Наталия Ипатова - Наследство Империи Страница 28

Натали стояла, прижавшись спиной к металлопластовой стене лифтовой коробки, и содрогалась вместе с ней, сделавшись неимоверно чувствительной к малейшим вибрациям. Напротив так же обессиленно привалился Кирилл, и дон Патрезе рядом с ним, а слева высился Норм — большой, неожиданно расслабленный, смеживший веки. Спина как шкаф, плечо как нависающая скала.

С некоторым запозданием Натали разжала стиснутые кулаки. В одном из них оказалась смятая бумажка с тремя строчками цифр, чуть поплывшими от пота. Вот, значит, как? Значит — недаром?

— Мне вот что интересно: СБ-то куда смотрит?

— Пять секунд, — сказал Норм. — Они только на мониторах взгляд сфокусировали. Плюс неизбежное замешательство: штурмовать зал, полный гражданских заложников? Тут же не абы кто собирается — белая кость, голубая кровь. За каждого ответишь. Не по закону, а по понятиям, перед кланами. Так? И еще, обратите ваше внимание... сейчас никто, ни одна СБ, не отличит нас от них. Мужчины в смокингах, женщина в вечернем платье. Все бегут. Вмешательство СБ нас сейчас, скорее всего, погубит. Учитывайте это. Ну и, разумеется, уверены ли вы, что ваша Безопасность — безопасна. Я бы не рисковал.

Пауза.

— Кто мишень? — спросил Кирилл, обращаясь, кажется, в воздух. — Вы или я?

— Слишком мало данных для анализа. Как справедливо замечено, вы и сами не знали, что сюда пойдете, тогда как у меня тут столик постоянный. Но... лежат ли наши ответы на поверхности?

— Девяносто девять процентов — ваши.

— Я бы обратил внимание, что пальба началась, когда речь зашла о фамилии девочки. В сущности, — Патрезе укоризненно посмотрел на всех сквозь треснувшие очки, — любой, в кого не попали, может считаться причастным, пока не доказано обратное. Те, кто заказал детей, почему они не могли заказать и вас, чтобы снять со следа? Заметьте... я не подозреваю вас в покушении на меня.

— Мы за ваш столик не рвались.

— Это так, но вы просили разрешения на посадку, заказывали такси, пользовались доставкой... Строго говоря, задайся я такой целью, я бы уже знал, что вы появитесь. Да я и знал.

— Можете вы вызвать помощь, дои Патрезе? — перебила Натали.

Кирилл дернул кадыком, но указывать ей место не стал.

— Мог бы, дорогая леди, — Натали вовсе не понравилось, какой оттенок приобрел в его устах неизменный эпитет «дорогая», — если бы мне оставили мои средства связи. Ваши же коммы, скорее всего, даже не подключены к местной сети.

— Считайте эту чертову деку авансом за спасение вашей задницы, — огрызнулся Кирилл.

— Вот именно — авансом. Никто никого покамест не спас. Почему подвал? Как вы намерены оттуда выбираться?

— Женщину жалко, — неожиданно произнесла вслух Натали. — Ту, что кричала.

— Она под столиком, — сказал Норм. — Ее должно прикрыть и от взрывной волны, и от осколков. Ничего лучше просто не придумалось. Если у кого-то были идеи на этот счет, стоило со мной поделиться. Если бы я, — это уже в сторону Патрезе, — планировал спецоперацию, я бы не ограничился группой в зале. Непременно есть кто-то на посадочной площадке и по паре-тройке на каждом этаже. Женщины у них стреляли, мужчины, видимо, мускульная сила для погони и рукопашной. Связь у них тоже работает. Это чтоб вы знали, что нас ждет.

Что? Вы всерьез? Это еще не конец?

— К слову, — добавил Кирилл, — в свете сегодняшних сюрпризов я бы поостерегся садиться в свой флайер. Мало ли кто в нем порылся. Это модное заведение, случаем, не вам принадлежит?

— Нет.

— Жаль. Я думаю, нам было бы весьма полезно хоть немного представлять расположение выходов, уровней, лестниц...

Патрезе высокомерно ухмыльнулся:

— Я имел в виду — уже нет. Я продал его два месяца назад Деннису Лиланду. Добрая репутация этого местечка взлелеяна мной. И охрана мной нанята. Даже если он в сегодняшнем не замешан, Денни дорого обойдется вернуть доверие публики. При мне тут крупье гарантированно были чисты на руку, а официантки не спали с клиентами. И Безопасность, — он оглянулся на Норма, — была безопасной. Нравится это кому-то или нет, но Фомор перестает быть гаванью, независимой от общественного мнения. Вы говорите — через подвал? Никогда там не был, но, по-моему, дурная идея. Монолитные стены цоколя и запертые двери.

— Мы выиграли инициативу, — возразил Кирилл. — Лучше пусть они за нами следуют, чем мы будем наталкиваться на стволы в каждой щели. Выберемся на нижние уровни, возьмем такси или доберемся общественным транспортом. Ну а встанем у запертой двери — пробьем ее. Вон головой Норма и пробьем.

