Пустой человек - Юрий Мори Страница 24

Ганс вернулся с балкона и теперь громко рассказывал что-то Светке. Вот они пара, хотя никто не мог понять почему: медлительная, но симпатичная блондинка могла бы найти кого-нибудь и получше. Ганс упрямо шагал в сторону цирроза печени, не сдаваясь по дороге женским чарам.

Так… Помыть огурцы и помидоры. Это сделано. Порубать хлеб, сыр и колбасу, не заботясь об эстетике – лишь бы на ломтики. Ломти. Ломтищи, так оно точнее. Все сожрут.

Влад воровато оглянулся на дверь: нет, никто не смотрит. Отвернул крышку и хлебнул прямо из горлышка граммов двести водки. Вкус странный какой-то, что туда намешали? Колючий комок пролетел внутрь, вниз, наливаясь по дороге теплом и оседая на неведомое дно. Его праздник, в конце концов, а он трезвый как дурак.

Пошло очень неплохо.

Леха закончил долбить неподатливую бетонную перемычку и теперь вбивал в нее дюбели. Вот это человек – меньше слов, больше…

– Утьмлядь! – одновременно с хрустом и матом на пол грохнулось нечто увесистое.

– Ле-о-о-оха! Ты ж десантник теперь, ну… – пьяно засмеялся Ганс. – Вставай давай! Слышь, хорош валяться.

– Алешенька, тебе больно, да?

Музыку кто-то вырубил. Влад закинул последнюю порцию ломтей хлеба в миску. Вытер руки полотенцем и пошел смотреть, что там вообще происходит.

Пострадавший лежал головой на коленях Лизы, сидевшей прямо на полу. Молоток валялся в стороне, рядом с останками – мир ее праху! – табуретки. По виду, ее разнесло взрывом. Ганс вертелся рядом, то подскакивая с ненужными советами, то отбегая обратно к Светке. Анжелика, неведомо зачем приглашенная то ли Лехой, то ли Гансом, испуганно моргала из дальнего конца комнатушки. Откуда она вообще взялась в их теплой компании? Влад подумал, что ему хочется выгнать ее за бессмысленность. Вот прямо сейчас. Взять и выставить за дверь.

– Леха, живой?

Тот что-то пробурчал в ответ, ощупывая левой рукой правую, от локтя до запястья.

– Да это… Блин. Сломал, что ли. Или ушиб?..

На кухне с треском включился холодильник: Влад до этого и не думал, что подобное еще работает – пузатый, с облупленной вертикальной ручкой и остатком намертво прибитого к дверце шильдика «…мбов» с росчерком в конце.

– Если сильно опухнет – сломал, – с неведомо откуда взявшейся уверенностью сказал Ганс. – Я в интернете читал. Давай водки дернем?

– С-с-сука, один дюбель забить осталось. И два самореза завернуть, – огорченно сказал Леха. – А я теперь руку поднять не могу.

– Крови нет? – внезапно спросила Анжелика. Вопрос был до того странным, что ей никто не ответил. Слепая, что ли? Конечно нет, видно же – Леха задрал рукав свитера до плеча и снова щупал руку.

Ганс понял, что прямо сейчас не нальют, и начал выбираться обратно на балкон, доставая пачку сигарет. Обошел сиротливо разложенный наполовину стол–книжку, за которым и планировалось отмечать. Сейчас столик был закидан вещами, надо бы все в шкаф…

– Так что с кровью? – еще раз спросила Анжелика. Она широко раздула ноздри, будто принюхиваясь к чему-то сильно пахнущему.

– Да какая там кровь, ушибся просто! – бросила Лиза. Леха качнул головой в знак согласия и вновь откинулся затылком на ее колени.

– Жа-а-аль! – громко сказала Анжелика.

– Ты чего, маркиза ангелов, прихерела? – возмутился Влад. – У меня друг покалечился, а ты ржешь! Иди отсюда вообще, овца!

– Не могу! – замотала она головой. – Это же мой дом, куда я пойду?

Затих даже высунувшийся с балкона неуемный Ганс, выдув в комнату струю сизого дымка, медленно растворяющуюся в воздухе.

– В каком смысле – твой дом? – угрожающе поинтересовался Влад. – Я заплатил, я и жить буду.

– Она к тебе в соседки напрашивается! – гоготнул Ганс. – А диван – один.

– Молчи, Немчинов, – оборвала его Светка. Он и Гансом-то стал из-за фамилии, несложные ассоциации в двадцать пять лет. – Сам позвал же!

– Я? – чуть не проглотив окурок, изумился тот. – В первый раз ее вижу. Я думал, Лешка позвал. Скрасить Владу суровые будни.

– Сдурел? – с Лизиных коленей отозвался Леха. – Она с вами же пришла.

Наступило молчание. Анжелика вопрос своего происхождения здесь и сейчас никак не прояснила. Влад немного поежился от неловкой ситуации и спросил еще раз:

– Девушка, милая, вы сюда как попали? Никто с вами не знаком, получается.

«А если так – почему все знают ее имя?», – пронесся у него в голове резонный вопрос.

– Я здесь живу, – повторила Анжелика и, помолчав, уточнила. – Мы выпивать сегодня будем?

Леха, кряхтя, встал и несколько раз махнул рукой:

– Не опухла, кстати! Но болит, сука. У тебя второй табуретки нет? Доделать надо бы карниз.

Светка подошла к Анжелике и тихо спросила:

– Реально, чья ты знакомая?

– Из вас – ничья, – не понижая голоса, ответила девушка. – Я здесь живу.

Влад плюнул на загадку гостьи – выгнать никогда не поздно, а останется, так он не против, на вид барышня ничего так. Кофта с юбкой обтягивают, где надо. Пошел в кладовку за вторым табуретом для Лехи. Музыку никто не включил, что и к лучшему: громко слишком на трезвую голову, а одного Ганса развлекать – это лишнее.

Кладовка была в том месте квартиры, которое гордо называлось прихожей. Пришлось закрыть дверь в комнату и стараться не удариться лбом или задом, наклоняясь над залежами барахла. Да, вон сидение торчит, он не ошибся. Только как бы ее оттуда…

В комнате кто-то вскрикнул. Опять что-нибудь уронили, растяпы. Что ж за народ его друзья! Впрочем, других нет.

Табурет потянул за собой неведомо зачем перевязанную проволокой подшивку газеты «Известия» за год рождения Влада, едва не упала с полки пустая банка, в общем – все как обычно. Эквилибристика в хрущевке. На свободное от табуретки место немедленно осыпалась гора хлама: тряпки, огрызок швабры и – вишенкой сверху – жестяная банка с мелкими гвоздями. Жесть, вот их собрать – задача для золушки. Впрочем, вряд ли хозяйка что заметит, пусть валяются.

Опять крикнули в комнате. Что за неуемная компания? Не иначе, Ганс танцевать начал. Без музыки, но ему сейчас все равно.

Зажав подбородком сидение крепкой на вид подставки под друга Леху, Влад прикрыл дверь кладовки, с трудом умяв внутри горку хлама, и направился в комнату.

Ганс действительно… танцевал. Только делал это странноватым способом – лежа. И суча ногами по плохо помытому полу из широких досок. Вот дернулся и застыл неподвижно, нелепо подвернув под себя руку. Стоящая спиной к Владу Анжелика неожиданно сильным движением подняла павшего подмышки и бросила головой в центр комнаты.

Сам Влад выронил табуретку, но даже не заметил