Грег Бир - Бессмертие Страница 27

— В середину.

Оресиас поднял длинную жердь и приблизил клетку к центру блистающей линзы.

— Так годится?

Точно по волшебству, клетка с кроликом исчезла.

— Да… — тихо и с благоговением в голосе отозвалась Рита. Она попыталась вообразить, как из этой линзы выпадает Патрикия и приземляется в оросительном канале.

— Подержу несколько секунд. — В руках Оресиаса трясся шест.

С севера донесся глухой топот. Стоявший над обрывом Джамаль Атта вздрогнул и повернул голову.

— Татары! — закричал он. — Киргизы! Их сотни!

Оресиас побледнел, но не опустил шеста.

— Где?

Люготорикс тигриными прыжками помчался на обрыв. Рита не знала, что и делать — остаться рядом с Оресиасом или бежать следом за кельтом и выяснять, в чем дело. Вокруг пчелолета шумели солдаты. Топот нарастал.

— Конница и пехота! — прокричал сверху Люготорикс. — Близко! В двух стадиях, не больше!

— Чей флаг? — От натуги у Оресиаса дрожали руки и торс. Линза висела неколебимо, пряча в себе клетку, как невидимый люк в потолке над сценой прячет конец веревки факира.

— Нет флага, — сказал Атта. — Это киргизы! Надо бежать!

Конвульсивным рывком Оресиас выдернул клетку из Врат. На дне ее Рита увидела безжизненное красно-серое пятно; в следующий миг Оресиас метнул шест через ручей и сам бросился к берегу. Девушка и ученый склонились над кроликом. Он был мертв. Он вообще мало походил на животное.

— Что с ним? — спросила Рита.

— Взорвался, похоже… или растерзан. — Оресиас потрогал ивовые прутья — они остались невредимы. На траву и грязь текла тонкая струйка крови. Ученый отцепил клетку от шеста и торопливо засунул ее в прорезиненный заплечный мешок. По склону сбежал Люготорикс и схватил Риту за предплечье. В руке он держал автомат.

— Надо идти, — твердо сказал он.

Рита не стала упираться.

На краю обрыва они ненадолго задержались, чтобы собрать Вещи. Солдаты с ящиками бежали к пчелолету; один из них упал и вскрикнул. Рита решила, что в него попала пуля, но он встал и поднял свою ношу.

Она поглядела на север. Оттуда к лагерю быстро приближалась черная полоса; трава доставала лошадям до холок. Из-под копыт летели комья мокрой земли, а гортанные голоса седоков, перекрывая топот, сливались в пение, похожее на вой стаи волков. Кое-кто махал длинноствольной винтовкой или саблей.

Вдруг позади конницы, из-за низкого холма, поднялся легкий многокрылый чайколет и зажужжал, как летняя саранча. Он опередил всадников, набрал высоту, затем поднял крылья почти вертикально и промчался над лагерем всего локтях в пятидесяти; кибернетес и наблюдатель на заднем сиденье пытались разглядеть пришельцев. Рита отчетливо увидела длинную черную подзорную трубу в руках наблюдателя. Затем огромные ручищи Люготорикса схватили ее под мышки, оторвали от земли и понесли к ближайшему пчелолету. Оресиас бежал вдогонку. Оглянувшись, Рита увидела Джамаля Атту: раскинув руки, он бежал к солдатам, забравшим с грузового самолета новую партию ящиков. За спиной Атты развевалась плащ-накидка.

— Бросай! — скомандовал он. — Живо на борт!

Киргизы уже скакали по лагерю. Несколько верховых съехали в балку и, едва не налетев на Врата, поднялись по другому склону. Лошади ржали, раздували ноздри, роняли комья пены.

Всадники носили черные лосины поверх темно-серых штанов, свободные куртки фуксинового цвета, прихваченные на поясе шнурком, и кожаные шапки; клапаны, прикрывавшие уши, подлетали на скаку.

Конники гарцевали вокруг палатки, крича и целясь из винтовок. Среди солдат кто спрятался в траве, опустившись на колени, а кто стоял во весь рост, не осмеливаясь поднять оружие и только шаря по сторонам круглыми от страха глазами. Ойкуменян явно превосходили числом. К тому же снова хлынул ливень, добавив суматохи.

Кельт втолкнул Риту в люк пчелолета, запрыгнул туда сам, прижал девушку к переборке и застыл у люка с автоматом наизготовку. Гвардейцы укрылись в грузовозе, а кто не успел — под фюзеляжем, чтобы не попасть под копыта.

Всадников было не меньше трех сотен.

На втором пчелолете заработали моторы. Рита перебралась к другому борту и через низко расположенный иллюминатор увидела медленно раскручивающиеся пропеллеры. Вокруг с криками носились киргизы, размахивая своими саблями. К Рите подполз Оресиас. Сзади кашлянул Деметриос.

— Никому не дадут уйти, — сказал он.

