Андрей Ливадный - Киберпространство Страница 27

Его мысли вольно или невольно возвращались к образу Шейлы.

Несмотря на кажущуюся обоснованность высказанных Сокурой и Раули предположений, он в душе не разделял их мнения. Если кто-то собирался воздействовать на президента Конфедерации, то Илья Матвеевич автоматически становился сильным козырем в игре. Однако его логр был уничтожен. Задержись он в личном виртуальном пространстве — матрицу его личности постигла бы та же участь.

«Нет», — думал он, открывая внутренний люк шлюза. — «Мою реакцию предугадали, а логр уничтожили, заметая следы, прекрасно зная, что я нахожусь на Гефесте, в полной безопасности».

Внутри летательного аппарата горел тусклый свет, освещая два смежных отсека — пилотажный и… пассажирский, если таким термином можно обозначить помещение с клеткой, внутри которой был заключен логрианин!

Горкалов никогда не сталкивался с представителями этой древней расы, по крайней мере, вот так, лицом к лицу, и в первый момент ему потребовалось определенное усилие воли, чтобы не отвести взгляд.

Представьте себе странный гибрид кальмара, щупальца которого предназначены для ходьбы по суше, и двух генетически изуродованных удавов, чьи треугольные головы казались непропорционально большими относительно поддерживающих их гибких шей. Глаза логрианина прятались среди мощных кожистых складок век, дыхательные отверстия располагались ниже рта. Зрелище в первый момент складывалось неприятное, отталкивающее. Немногие космополиты нашли бы эстетику в сплетении четырех мозолистых, покрытых серыми чешуйками ногощупалец, которые к тому же были лишены костей и оканчивались ороговевшими пятками, закругленными, словно культи инвалида. По их окружности располагались острые, изогнутые когти пятисантиметровой длины, нездорового желтовато-коричневого цвета. Существо сидело, забившись в угол просторной клетки, прикованное к переборке прочной, длинной металлической цепью. Свои ногощупальца логрианин прихотливо обвил вокруг туловища, словно обнимая ими самого себя. Две шеи ксеноморфа при этом находились в постоянном движении — они то сплетались между собой, образуя подобие витого каната, то расплетались… При этом треугольные головы не смотрели друг на друга, их глаза были направлены в разные стороны…

— Проклятье!.. — раздался за спиной Горкалова возмущенный голос Лизы. — Я сразу почувствовала, что этот ублюдок занимается чем-то преступным.

Илья Матвеевич обернулся.

— Ты раньше встречала логриан, Лиза?

— На Воргейзе, — скупо ответила она. — Хараммины использовали их в качестве подневольного научного персонала.

В этот момент мнемоническую тишину нарушил вполне понятный голос, произносивший слова человеческого языка с легким шипящим акцентом:

— Наконец-то я вижу нормальных представителей человеческой расы.

— Кто ты? — спросила Лиза, соображая, как вскрыть прочные металлические прутья узилища.

— Меня зовут Амрак. По понятиям человека, который сейчас лежит у трапа, я животное, экземпляр чуждой расы, предназначенный для зоопарка.

— Даже так?.. — В голосе Горкалова прозвучали металлические нотки. — Должно быть, Кригана следует познакомить с параграфами Закона «О правах разумных существ».

— Можно я растолкую ему, что к чему? Логрианин, повернув обе головы, посмотрел на Лизу.

— Ты хочешь его ударить… Я чувствую.

Горкалов усмехнулся краешком губ. Небольшая взбучка кибрайкеру не помешает. Слишком много мнит о себе.

— Поговори с ним, Лиза. А я пока освобожу Амрака.

Она не ответила, лишь по ступенькам выдвижной лесенки отчетливо пророкотали шаги, а затем послышался звук переворачиваемого тела.

Через минуту в проеме шлюза показался Криган. Путы с него исчезли, зато из уголка разбитых губ часто капала кровь.

— Что, не справиться с решеткой, полковник? — Несмотря на произведенное Лизой «внушение», он не утратил своей мрачной иронии.

— Открой клетку, Анри. А потом нам придется с тобой побеседовать. Отдельно.

— Без проблем, — пожал плечами кибрайкер. — Только вряд ли у нас получится конструктивный диалог, — предупредил он, без усилия вынимая прутья решетки.

— Посмотрим, — хмуро обронил Горкалов.

Илья Матвеевич смотрел на все происходящее со своей точки зрения. И чем больше он размышлял над внезапно открывающимися фактами, тем меньше ему нравилась вся ситуация в целом.

— О чем будем говорить, полковник? — В голосе Кригана по-прежнему звучала неистребимая насмешка, однако Горкалова нисколько не задевал его тон.

