Ольга Ларионова - Чакра Кентавра (трилогия) Страница 24

— Грустно, очень грустно, — продолжал гость. — Тогда у меня единственная просьба: улетайте скорее. Сколько у меня там малых кораблей наготове? А, восемь. Для надежности нужно еще два… — Он сцепил руки и покрутил большими пальцами. — Тогда мы сделаем так: в замке Хурмов… да и в семействе Ютов есть безнадежные старики. Они практически уже отключились, не видят и не слышат. Их крэгов можно будет уже отправлять.

— Да вы что? — впервые вмешался Юхан. — От живых людей?

От возмущения он даже стал слегка заикаться.

— Заставить их умирать в темноте? — тоже взорвался Юрг. — У нас это называется подлостью!

— А у нас это называется стратегической необходимостью, молодой человек, — сказал гость. — Если кто‑нибудь еще встанет на вашу сторону, то это будет уже не нападение на отдельный замок, а маленькая война. Но даже маленькая война для нас — непоправимая трагедия. Вы этого не поймете… Лучше пожертвовать двумя стариками. Хотя, если бы не Сэнни, я охотно пожертвовал бы вами, и сейчас вы находились бы попросту в космическом пространстве. И без скафандров. Впрочем, можно и в них.

— Ну, спасибо за скафандры, ваша доброта неописуема, — усмехнулся Юрг. — Знаете, мы тоже не хотим войны, даже маленькой. Мы только просим нас выслушать, понять и затем вместе подумать, как быть дальше. Никакой скоропалительности! Никаких преждевременных мер! Только — узнать правду и обдумать ее.

— Да она нас уничтожит, ваша правда, — сказал гость.

Мона Сэниа стиснула руки и, отвернувшись к степе, прижалась к ней лбом.

— Ну, не хотите брать крэгов у стариков — дело ваше. Подождите. Жертвы еще будут, и скоро. И как только наберется десять дружинников — улетайте. Я не властен над вами, существами без крэгов, иначе это было бы просто приказом.

Юрг покачал головой:

— Бросить вас — слепышами?

— Оставить нас — живыми. Джаспер — цветущим и богатым. А Сэнни — прежней принцессой. Не парией.

— Ах, вот что…

— Да. Вдова владетельного эрла Асмура, мона Сэниа найдет себе мужа…

Только тут Юргу пришло па ум, что за все время разговора владелец бронзового крэга ни разу даже не взглянул в сторону Гаррэля, словно юноши здесь и не было. Он подошел к пажу и опустил руку на пестрое оперенье, прикрывавшее его плечи:

— Моне Сэниа незачем искать себе мужа. Если со мной что‑нибудь случится, она завещана Гаррэлю из рода Элей.

Он и сам не знал, почему у него вырвались эти слова. Но странный гость не соизволил обратить па это сенсационное сообщение ни малейшего внимания. Он снова смотрел на мону Сэниа, и только на нее:

— Я должен идти, Сэнни, у меня больше нет ни минуты. И если у тебя не останется никакого выхода, сделай так: сожги за собой… мостки.

Нет, не мостки, не мосты, какое‑то другое слово, которому Юрг не знал земного эквивалента, — и сама пословица звучала неоднозначно, в ней было какое‑то тайное указание. Он несколько раз повторил про себя эту загадочную фразу, чтобы обдумать ее на досуге, если таковой им еще представится. Но пока он ломал себе голову, владелец бронзового крэга растаял в воздухе так же неожиданно, как и появился.

Мона Сэниа подошла к окну и плотно прикрыла металлические ставни.

— Спустите знамя, — велела она сервам.

— Какое еще знамя? — растерянно переспросил Юрг, голова которого не могла переварить столько неожиданностей разом.

— Королевское, — ответила его жена.

VI. Когда мосты сожжены

— Тупик, — сказал Гаррэль, поднимая факел.

С огромного золотого щита па них смотрел маленький человек–муравей, немилосердно тараща фасеточные глазки. Его окружал рой чеканных пчел — символ былого плодородия Джаспера. И вообще все подземелье производило впечатление храма язычников–энтомологов.

— Это еще кто? — спросил Юрг.

— Древние боги, — устало ответила мона Сэниа.

— Почему‑то мне так и хочется дать ему в глаз, — с несвойственным ему раздражением проговорил Юхан.

— Никогда не сдерживай порывов, которые идут от сердца, как говаривал де Тревиль, капитан королевских мушкетеров, — ответил Юрг.

Гаррэль вытянул руки вперед и большими пальцами надавил па выпуклые глаза божка. Раздался скрип, и щит медленно откинулся в сторону, словно затворка торпедного аппарата.

— Просто счастье, что все двери и механизмы сделаны из золота, — заметил Юрг. — За столько лет не заржавело. А дальше, между прочим, опять пещера.

