Стивен Дональдсон - Запретное знание Страница 23

Ее слова поразили всех вокруг. Микка и Щенок побледнели; Вектор закрыл глаза, словно ему внезапно стало плохо; мужчины и женщины, которых Морн не знала, в ужасе и растерянности уставились на Орна.

Скалясь, Ник обернулся к помощнику по информации. Словно он не понял, он переспросил:

– Что ты сделал?

Собрав оставшиеся силы, Орн слабо кивнул. Раны, нанесенные Ником, кровоточили словно слезы.

– Если это случится, – закончила Морн. – Мы погибли. Мы никогда никуда не прибудем. Мы просто не сможем найти путь. Мы будем болтаться в космосе, пока не сойдем с ума. Или умрем от голода.

Стоя перед Орном, Ник угрожающе спросил Вектора:

– Он способен на это?

Инженер содрогнулся, не открывая глаз.

– Конечно. – Но голос его звучал так же мягко, как обычно. Тем не менее, он выглядел старым и разбитым, почти изможденным, несмотря на круглое лицо. – Для него это был бы вполне логичный поступок. Словно он купил приобрел полис.

Внезапно Ник снова расхохотался – резкий звук, в котором звучал смертный приговор.

– Нет сомнения, Орн, трахальщик своей мамаши. Меня нелегко свести с ума, но ты нашел отличный путь выйти сухому из воды.

– Ник… – сказала Микка. Может быть, она хотела предупредить его. А может быть, остановить.

Он проигнорировал ее. Внезапно вывернувшись, он пнул ногой Орна в голову так сильно, что все собравшиеся в кают-компании слышали, как хрустнула его шея.

– Ник! – на этот раз Микка произнесла его имя, словно стон. Но он продолжал не замечать ее.

Мрачный, он покинул комнату. Проходя мимо Морн, он сказал, словно рассчитывал на нее:

– Надеюсь, тебя в Академии чему-то научили относительно компьютеров.

Морн вздрогнула и постаралась убедить себя, что не будет следующим человеком, которого убьет Ник.

Глава 6

Стоя на месте побоища, Морн чувствовала себя слабой и больной, выжатой как лимон.

Она, казалось, не могла заставить себя отвести взгляд от трупа Орна. Как и все остальные в кают-компании, она напряженно вглядывалась в него, надеясь увидеть какой-то знак того, что он еще жив. Но он лежал, уткнувшись лицом в небольшую лужу крови, натекшую из разбитого носа и ран, оставленных Ником. Все слышали, как хрустнула его шея.

Они все умрут из-за него.

В отличие от остальной команды, она не жалела, что он умер. Такие люди не заслуживают права жить, неважно, как дорого стоит избавиться от них.

И Ник сказал: «Я надеюсь, тебя в Академии научили чему-нибудь относительно компьютеров». Наконец-то у нее появится доступ к корабельным системам – что означает, что она получит ответы на некоторые свои вопросы.

Эта мысль не подняла ей настроение.

Как она может помочь спасти «Каприз капитана»? Она не является компьютерным волшебником. А может быть, не стоит и пытаться. Если корабль выживет, значит, выживет и она – и тогда ей придется иметь дело с людьми типа Орна Ворбульда и Ника Саккорсо; сражаясь с ними или сдаваясь на их милость до тех пор, пока черное отвращение не прорвется и не затопит ее мозг. Она обязана была придумать какой-то способ спастись от Орна. Она должна была – но ничего не придумала. Это оказалось ей не под силу.

– Ну ладно, девочки и мальчики, – резко сказала Микка Васацк, – представление окончено. Теперь – все за работу. Вы знаете, каковы ставки, так что будьте внимательны.

Все в кают-компании подняли головы. Некоторые явно ждали приказов; они ждали, что им скажут, что следует делать, в качестве противоядия против страха. Другие были слишком напуганы.

– За какую работу? – женщина, сказавшая эти слова, была крашеной блондинкой с мрачными чертами лица. – Я не знаю, как бороться с компьютерным вирусом. И никто из нас не знает. Мы просто используем системы, мы не создаем их. Орн был единственным программистом.

Микка ответила улыбкой, в которой было не больше юмора, чем в ноже Орна.

– Отлично. Если ты думаешь, что Ник проиграл, то отправляйся и скажи ему об этом. Все, что я хочу, это понаблюдать в сторонке. Я думаю, ты еще решишь, что Орн сдох слишком легко.

Внезапно ее голос щелкнул словно бич, будто крик из ее каменного невозмутимого сердца.

– Кто-нибудь из вас КОГДА-НИБУДЬ видел, чтобы Ник проигрывал?

Сейчас она заставила их слушаться; все глаза в кают-компании неотрывно смотрели на нее. Протестов больше не раздавалось.

