Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата Страница 23

Нас ломают. Психологически. А потом противопоставляют всему остальному миру. Ты знаешь, что дворцовая стража ненавидит нас? И не потому, что мы — женщины, а они — мужчины. И поэтому тоже, но не только. И гвардейцы. И все остальные.

Это способ программирования лояльности. Создать замкнутую структуру, запитанную саму на себя. Любое отклонение, желание эту структуру предать, означает одиночество. Полное и безоговорочное. Предав корпус, каждая из нас лишится последнего, что удерживает от оного. Весь мир — враги, только мы — мы.

— А как же аристократия? А браки с представителями знати?

Горькая усмешка.

— Понты. Это ПРИКОЛЬНО, брать нас замуж. А королеве выгодно.

Нет, на самом деле есть счастливые пары. Находят себе спутников, обустраивают семьи, многие счастливы… Но все равно корпус — дом, что бы ни было за его пределами. И муж, или спутник… ВСЕГО ЛИШЬ муж или спутник. Дальше, за границами семейного мирка, все тот же враждебный мир.

— Считается, что мы не знаем этого, не понимаем, — закончила она. — Но только учитывая средний IQ бойцов глупо думать, что это так.

И с теми же мальчиками нас специально разводят, чтобы создать барьер. Чтоб потом… Проще было арендовать на ночь, чем найти по сердцу. Многие не выдерживают, замыкаются, уходят в работу… Что и нужно королеве, и тем, кто этот корпус придумал.

Я сидел ошарашенный:

— Но зачем?

Она пожала плечами.

— Мы — лучшие. Это официальная версия. Реальная — дополнительная форма контроля. На самом деле не все так плохо, и девчонки находят счастье, и всякое разное случается не намного реже чем за забором. Но стоит это гораздо больше нервов и сил. И времени. И в итоге получается корпус телохранителей в том виде, какой он есть. Вот так, Хуан.

Потому я и сорвалась с цепи. Не тебе, чужаку и юнцу, да еще мужчине, об этом рассуждать. А что самоконтроль не сработал… Уже объяснила.

Я молчал. Не знал, что ответить. Но этого и не потребовалось.

— Вот видишь, выговорилась — и самой легче стало! — Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Везучий ты сукин сын, Ангелок! Пришел, всех сделал, на белом коне, … — Она грубо выразилась. — И ничего за это! Теперь еще духовником станешь!

— Духовником?

— Конечно! К кому кинутся твои девчонки, как ты думаешь, когда ты дорастешь до того, чтобы можно было делиться с тобой такими проблемами?

Я вновь пожал плечами. Ее логика мне не нравилась. И еще более не нравилось то, что это абсолютно вероятная логика — к кому им еще бежать?

— Я вот с тобой поговорила, поплакалась, и хоть ничего вроде не сказала, а уже легче. Нет, Мутант — мудрая сука! Теперь понимаю, для чего тебя взяла!

— Быть духовником для всего корпуса? Лекарем душ? — Я натужно рассмеялся, хотя смешно мне не было.

— Почему бы и нет?

— У меня нет опыта. Только интуиция.

— А он и не нужен, опыт. Поверь. Будь собой, доверяй себе. И все получится.

Тронуть тебя после сегодняшнего вряд ли кто решится — показал ты себя хорошо. Так показал, что… — Она вновь выразилась в выражениях, от которых у меня покраснели кончики ушей. — А кто решится — сама виновата, я той макаке не завидую. А так глядишь, девчонки к тебе потянутся. И ты их девчонками сделаешь, настоящими, а не этими ряжеными куклами с иглометами. Мы ж все такие, хотим быть настоящими…

— И корпус перестанет быть корпусом, — закончил я иным умозаключением, — так как сломается несколько его основополагающих принципов.

Она отрицательно покачала головой.

— Ничего не сломается. И Мишель это понимает. Просто не может она против своих попереть, вот так, напрямую. А «свои» — закостеневшие неудовлетворенные сучки, которые боятся что-то менять. Нет, Мутант молодец! Я за нее!

Я вновь не нашел, что ответить. Лучше помолчать, а то так и богом меня сделают. Каким-нибудь Древним, посланным к ним со спецмиссией. Но с души свалился камень. Пусть девочки думают что хотят, лишь бы не трогали.

— Ну что, поняли друг друга, как считаешь? — усмехнулась она, видя мою реакцию.

Я скупо кивнул.

— Мир?

— Мир. — Я пожал протянутую руку.

— А как насчет третьего желания? — Она быстро-быстро отстегнулась, залезла в кресло ногами и перелезла ко мне на колени, сев сверху. Поскольку я и так сидел в ауте, отреагировать не успел, а потом стало поздно.

— Третье желание? Для закрепления примирения?… — она наклонилась и обдала меня горячим дыханием, плавно переходящим в касания губами шеи, подбородка… А затем резко и красноречиво впилась в губы.