— Присядь, Анри. — Илья Матвеевич указал на две глыбы бетона, отколовшиеся от разрушенной стены здания. Фрагмент покинутого поселения далекой колонии Воргейз сохранял завидную устойчивость, несмотря на все изменения, происходившие в личном пространстве Лизы Стриммер.

— Вы серьезно настроены меня перевоспитывать? — Криган присел на край бетонной глыбы и закурил, достав из нагрудного кармана початую пачку сигарет.

— Думаю, перевоспитывать тебя поздно и бесполезно, — в тон ему ответил Горкалов. — А вот прояснить некоторые аспекты твоей деятельности не просто нужно, а важно для нас обоих.

— Ну, так заинтересуйте меня. Может быть, я и поделюсь опытом.

— Хорошо. Тебе надоело существование в Логрисе? — спокойно осведомился Горкалов.

Криган глубоко затянулся.

— Не нужно меня пугать. Ни вы, ни эта девчонка, ни наш драгоценный двухголовый «брат по разуму» не сможете причинить мне ни малейшего вреда. Побить — пожалуйста — это не моя реальность, согласен. Я терпелив. Но прекратить мое существование в Логрисе — совсем другое дело. Вы явно переоцениваете свои возможности, полковник.

— Тогда слушай внимательно. Сейчас я расскажу тебе одну историю, произошедшую со мной накануне, а ты сам сделаешь выводы — доберутся до твоего логра заинтересованные люди, — он подчеркнул интонацией это слово, — или нет.

— Ну-ну… Валяйте. Я готов.

Минуту спустя после мнемонической передачи данных, которые Илья Матвеевич тщательно отфильтровал, убрав из общей ткани событий информацию, излишнюю для кибрайкера, усмешка сползла с лица Кригана, а сигарета, зажатая между пальцев, вдруг начала мелко подрагивать.

— Я не причастен к вторжению, — наконец выдавил он. Было нетрудно догадаться, что Анри со всей очевидностью понял — мнемонический отдел флота Конфедерации раздавит его, как букашку. Если понадобится, спецы из отдела информационной безопасности не только «вычистят» матрицу сознания Кригана, но и физически аннулируют его логр, удалив кристалл из общей структуры виртуальных вселенных.

— Твою непричастность придется доказывать, — резонно заметил Илья Матвеевич. — Пожалуй, я смогу замолвить за тебя слово, при одном условии, конечно.

— Каком?

— Ты выкладываешь все как на духу. Мне важно знать, как и почему ты оказался тут, на кого работаешь, какие есть для этого причины и что вообще происходит в человеческой части Логриса в целом. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Вполне, — хмыкнул Криган. — Сдается мне, Илья Матвеевич, вы сами не очень-то ориентируетесь в обстановке, верно?

— Твое дело — отвечать, — грубо оборвал его Горка-лов. — Остальное обсудим позже.

— Что ж… Не возражаете против языка мыслеобразов? Так будет понятнее…

— Не возражаю. — Горкалов жестом подозвал Лизу и, склонившись к ней, шепнул на ухо: — Я сейчас буду беседовать с Криганом на уровне передачи мысленных данных. Проследи за ним, чтобы не выкинул какой-нибудь пакости, ладно?

Она согласно кивнула.

— Можете начинать, Илья Матвеевич. Ничего не бойтесь.

Картины, увиденные Горкаловым, потрясли его.

«Сколько же я пропустил, запершись в собственном пространстве и свято соблюдая закон, придуманный логрианами для самих же логриан?» — невольно думал Илья Матвеевич, наблюдая за бесконечной вереницей ярких мысленных образов, что передавал ему Анри Криган.

Было чему поразиться и над чем задуматься.

Человеческая часть Логриса.

Илья Матвеевич подозревал, что память Анри Кригана вряд ли покажет ему цепь изолированных друг от друга реальностей, но то, что он увидел на самом деле, превзошло все самые смелые и худшие предположения.

Длинная, нескончаемая череда впечатляющих образов несла информацию о тысячах фантомных миров, где довелось побывать кибрайкеру.

Он не пытался скрыть того факта, что его первые экскурсы в Логрис относятся к разряду «прижизненных» впечатлений, то есть Анри бывал тут задолго до собственной кончины в мире физическом.

Взгляду Горкалова предстал пока еще не окрепший, не успевший объять все реальности хаос, который мы называем повседневной жизнью, с той лишь разницей, что в мире физическом определенные действия характеризовались термином «рутина», а тут принимали значение основополагающих поступков, определяющих статус той или иной личности в нарождающемся конгломерате смежных миров.