Своды очередной пещеры терялись в полумраке, но на стенах задумчиво тлели созвездия фосфоресцирующих грибов. Если потушить факел, то глаза быстро привыкали к такому экзотическому освещению. Вдобавок где‑то слева приветливо журчал ручеек.

— Останавливаемся здесь, — скомандовал Юрг. — Водопой рядом, сзади неплохой лабиринт с ловушками. Дальнейшую дорогу разведаем после ужина. Полагаю, что мы находимся в каком‑то капище. Всем располагаться…

Сзади раздался металлический грохот — упал еще один серв.

— Еще один отключился, — сказал Гаррэль. — Подзаряжать будем, командор?

— Нет. У нас всего три ящика с батареями. Что не успеют донести сервы, притащим мы. Времени много.

Последнее замечание не вызвало энтузиазма ни у кого из присутствующих — времени действительно было много, так много, что ни один не решился задать вопрос: а что же потом? Сервы, выбиваясь из последних сил, втаскивали ящики и, повинуясь жесту Юрга, складывали их друг на друга, отгораживая правый угол подземного покоя для моны Сэниа. Юрг и Юхан тщательно проверили, нет ли и здесь ловушки, — вроде бы не было. Ступени, возвышение, кованый балдахин — все было из чистого золота, литого, высокопробного, и оставляло желать только лучшей отделки.

Вдоль стен тянулись массивные лавки–лари, несомненно хранившие какие‑то фамильные ценности.

Когда‑то на них лежали драгоценные покрывала, но сейчас от них остались лишь ветошь, которой можно было стереть многовековую пыль, да выпавшие из оправ крупные драгоценные камни — при попытке усесться на ларь их приходилось то и дело извлекать из‑под себя. Их швыряли в угол. В ларях действительно обнаружилось множество статуэток, тончайшая золотая посуда и, как ни странно, никакого оружия.

Сейчас все сидели над бездымной шашечкой теплого концентрата, оказавшегося во время их бегства под рукой, — продукция собственного ленного комбината, на котором в старинном золотом кумганчике варился кофе или, во всяком случае, его довольно близкий джасперианский эквивалент.

Теперь, когда от входа в подземный лабиринт они отошли довольно далеко, можно было посидеть и подумать.

— Не по–ни–маю… — медленно проговорил Юрг, потирая впалые щеки. — Тайна на тайне, засекреченные входы, ловушки… Судя по надписи над входом, мы еще и заслужили самое страшное проклятье, какое только звучало на Джаспере. А ради чего? Что было здесь прятать? Золото?

— Не знаю, — сказала мона Сэниа. — Почему — золото? Оно не дороже свинца. Мы просто редко носим золотые украшения, поэтому вам и показалось, что это такая ценность.

— Капризы моды, — усмехнулся Юхан. — Вот уж чего не было у нас на Земле — это чтобы золото стало немодным!

Как и всякую женщину, неожиданный поворот разговора к вопросам моды заставил принцессу на некоторое время забыть об усталости.

— Нет, нет, — живо возразила она, — мода — это какое‑то предпочтение, удерживающееся годами, а то и десятилетиями. Но не дольше! А неприязнь к золоту… Странно, этот вопрос никогда не обсуждался, словно в нем было что‑то не совсем приличное…

— Сэнни, а ты сама надела бы золотые украшения?

— Вряд ли.

— А почему?

Мона Сэниа беспомощно вскинула ресницы:

— Но ведь это будет неприятно моему крэгу!

— Почему? — настаивал Юрг.

— Вероятно, потому, что крэги — олицетворение легкости, а золото — тяжести…

— У нас оно олицетворяет нечто иное, — пробурчал Юхан. — А не скажешь ли, сестричка, как давно вы невзлюбили золото?

— О! С самых Черных Времен!

— То есть когда крэги стали служить джасперянам, — констатировал Юрг.

— Ну, тогда все понятно, — возгласил Юхан. — Крэги стали новыми богами джасперян, а старых за ненадобностью сволокли сюда, запечатали и закляли страшным проклятьем, чтобы никому неповадно было возрождать отжившую религию.

— У нас никогда не было запретных богов, — проговорила мона Сэниа, устало вытягивая ноги. — Кто кому хотел, тот тому и молился. А древних богов вспоминают по–доброму, как прапрадедушек.

— М–да, — протянул Юхан, — с этой стороны мы тоже не подобрались к разгадке… Полторы тысячи лет — такими сроками оперируют археологи, а не космолетчики, как мы с Юриком.

— Стоп! — Юрг вскочил на ноги. — Полторы тысячи лет? Я не археолог, но могу поручиться, что зерно в кувшинах, что стоят в соседней пещере, раз в десять моложе. Кто принес его сюда так недавно?