Микка сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем повторила:

– А теперь – все за работу. Я хочу, чтобы на мостике была первая вахта. Макерн, ты произведен в первого помощника по информации.

Макерн оказался бледным нервным человеком с почти незаметными усиками. Единственной его реакцией на повышение было желание исчезнуть где-нибудь в переборке.

– Таким образом, ты, Пармут, становишься вторым помощником, – обратилась Васацк к крашеной блондинке.

– Все остальные могут отправляться отдыхать. Приберите все – закрепите. Я хочу, через час чтобы все были готовы к маневру. Тот, кто не выполнит мой приказ, может поменяться местами со Щенком.

Мальчишка, которого называли Щенком, встретил эту угрозу блеском надежды в глазах. Для него любая перемена была бы повышением.

– По местам, – мрачно скомандовала Микка. – Время пошло.

Выглядя бледным и старым Вектор Шахид оторвал свои больные суставы от стены. И мгновенно вся команда начала двигаться, словно он отключил своим движением парализующее поле.

Через десять секунд Микка и Морн остались одни рядом с телом Орна Ворбульда.

С видом мрачной усталости Микка повернулась к Морн. В ее глазах горел яростный свет, фанатический и смертельно опасный.

– Это – твоя вина, – прохрипела она. – Не думаю, что я забуду это. Не думаю, что я когда-нибудь забуду это.

Морн не мигая выдержала взгляд Микки. Все это не трогало ее; в данный момент ее не волновало, выживет ли она.

– Черт бы тебя побрал, – буркнула Микка, – для чего тебе мозги? Или ты думаешь только своей промежностью? Любой имбецил сказал бы тебе, что не следует оставаться с Орном наедине. Дьявол, даже Щенок мог бы сказать тебе об этом. Ты должна была поговорить с Ником, прежде чем все зашло слишком далеко. Если бы ты вовремя предупредила его, мы могли бы как-нибудь выкрутиться из этого дерьма.

Морн пожала плечами. Она не видела причин, по которым должна была оправдываться перед вторым пилотом. И одновременно обнаружила, что не может отказаться. Природа гнева Микки взволновала ее. Она без труда могла представить, что точно так же сердилась ее мать, если что-то угрожало бы Морн.

Она тихо спросила:

– Сколько раз тебя изнасиловали?

Васацк отвергла вопрос, нахмурясь.

– Мы говорим не об изнасилованиях. Мы говорим о мозгах.

Морн не сдавалась.

– Через какое-то время, – сказала она. – Ты чувствуешь себя так отвратительно, что уже больше не хочешь жить. Ты хочешь уничтожить этого сукиного сына самолично. Ты даже не заботишься, хватит ли у тебя на это духа. Ты просто хочешь попытаться.

А если ты не попытаешься, то тебе придется убить самое себя, потому что тебя жжет стыд и ты не можешь больше жить.

Второй пилот Ника открыла рот, чтобы ответить, но затем закрыла его. Мгновение она продолжала хмуриться, словно ничто не могло потрясти ее. Но когда она заговорила, тон ее смягчился.

– Оправляйся в лазарет. И не появляйся на мостике до тех пор, пока что-нибудь не сделаешь с этими синяками, – неожиданно она опустила взгляд. – Если ты будешь себя лучше чувствовать, то и думать ты будешь лучше. Может быть, тебе удастся что-то придумать, чтобы ограничить принесенный вред.

И, повернувшись на каблуках, Микка вышла.

Ограничить принесенный вред.

Морн оставалась возле Орна еще минуту или две. Она хотела проверить, возможно ли чувствовать жалость или печаль по нему.

Нет. Единственно, о чем она сожалела, что не прикончила его сама.

Думать получше.

Так как она не видела в этом никакой опасности, она подчинилась Микке. Ведь в лазарете она будет одна. В данных обстоятельствах никто не сможет помешать ей. Она с легкостью сможет стереть результаты своих обследований из бортового журнала лазарета, прежде чем отправится на мостик. И она нуждалась в стиме, который наверняка предоставит ей лазарет; она нуждалась в искусственной помощи, чтобы бороться с растущим отчаянием. Так как она не чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы пользоваться шизо-имплантатом, можно воспользоваться стимом.

Морн медленно направилась в лазарет и растянулась на столе, позволяя кибернетическим системам выяснять, что с ней нужно делать.

Она получила стим и еще – анальгетик, уменьшивший боль. Вдобавок, одно из лекарств уменьшило тошноту, ставшую неотъемлемой частью ее жизни, настолько привычную, что она почти не замечала ее. Почувствовав невыразимое облегчение от этой мелочи, Морн едва не забыла о необходимой предосторожности: проверить результаты исследований, прежде чем уничтожить их.