Дэвид Файнток - Надежда патриарха Страница 22

– «Гибернии» рядом с ней было бы стыдно, – ввернул Алекс.

– Хм-м-м. – Преданность старому кораблю заставила меня нахмуриться.

Офицеры выглядели подозрительно молодо. Мои глаза забегали по их нашивкам в поисках знаков долгой службы.

– Господи, сколько же гардемаринов будут спать на здешних койках?

– Одиннадцать, сэр.

– И все в кают-компании?

– Не совсем так. Мы назвали так одно помещение, но оно делится на две части.

У первого гардемарина было бы полно забот, даже если б «Галактика» была размером с те корабли, которые я знал раньше. В свое время я обнаружил, что даже три гардемарина в подчинении – серьезное испытание. А когда их десять…

– Кто у вас первый?

– Мистер Спик, шаг вперед.

Из строя вышел долговязый парень и отдал честь:

– Гардемарин Эдвин Спик, сэр.

Я взглянул на его знаки отличия. Шесть лет. Достаточно опыта. Но почему он все еще не лейтенант? Хотя шесть лет – в среднем не такой уж великий срок. Годом раньше, годом позже…

Капитан Стангер представил одного за другим своих лейтенантов, каждый из которых, казалось, горел желанием пожать мне руку. Интересно, сколько из них будут хвастаться таким рукопожатием, когда патриархи публично выскажут мне свое недоверие.

– Пройдемте на капитанский мостик, сэр?

– Пожалуйста.

Надо было мне раньше обсудить все детали визита. Даже будучи Генсеком, я не имел права командовать на корабле Стангера – на Флоте жестко следуют требованиям устава. Стангер и его команда оказывают мне почести исключительно из вежливости, а не по обязанности.

На корабле возможен только один капитан, и в данном случае это был Стангер. Никакое гражданское лицо – будь он хоть военный советник или даже глава правительства – не может отдавать прямые приказы на корабле. Даже адмирал должен все согласовывать с капитаном, который один отвечает за космолет. Единственное право адмирала – отстранить провинившегося капитана, но даже он не может оспаривать приказы последнего.

И устроено это было правильно. На Флоте выработали абсолютно верную иерархию.

Строго говоря, я мог заставить команду «Галактики» делать то, что мне нужно. Но для этого мне требовалось направить директиву в Адмиралтейство, после чего мои приказы прошли бы фильтрацию, передаваясь по цепочке начальников. Конечно, на деле всякая моя просьба будет воспринята как приказ. Никакой моряк в здравом уме не примется спорить с Генсеком.

Мы двинулись по коридору, несколько офицеров последовали за нами.

Как и любой другой корабль, «Галактика» состояла из дисков-уровней. Представьте себе несколько кругляшей наподобие кусков мыла, поставленных один на другой. Картину дополняет старомодный карандаш, пронизывающий эти диски посередине. Часть этого карандаша, выходящая наружу, соединена с огромными хранилищами, которые обеспечивают корабль всем необходимым. На корме, внизу дисков, располагаются двигательные установки, которые генерируют N-волны, перемещающие корабль в пространстве. А в дисках работает команда и располагаются пассажиры.

Большинство космических кораблей имеют два диска или три. На «Галактике» их было шесть, один больше другого. Внутри каждого диска проходил кольцеобразный замкнутый коридор, формально разделенный на западную и восточную части. Диски соединялись лестницами, которые по флотской традиции называли трапами.

– Я чувствую… – Но это нельзя было сказать вслух, даже Арлине. На этом корабле я чувствовал себя как дома гораздо больше, чем в своей Генсековской Ротонде.

Почему нельзя вернуть то, что некогда было в нашей жизни? Почему я когда-то отказался от карьеры капитана? Я вздохнул.

Стангер неожиданно остановился у иллюминатора, нажал на кнопку. Гардемарины между тем протопали дальше, пока не скрылись за поворотом.

Люк открылся. Я издал возглас удивления:

– Лифт? На корабле?

– В первую очередь для пассажиров. Вспомните, у нас шесть уровней. – Он улыбнулся. – Гардемаринам в лифт вход воспрещен.

– Хочется надеяться.

Что станется с Флотом, если гардемарины будут разъезжать с уровня на уровень в лифте? Ну, в мои-то дни…

– Зайдем?

– А нельзя пройти обычным образом, – немного рассердился я.

– Нет необходимости, сэр. Тем более… – Он покосился на мою трость.

Нет уж!

– И я пойду пешком, как они. – Я заковылял по коридору.

