Джек Макдевит - Око Дьявола Страница 22

Каллистра зашла за горизонт. Там, где до этого среди деревьев появился призрак, теперь было темно. Единственным источником света, кроме моего фонаря, оставался туманный край галактики, восходивший на востоке.

Похолодало. Я направилась обратно к костру и тут же увидела свечение в лесу.

Оно вернулось.

Я выключила фонарь.

Оно появилось на самом краю леса, почти на уровне верхушек деревьев, медленно дрейфуя на ветру, то опускаясь, то поднимаясь.

Я подумала, не разбудить ли Алекса, но он наверняка опять стал бы жаловаться – и, скорее всего, был бы прав. Да, конечно прав. И все же…

В детстве у меня был котенок – кошечка по имени Сейли. Я часто играла с Сейли, направляя лазерную указку на пол перед ней. Ей нравилось гоняться за огоньком, и я водила лазером по комнате и по стенам. Каждый раз, когда огонек оказывался в пределах ее досягаемости, она припадала к полу и подкрадывалась к нему, пытаясь схватить.

В ту ночь я отчасти чувствовала себя как Сейли. Я медленно пошла к свету, словно боясь его спугнуть. Земля была неровной, и я едва не упала ничком. Призрак отступил дальше в лес. Я последовала за ним.

Под ногами потрескивала трава, намного более жесткая, чем дома. Мне приходилось продираться сквозь колючие кусты и лианы, прикосновения которых обжигали кожу. Я втянула руки в рукава куртки.

Потом призрак снова исчез. Я направила луч фонаря на деревья, но ничего не увидела. Черт с ним, решила я. Хватит.

Я повернулась и увидела его у себя за спиной, в десяти или двенадцати шагах. От порыва ветра зашелестели ветви, но призрак никак не отреагировал. Возможно, я не заметила этого раньше, но он пульсировал, становясь то ярче, то тусклее, в такт моему сердцебиению.

Я ощутила себя женщиной из рассказа о доме с привидениями, которая замечает наверху странный свет и идет смотреть, что там делается. Даже сейчас я не испытывала страха – настолько я была уверена, что все это лишь трюк. Я знала, совершенно точно знала, что им управляет кто-то неподалеку. Но все же я положила ладонь на рукоятку скремблера.

Где-то ударил колокол, потом еще раз и еще – вероятно, в Центре, а может, на проплывающей мимо лодке.

Призрак даже не пошевелился, не двинулся с места. Он просто парил передо мной. И я вдруг поняла, что думаю о Сейли.

О последнем дне ее жизни.

Мне не разрешали выпускать ее из дому. Отец предупреждал, что на улице котятам может грозить опасность. Мы жили на краю леса, где было полно хищников. Но ей постоянно хотелось на улицу. Она всегда пыталась выскочить за дверь, когда я ее открывала, и мне казалось, что я поступаю с ней несправедливо, держа ее в доме. И однажды я открыла ей дверь.

Она последовала за мной на лужайку перед домом, и нам было так хорошо вместе, что на следующий день я поступила так же. Не знаю почему, но я до сих пор помню, что это случилось на второй день, а не в первый. Несколько минут спустя я смотрела, как она крадется в траве, словно преследуя птичку на кормушке, когда откуда ни возьмись с неба спикировал яким, схватил ее когтями и снова взмыл в воздух, уже вместе с ней. Последнее, что я видела, – широко раскрытые глаза Сейли: взгляд ее умолял о помощи. Через несколько секунд яким и кошка скрылись среди деревьев, а я, крича во весь голос, бросилась следом.

Конечно, я так и не нашла ее, но все бежала и плакала, пока не выбилась из сил. Потом я поняла, что не знаю дороги домой. И уже стемнело.

Лишь через несколько часов я услышала далекие голоса, звавшие меня по имени. То был единственный момент в моей жизни, когда мне хотелось умереть.

В ту ночь на Салуде Дальнем воспоминания снова нахлынули на меня, словно все это случилось лишь вчера: извивающаяся в когтях якима Сейли, отчаяние в ее округлившихся глазах, мое бешено стучащее сердце, протянувшийся на многие мили вокруг темный лес, глухие мертвенные звуки, голоса за спиной.

Смахнув слезы, я подумала о том, что чувствовала в эти последние мгновения Сейли, как ей было тогда одиноко. Я представила себя на ее месте, в когтях якима, глядя на уходящую вниз землю и зная, что скоро эти когти растерзают меня на куски, что я одна и никто не поможет мне.

Внезапно рядом оказался Алекс, который поддерживал меня и испуганно спрашивал, что случилось. Не помню точно, что я ответила, но он спросил меня о Сейли:

– Еще раз: кто это?

Взгляд его блуждал.

– Где он? – спросила я.

– Кто?

– Свет.

Он решил, что я имею в виду лежавший на земле фонарь, луч которого освещал мешанину шипов и ягод.

