Звёздочка - Александр Георгиевич Шавкунов Страница 26

***

Вероника вышла из общей душевой со странным чувством стыда и отвращения. Она ожидала, что кадеты будут жить в индивидуальных комнатах, с личными удобствами, но у командования другие взгляды на положение дворян при обучении. Их подняли до рассвета, сигналом тревоги, сержант, яростно крича, пинками сбросил замешкавшихся с кроватей, а затем, едва успевших натянуть штаны, выгнали на улицу. К счастью, девочки либо не успели обзавестись вторичными половыми, либо спали в майках.

До самого рассвета бегали вокруг полигона, тех, кто отстал или замедлялся, нещадно поносили матом. Настолько отборным, что Света узнала пару новых слов. Если это не помогло, в ход шли тычки «стимулом», палкой с острым концом. Когда один из мальчиков, довольно пухлый, заплакал, его схватили за ноги и уволокли в темноту. Больше Вероника его не видела.

Не так она представляла себе обучение пилота, ой не так.

Закончилась лёгкая пробежка, как её назвал инструктор, тренировочной площадкой, где студенты отдыхали на тренажёрах. После такого «отдыха» Вероника хотела только умереть и пить. После душа, цепляясь за стену, вместе с остальными, прошла на платформу поезда и отправилась в академию на лекции. Курс обучения пилотов, зачем-то, содержит толику истории, философии и математики.

Первой стала лекция по истории. Вероника в стонущей толпе сокурсников ввалилась в аудиторию и застыла. На огромном экране в центре красуется фотография молодого Вика. Учитель со скучающим видом листает древнюю книгу, закинув ноги на стол. На учеников смотрит поверх очков, дождавшись, когда все рассядутся. Ткнул указкой в портрет Вика.

— Кто из вас знает этого человека?

Светлана прикусила кончик языка, сжала кулаки под партой. Огляделась, но ученики смотрят с непониманием, у пары вроде бы есть ответ, но они сомневаются. Только один, Мордред поднял руку.

— Да, Пендрагон?

— Виктор аль-Амад. — Отчеканил парнишка, сверкая глазами. — Враг империи!

— О, похвально, любишь историю?

— Он убил моего отца.

— А... вспомнил, Утер Пендрагон, командующий пятого флота. Да, был такой, сочувствую.

— Не стоит, отец погиб, исполняя долг, большей чести солдату не сыскать. — Ответил Мордред, опуская на стул и продолжая сверлить портрет тяжёлым взглядом.

Убил командующего? Вероника вгляделась в Вика: в молодости лицо было жёстче, а подбородок ярче выражен. Тем не менее это её дед, без сомнений. Но зачем он убил отца бедняги Мордреда и его из-за этого искали?

— Честности ради, Викториус аль-Амад убил множество отцов, сыновей, дочерей и внуков. — Продолжил учитель, покачивая указкой и обводя аудиторию взглядом. — Примерное число его жертв приближается к девятнадцати миллионам, и это только «личные убийства»: в чине командующего Алтанским флотом он способствовал гибели почти двухсот миллионов имперских подданных. Как напрямую, так и косвенно. В основном из-за его успешности, Алтанской Федерации больше не существует, как и самих алтанцев. Леди Эфер, у вас есть вопрос?

Света вздрогнула и пробормотала перехваченным голосом:

— Как, как он смог совершить такое?

— А об этом мы будем говорить сейчас. Уроки истории на военной кафедре несут на себе на оценочные суждения, а чисто практические, понять ход мысли полководца, освоить его для будущего применения. Викториус аль-Амад является одним из величайших военачальников в истории, не только имперской или алтанской, но и человеческой. Начнём, пожалуй, откройте главу под название «Битва за Лазурные Врата».

Аудитория погрузилась в тишину, кадеты склонились над столешницами, где на экранах пролистываются страницы. Вероника сглотнула колючий ком и вновь посмотрела на портрет. Мог ли Вик действительно совершить такое? Зачем? Они последние алтане? Неужели империя истребила весь народ из-за Вика?

Портрет молчит, а учебник повествует о построении флотов и тактических уловках обеих сторон. Ни причин, ни следствий, кроме одного, проигрыша империи.

Глава 23

Имперский универсальный истребитель Кречет-76 покорно откинул перед Вероникой фонарь, показывая тесную кабину. Свет ламп под потолком ангара играет бликами на полированном хроме. Короткие крылья придают кораблю вид наконечника копья с упором. На боку красуется вольпертингер, крылатый заяц с клыками и оленьими рогами. Зверёк стоит на дыбах, передними лапами опираясь на цифру «7». Номер Вероники фон Эфер в учебной эскадрилье.

По бокам остальные ученики знакомятся с машинами, осторожно забираясь в кабины. Вероника же стоит на крыле и смотрит внутрь. Ничего общего с её истребителем. Два ложа для рук с обратной синаптической связью. Глубокое кресло из полимерного геля и системы подачи жидкости и откачки. В боевом вылете кабину заполняет гель, он же проникает в лёгкие. По своей природе жидкость несжимаема, и наполнение ею лёгких и других полостей тела позволяет пилоту переживать огромные перегрузки. Кислород же поступает в кровь через сам гель и дрожжевой грибок, впрыснутый в кровь.

Инструктор на лекции со смешком говорил, что самое сложное, это после вылета заставить себя дышать ртом. Ведь сам дыхательный рефлекс появляется из-за углекислого газа в крови. А поскольку лёгкие не работают, а кислород поступает напрямую, то и желания дышать нет. Бывали случаи, когда пилоты теряли сознание после завершения вылета. Попросту забыв дышать. Вероника же опасается скорее момента, когда гель начнёт заполнять лёгкие. Тело явно не будет радо.

Переборов себя, забралась в кабину и погрузилась в кресло. Влажные щелчки оповестили о фиксации креплений. Просунула руки в синаптические «рукава». Теперь автоматика считывает движения мышц и переводит в команды управления. Знакомый, но более продвинутый, пластырь ларингофона будет обрабатывать дрожание голосовых связок.

Последний вдох и мощный выдох.

Место укола на сгибе локтя покалывает, иммунная система пребывает в состоянии шока и почти отключена ради безопасности. Грибок активно размножается в венах, пожирая впрыснутые запасы глюкозы и облизываясь на её запасы в теле. Попутно вырабатывает кислород, который захватывают эритроциты.

Истребитель мигнул сигнальным огнём и начал откачку воздуха, вместе с этим наполняя кабину вязким гелем. Вероника стиснула зубы. Желание вдохнуть угасает, но предчувствие утопления нарастает, превращаясь во вспышки животной паники. Прозрачный гель покрывает ноги, поднимается к пупку и груди. Он несколько легче воды, но ощутимо давит. Холодный. Когда жидкость коснулась подбородка, Вероника задёргалась, начала рваться наружу, но крепления комбинезона надёжно удерживают. Они расщёлкнутся только по сигналу инструктора или когда пилот успокоится и проделает ряд простых действий.

— Эфер. — Голос инструктора зазвучал в ухе. — Сохраняй спокойствие, всё будет хорошо.

«Этот бред хоть кого-то успокаивает?!»

Собственный механизированный голос раздражает, Вероника стиснула кулаки. Гель поднялся до носа и подбирается к глазам. Кожу в их уголках покалывает.