— Откуда у них оружие?

— Симфоджаз пронес под видом инструментов, — неохотно пояснил Норм. — Эти инопланетные флейты... бес знает, стреляют или поют. Не удивлюсь, если и охрану обманули. Скорее всего, сделаны под спецзаказ. Нет даже ничего удивительного, что оркестранты дают их посмотреть любопытным. Хех... плазменный тромбон! И я б подошел посмотреть. Я и поймал-то их, можно сказать, случайно: партнеры двинулись вбок, открывая дамам сектор на нас. Ну... не бывает синхронности в медленных танцах, где каждая пара — как одна во Вселенной.

— Любят вас, Патрезе, сограждане. Ценят.

— А вы мне завидуете, человек без фамилии?

— Нет, — сказал Кирилл, подумав. — Может, завтра. Но не здесь и не сейчас.

Лифт встал. Натали вздрогнула. Люди нашей формации, выросшие в пласталевых стенах, невольно трепещут всякий раз, когда перед ними открывается дверь. Внешняя среда может быть агрессивной. Почти наверняка враждебной. Ты сверяешься с датчиками, прежде чем войти в шлюз. В каком-то смысле Нереида стала ей больше родиной, чем даже Зиглинда: окна, простор и свет, даже если то был серый свет пасмурного дня... А ведь там еще были пепельно-розовые восходы и бирюзовые закаты. Нереида наполнила ее жизнь прилагательными. На Зиглинде были всё больше глаголы.

Вот только Нереида со всеми ее восходами и закатами оказалась нарисованной акварелью на мокрой бумаге. Злым силам не составило никакого труда скомкать ее, снова заперев Натали в герметичную коробку.

Кем нужно быть, чтобы ощущать себя частью пласталевых стен? А ощущать себя частью — нужно. Нельзя висеть в пустоте, как бы ни прельщала тебя свобода. Несовместимо с жизнью.

За створами обнаружился пустой лифтовый холл, темный после яркого света дорогого современного подъемника. Норм вышел первым, за ним — Патрезе. Кирилл вопросительно посмотрел на Натали. Время проявить решимость.

Шагнув вперед, она невольно отдернула ногу:

— Вода!

— Да, — согласился Император, — неприятно.

Пол, мощенный плиткой, был по щиколотку скрыт черной жидкостью, совершенно ледяной, если идти по ней в босоножках. Идти — громко сказано. Правильное слово — ковылять, вцепившись в локоть спутника и на каждом шагу рискуя переломать себе ноги.

— Подождите секунду.

Придерживаясь рукой за стену, Натали расстегнула пряжки. Босиком быстрее и проще. И ненамного холоднее. Вот только ступни ломает, хоть кричи, да разные назойливые мысли насчет животных с мокрой шерстью и голыми хвостами лезут в голову. Тысячелетние женские психозы, которым сейчас не место и не время. Никогда им не место и не время.

«Быстрей», — просигналил им Норм из коридора. Кирилл перешел на рысцу. Натали, поспешая следом, несколько раз пребольно ударилась пальцами ног о невидимые порожки. Хорошо им, мужчинам, в ботинках.

В одну сторону коридор уходил прямо и за угол. Вторую в нескольких десятках метров замыкала гладкая дверь с матовым металлическим покрытием. В ней сиял ослепительный разрез: кто-то с той стороны вскрывал ее техническим лазером.

Чертовы VIP-лифты слишком медленно ходят. Ничего не стоит обогнать их пешком. И ничего не остается, как со всех ног поторопиться по коридору, подальше от опасной двери.

Здесь экономили на освещении. Нет, разумеется, лампы тут были, но горели они через одну и тускло. Отсюда даже не видать, есть ли там выход, лестничная площадка или какая-нибудь дверь. Чем дальше, тем мутнее и серее свет. По бокам хлипкие двери, запертые на прочные замки. Потолок пересекают толстые балки. Стена не облицована, а просто покрашена, вдоль нее — толстая труба в изоляции. Изоляция прорвана в нескольких местах и тощей бороденкой свисает в лужу на полу. С нее и натекло. Дикое сюрреалистическое зрелище. Гнилая основа. Неужели Патрезе никогда сюда не спускался? Или... или он умеет с этим жить? Балансировать? Поворачивать к зрителю полированной стороной? Строить на зыбком, упаковывать тухлятину в цветную фольгу?

"Выпустите меня отсюда!»

Нe вслух. Вместо этого, спотыкаясь, она тащилась в мутный серый свет, стараясь не выпускать из виду маячивший впереди силуэт с саженными плечами. «Если кто и выведет отсюда, то только он. Остальные все во что-то замешаны, у них враги, которые могут нанять убийц, рилом с ними и стоять-то опасно, а мне нельзя, нельзя... Меня в другом месте ждут. А чтобы дождались, я вами всеми пожертвую». Стоп! Это тоже не вслух.