– Нет, – сказала я. – Среди деревьев.

Он огляделся:

– Ничего не вижу. Так кто это – Сейли?

Утром случившееся казалось мне лишь дурным сном. Алекс считал, что это еще одно предупреждение: мол, не лезьте не в свое дело. Но я очень в этом сомневалась. Никакой технический трюк не вызвал бы у меня такой реакции.

Меня все еще била дрожь, когда мы позвонили в транспортную компанию «Маркези» и расспросили насчет Викки. Она оставила свое каноэ в прокатной конторе, и в «Маркези» рассчитывают найти кого-нибудь, кто сможет переправить его обратно по воздуху. Затем голос менеджера сделался враждебным:

– Вы ведь не собираетесь поступить так же?

– Я вас отблагодарю, – сказал Алекс.

– К черту вашу благодарность. Больше такого не будет.

Алекс договорился с прокатной конторой «Бессарлик», и мы отдали каноэ им.

– Кстати, – спросил Алекс у владелицы конторы, – не помните женщину, которая тоже оставляла у вас каноэ? Ее звали Викки Грин.

– Та, что пишет романы ужасов, – ответила та. – Конечно. Никогда ее не забуду.

– А что такое? Она говорила что-то странное?

– Нет, просто я читала все ее книги и рада была с ней познакомиться.

– Как она выглядела?

– В смысле?

– С ней все было в порядке? Может, она показалась вам чем-то расстроенной или еще что-нибудь?

– Нет. Очень приятная женщина. А что? С ней что-то случилось?

Викки сказала, что направляется в Морнингдейл – город, знаменитый историей об оборотнях. Самое подходящее место для нее. Мы с Алексом договорились о транспорте и час спустя, наняв скиммер, снова отправились в путь. Я заметила, что внизу, у берега реки, в воздухе плывет «подушка». Внезапно на моих глазах из-за деревьев высунулось длинное зеленое щупальце, а мгновением позже и щупальце, и «подушка» исчезли.

– Тебе показалось, – заметил Алекс.

Возможно. К тому времени щупальца лично меня волновали мало.

Глава 14

Человеку требуется время, чтобы свыкнуться с мыслью о неизбежности смерти. Когда смерть приходит – внезапно, жестоко и неожиданно, – он попросту не готов уйти. Он будет цепляться за любимое кресло или попробует укрыться внутри искина, станет держаться за все знакомое, сопротивляясь любым попыткам изъять его из этого мира. В конечном счете приходится выбрасывать мебель, а если и это не помогает – продавать дом.

С оборотнем, похоже, не сложилось. Да, в окружавших Морнингдейл лесах постоянно кто-то выл, но были все основания полагать, что это махарэ, местный аналог волка. К тому же я спросила женщину в отеле, где мы остановились: откуда может взяться оборотень, если нет полной луны и вообще какой-нибудь луны?

– Это случается, когда Каллистра стоит в зените, – с серьезным видом ответила она.

Я рассмеялась. Женщина обиделась.

– Так и есть, – сказала она. – Эту звезду называют Оком Дьявола.

– Вот как?

– Не отходите далеко от отеля, и ничего с вами не будет.

Око Дьявола. Опять оно. Как название очередного романа Викки.

Согласно архивным данным, сорок лет назад в окрестностях Морнингдейла произошло несколько жутких убийств, но их приписывали необычайно злобному махарэ. Легенда об оборотне возникла оттого, что некий помешанный молодой человек объявил себя убийцей, а когда власти решили, что он нуждается в психиатрической помощи, оказал сопротивление. Вызвали полицию, но парень сбежал в лес. На следующий день его тело нашли в протекающей по городу реке.

Убийства прекратились, но позже случились еще два похожих инцидента. Каждый сопровождался серией убийств: тела выглядели так, будто человека растерзал дикий зверь. И каждый раз кто-нибудь брал вину на себя, заявляя, что он – оборотень. Одной из сумасшедших оказалась женщина.

Убийства так и не удалось раскрыть, а признания приписывались психическому расстройству и желанию привлечь к себе внимание. В обоих случаях, по словам одного выдающегося психиатра, у жертвы возникал болезненный интерес к первоначальной истории об оборотне. «Обычно, – утверждал он, – махарэ не нападают на людей, но бывают исключения. В Морнингдейле, несомненно, случилось вот что: после ряда убийств их приписал себе какой-то неуравновешенный человек. Или, скорее, три неуравновешенных человека. Подозреваю, что в будущем подобное может повториться».

Последний случай произошел одиннадцать лет назад, но город поддерживал интерес к нему – как обычно, с помощью магазина сувениров, нескольких книг, где якобы излагалась «правда» об убийствах, и голопрезентации от группы истинно верующих. Мне казалось, что возможность наткнуться на оборотня должна сдерживать желание людей уходить далеко от города, но, похоже, все было наоборот.