Не без достоинства в осанке Атта шагал между четырьмя киргизами, чьи кони приплясывали и вставали на дыбы. Офицер оглядывался по сторонам, на его лице застыла свирепая ухмылка. «Хочет показать, что не боится», — догадалась Рита.

Деметриос подкрался к соседнему иллюминатору.

— А что с кроликом? — спросил он.

— Подох, — с досадой ответил Оресиас. — Везет же нам в этой экспедиции!

— Почему подох?

— Его разжевали и выплюнули. — Оресиас обжег механикоса диким взглядом. — Да какая разница? Может, с нами то же самое сделают через минуту-другую.

Окруженный конниками, Джамаль Атта говорил со смуглым малым в казакине из толстого, насквозь промокшего сукна, отчего киргиз выглядел вдвое упитанней, чем был на самом деле. Всадник махнул длинным кривым мечом, едва не разрубив Атте ребра, а тот будто и не заметил: вымокший до нитки, он сохранял поразительное спокойствие. Лицо его было залеплено длинными мокрыми прядями волос.

Всадники сгоняли пленных солдат в толпу. Рев двигателей второго пчелолета сменился печальным стоном; из турбин больше не било пламя, пропеллеры останавливались.

— Сдается, — сказал Оресиас. — А что еще делать?

Рита все еще прижимала к груди Ключ. Опустив голову ниже края иллюминатора и одну за другой оторвав от устройства дрожащие руки, она сосредоточила мысли на дисплее. Появились Врата — все тот же красный крест — и дымка, обозначающая, видимо, дождевую тучу над обрывом. Появление всадников Ключ, скорее всего, не счел достойным внимания. Но с крестом что-то происходило. Вокруг него появилось красное кольцо, затем другое, третье. Кольца разделились на три одинаковых сегмента и завертелись вокруг креста.

«В чем дело?»

«Врата все еще раскрываются», — доложил Ключ.

«Почему?»

«Команда с той стороны».

Рита обмерла. До сих пор она испытывала все, что угодно — потрясение, усталость, изумление, — кроме страха. А теперь у нее душа ушла в пятки.

«Что мы наделали?» — прошептала она. И, закрыв глаза, принялась молиться, горько жалея, что рядом нет Патрикии.

Перед люком пчелолета, словно из-под земли, возникли трое конников. Они вопили и размахивали оружием. Оресиас встал и поднял руки, показывая, что безоружен. Передний всадник — с непокрытой лысой головой и длинными, тонкими усами — жестом велел Оресиасу выйти.

— По-гречески говоришь?

— Да, — ответил Оресиас.

— С тобой хочет потолковать наш стратегос… Ты Оресиас?

— Да.

— Ты тут командуешь? Вместе с этим арабом Джамалем Аттой?

— Да.

— Зачем пожаловали? — Лицо конника выражало откровенное любопытство. Неожиданно он угрожающе потряс мечом. — Нет. Стратегосу расскажешь. И араб расскажет. Всех допросим!

Оресиас спрыгнул на траву, вслед за тройкой верховых обогнул пчелолет и приблизился к Атте и толстяку в казакине. Ритино внимание разделилось между ученым и Ключом. Кольца вокруг креста слились в одно пятно; это, объяснил Ключ, указывает на силу Врат. Затрачено много энергии. Рите больше не удавалось отличить Врата от балки.

— Что-то происходит, — сказала она Деметриосу. Он опустился подле нее на колени; с мокрых кудрей капало. Все спутники Риты походили на мокрых котят. Деметриос протянул руку, и девушка позволила механикосу взяться за рукоять Ключа и подтянуть тот к себе. У него расширились зрачки.

— Боги! — произнес он. — Это же кошмар!

— Наверное, татары ничего странного не видят, — предположила Рита. — А Врата раскрываются, набирают силу.

— Зачем?

— Чтобы кого-то пропустить, — ответила Рита.

— Может быть, еще кого-нибудь вроде вашей бабушки? — Люготорикс положил автомат в нишу лебедки — не на виду, зато под рукой. На тот случай, если киргизы решат их обыскать.

Рита отрицательно покачала головой. Ей было жарко. Почти как в лихорадке.

«Там не люди, — сказал Ключ. — Способ открытия Врат не человеческий».

Деметриос ошарашенно посмотрел на Риту. Он хорошо разобрал сообщение прибора, но не знал, как к этому отнестись.

«Скоро они войдут?» — спросила Рита.

«Врата отворены. Когда через них пройдут, определить невозможно».

Пух Чертополоха, пятый зал

По поводу сотрудничества дубля с яртом можно было уже не волноваться: пленник почти во всем шел навстречу, и Ольми едва успевал следить за потоками информации, которыми они обменивались. Оставалась, правда, доля риска: а вдруг в сведениях ярта сокрыт какой-нибудь хитрый «вирус» и ему повезет просочиться сквозь фильтры и прочие барьеры. Но на этот риск Ольми шел с самого начала.