, впрочем Адриан, уже давно понял что в отличие от Терры здесь женщины и пьют и курят, не особенно заботясь о наследственности. Она представилась и заявила что работает на городской бирже, пояснив Валенроду, что биржа это такое место где как она пояснила, одни богатые люди стараются 'кинуть' других богатых людей, подороже что‑нибудь продав и подешевле что‑нибудь купив. А умные люди, к коим она, безусловно, приписывала и себя это могут умело использовать, спекулируя на одних только бумагах, ничего не производя и, по сути, не продавая. При этом она, похоже, не замечала, что Адриан старался на неё не смотреть, и не особо восхищался тем, что она рассказывала.

— У нас выживают только сильнейшие, своеобразный естественный отбор. Мы не знаем жалости и сострадания, на нашей работе это означает смерть. Клятвам и обещаниям не верим, пленных не берём, в нашем деле каким бы другом не был тебе человек, как бы хорошо ты его не знал, при первой же возможности, как только ты повернёшься к нему спиной, он нанесёт удар. И вся соль в том, что ты не должен этого допустить по возможности, сам используя момент, когда он повернётся к тебе спиной, человек человеку волк, что поделаешь, — всё это она говорила, со значительной долей самолюбования, словно хотела заставить Адриана восхищаться ею.