Я осоловел от одного запаха ее волос и тела, не говоря об остальном. Она была ничего девочка — и спереди все при ней, и сзади. Не то, что я не хотел сопротивляться вообще, хотел, неправда, но я трезво оценивал свои шансы. А шансов у меня, восемнадцатилетнего юнца, против нее, не было совершенно. Если бы я лишь попытался ее оттолкнуть, мое тело объявило бы импичмент, потому все, на что меня хватало, не вцепиться в нее и не продолжить банкет с моей стороны. Но и так сопротивляться я мог далеко не до бесконечности.

К счастью, она была достаточно опытной девушкой, чтобы понять мой настрой и мои смятения, и в самый последний момент, за миг до того, как мне стало бы все равно, отстраниться.

— Ками… — Вздох. — Камилла… — Еще вздох. И еще. — Камилла, ты классная, — все-таки, я взял себя в руки, — но поверь, сейчас это последнее, в чем я нуждаюсь. Не надо. Пожалуйста.

Она погрустнела, но понятливо пересела назад.

— Она красивая, да?

Молодец! Умная девочка! Хотя и понимает все по-своему. Но незачем разубеждать, я скупо кивнул в ответ.

— Ты ее любишь?

— Безумно.

— Я бы хотела, чтобы кто-нибудь ради меня пошел бы на такое. Правда.

— Может ты и найдешь его. Когда-нибудь.

— Может быть… — потянула она. Затем бодро вскинулась:

— Хорошо, Хуан. Не переживай, я поговорю с девочками. Объясню ситуацию с нашим конфликтом, что ты нормальный. Не бойся, примут. Половина и так готовы расхватать тебя на сувениры, вторую же половину я обработаю. Дальше все будет зависеть от тебя, но изгоем ты не станешь. Это в моих силах.

Я тепло улыбнулся — кажется, впервые искренне тепло.

— Спасибо. А можешь еще кое о чем попросить? Ну… Из области того, о чем ты не договариваешь, а я не спрашиваю?

В ее глазах появилось удивление.

— Валяй?

— Объясни им, что у меня… Что я не могу с ними. Ни с кем. Во всяком случае, не сейчас. Чтобы не устраивали охоту. Об этом ведь идут разговоры, как и о том, кто первая меня того… — Я сделал неприличный жест.

И по ухмылке Афины понял, что попал. Наверняка все еще запущеннее, но ограничимся перечисленным.

— Хорошо, — она вновь кивнула, — поговорю. Ну что, ангелок, приехали! И тебя встречают!

Последнее обращение ее звучало с маленькой буквы и с легкой издевкой. Но я не обиделся. Люк тяжелого «Мустанга» поехал вверх, и я, почти не напрягаясь, вылез наружу, вооружаясь своими пластиковыми помощниками на ближайшие несколько дней.

Внизу, у подъезда, меня уже ждала мама — видно, ее предупредили, что я еду, и увидев меня, со слезами на глазах кинулась навстречу. Я бросил короткий взгляд через плечо — Афина довольно улыбалась.

…Уже лежа в кровати, привычной и уютной, я долго не мог уснуть, перебирая по фрагментам события минувшего дня. Или дней. И никак не мог прийти в себя от пресловутого конфликта ожиданий. Девочкам проще: они ожидали некого загадочного высокомерного монстра, а получили обычного парня. Я же представлял себе корпус некой таинственной организацией, населенной суровыми всемогущими амазонками… А получил обычных девчонок.

К самой же организации с кондором на символике я больше не испытывал никакого благоговения. Да что там, благоговения я не испытывал давно. Но было уважение, преклонение перед мощью, организованностью. Теперь же все чувства вытеснила огромная безбрежная… Жалость.

С этой мыслью я и уснул, прокручивая в голове песню, которую услышал, проходя с Камиллой мимо русскоязычной «диаспоры» на пути к выходу. Теперь мне было понятно, отчего на глазах девочек блестели влажные капельки.

У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,

Тебя манит незримая миру звезда.

А в глазах у тебя неземная печаль…

Ты-сильная птица, но мне тебя жаль.

Одинокая птица,

Ты летаешь высоко,

И лишь безумец

Был способен так влюбиться:

За тобою вслед подняться

За тобою вслед подняться

Чтобы вместе с тобой

Разбиться…

Глава 6. Покушение

Сентябрь 2447 г., ЮАИ, префектура Сеара, Форталеза

Всеобщее напряжение передалось и ей. Девчонки что-то долго слушали по шестой, недоступной ей линии, что-то возражали, затем Мамочка отошла на пару десятков метров, и, отвернувшись, принялась горячо спорить. Кровавая Мэри же стояла с потерянным видом, рассматривая трупы, будто первый раз в жизни их видит. Наконец, затянувшаяся пауза закончилась, но немного не так, как ожидалось. Метрах в пятидесяти от них остановилась большая бронированная машина, из которой лениво вылезло четверо одетых в броню людей, двое из которых держали в руках массивные ручные игольники, двое же — легкие винтовки. Изабелла бы не удивилась, в принципе, они и ждали, вооруженных представителей имперских властей, если бы не одно «но». Машина была окрашена в зелено-желто-синие бразильские цвета местной полиции, как и доспехи вышедших бойцов.