Трап оказался дальше, чем я думал. А подъем на второй уровень оказался не таким, как обычно. Сжав зубы, я поднимался по ступенькам, крепко держась за перила. Однако по ходу подъема неприятное ощущение понемногу рассеивалось. А когда мы оказались наверху, я чувствовал себя почти в полном порядке.

Стангер словно прочитал мои мысли.

– У нас три гравитационных устройства. Они все работают, но я уменьшаю нагрузку. Примерно до трети земного тяготения. Так полезнее для здоровья.

– Разве?

– Мне так больше нравится, – пожал плечами Стангер.

Как капитан он мог делать это по своему усмотрению. Уменьшенная гравитация довольно приятна, если ее хоть раз попробуешь. Довольно необычно: на кораблях вроде «Гибернии» можно было установить только одну величину тяготения.

Мы поднялись на первый уровень. Он оказался, как и предупреждал Стангер, больше, чем я ожидал увидеть. Серый потолок, выстеленная металлическими пластинами палуба. Все продумано. И, на мой взгляд, удобно.

Пройдя немного по коридору, мы приблизились к капитанскому мостику. Стангер открыл толстый люк.

Мостик напоминал крепость. Он закрывался изнутри, и взломать замки снаружи было невозможно.

Дежурный офицер вскочил со своего места и замер по стойке «смирно».

– Вольно. – Стангер автоматически пробежался глазами по экранам компьютеров. Мое внимание привлек большой монитор, установленный наверху. Как и на моей «Гибернии», он обеспечивал вид на звезды, как если бы смотреть на них с носа корабля. Но прежние мои корабли обычно не стояли у орбитальной станции. Зрелище открывалось фантастическое. У меня перехватило дыхание.

– Господин Генеральный секретарь, мистер Сифорт – первый лейтенант Гарроу.

Я хрюкнул что-то в ответ, все еще прикованный к горящей огнями станции.

– Большая честь познакомиться с вами, сэр.

– Разумеется… – Через мгновение я заставил себя оторваться от монитора, осознав, что я сказал. – То есть я имел в виду… – Я покраснел. – Простите. Давно на корабле, лейтенант?

– Прибыл две недели назад с «Севильи». Я постарался сосредоточиться.

– Там служила бывшая команда капитана Стангера, – добавил он, и этим все сказал.

Стангер медленно подошел к люку:

– Я взял Гарроу с собой. Хороший парень. Не хотите ли совершить небольшую прогулку, господин Генеральный секретарь?

– С удовольствием.

Неохотно, оглядываясь назад, я вышел с мостика. Нас сопровождали два гардемарина – очевидно, по приказанию капитана.

Обеденный зал на втором уровне был донельзя элегантным. Его отделка подошла бы для дорогого французского ресторана в Лунаполисе. Мы с Алексом обменялись скептическими взглядами.

– Довольно изысканно, – заключил он.

Я попытался пересчитать столы. «Галактика» вмещала три тысячи пассажиров…

– Мистер Стангер, я полагаю, люди обедают не по очереди?

– Нет, здесь только первый класс. Большинство пассажиров обслуживаются во втором зале внизу. Мы…

– Первый класс?! – взорвался я.

За годы моей службы на Флоте я крепко усвоил одну вещь: экипаж живет на корабле в таких же условиях, как все пассажиры. Хотя некоторые толстосумы и имеют возможность покупать себе дополнительные удобства – например, устраивать вечеринки и приемы, – все каюты делаются одного размера, и кормят всех одинаково.

– На самом деле это не разные классы, сэр, это…

– Почему мне об этом ничего не сказали?

– Не знаю, сэр.

– Покажите мне другой обеденный зал.

В мрачном молчании мы спустились по трапу на два уровня ниже.

Алекс хмуро оглядел тесно поставленные столы, ряды простых стульев:

– И это называется «не разные классы»?

– Непозволительная разница, – возмутился я. По сравнению с кичливым убранством зала наверху этот выглядел бедным и мрачным.

Арлина сделала мне предупреждающий знак, но, судя по глазам, ее обуревали те же чувства, что и меня.

– Надо будет нанести визит в Адмиралтейство, – покачал головой я. Потом повернулся к капитану Стангеру:

– Надеюсь, каюты абсолютно однотипные?

– Между ними есть небольшие различия, – ледяным тоном ответил Стангер. – Смею напомнить, господин Генеральный секретарь, что не я был архитектором корабля.

Но я был далек от того, чтобы смягчиться:

– Вы, конечно, обедаете на втором уровне?

– Это ближе к капитанскому мостику.

– Ничего другого и нельзя было ожидать. – Мой тон становился все более презрительным.