Лоис Буджолд - Цетаганда Страница 28

Но он-то получил то, за чем пришел: все восемь его подозреваемых со вкусом расставлены на виду. Свою главную четверку он изучал особо пристально.

Губернатор Мю Кита принадлежал к созвездию Дегтиаров, будучи единокровным братом покойной императрицы, он приходился императору родным дядей. Маз тоже внимательно смотрела, как он со скрипом опустил свое постаревшее тело в кресло и отмахнулся от своих сопровождающих резким раздраженным движением. Губернатор Мю Кита занимал свой нынешний пост всего два года, сменив на нем губернатора, отозванного и в последствии тихо отправленного в отставку после полного фиаско вторжения на Верван. Этот человек был очень стар и очень опытен, и был избран явно для того, чтобы успокоить страхи верванцев перед возможным реваншем. Нет, подумал Майлз, на изменника не похож. Впрочем, по утверждению хаута Райан, каждый из этих восьми переступил черту по меньшей мере на один шаг, тайно приняв незаконные генные банки.

Губернатор Ро Кита, ближайшего соседа Барраяра, беспокоил Майлза куда сильнее. Хаут Эсте Ронд был средних лет, энергичен и по-хаутски высок, однако был необычно грузен. Его гем-офицер держался чуть позади от размашистых движений своего губернатора. В общем Ронд производил бычье впечатление. И он был по-бычьи настырен в своих усилиях, — как дипломатических, так и прочих, — по увеличению доступа цетагандийских торговых кораблей к контролируемым Барраяром точкам перехода комаррских червоточин. Ронд принадлежал к одному из более младших хаут-созвездий, ищущих роста. Несомненно, Эсте Ронд был в весьма перспективным кандидатом в расследовании.

Губернатор Кси Кита, соседа Марилака, выступал, гордо задрав нос. Хаут Слайк Джияджа являл собой того, о ком Майлз думал, как о типичном хаут-лорде: высоком, худощавом и чуть женоподобном. Высокомерен, как и подобает младшему единокровному брату императора. И опасен. Достаточно молод, чтобы подозревать его, хотя и старше Эсте Ронда.

Самый молодой подозреваемый — хаут Илсюм Кети, губернатор Сигмы Кита — был здесь почти подростком сорока пяти лет или около того. Телосложением был сильно похож на Слайка Джияджу, которому на самом деле приходился двоюродным братом: их матери были единокровными сестрами, хоть и принадлежали к разным созвездиям. Генеалогические древа хаутов приводили даже в большее замешательство, чем форские. Нужен генетик на полную ставку, чтобы отслеживать всех полубратьев и полусестер.

На поляну вплыли восемь белых пузырей и стали дугой слева от круга сатрап-губернаторов. Гем-офицеры стали таким же полукругом справа. Им, осознал Майлз, придется стоять целый день на протяжении всей церемонии. Да, жизнь гем-генерала имеет свои сложности. Но могла ли в одном из этих пузырей быть…?

— Кто эти леди? — спросил Майлз у Маз, кивнув в сторону этого октета.

— Это консорты сатрап-губернаторов.

— Я… думал, что хауты не женятся.

— Этот титул не подразумевает личных отношений. Они назначаются из центра точно так же, как и сами губернаторы.

— Не губернаторами? Какова их функция? Секретари по протокольным вопросам?

— Вовсе нет. Их выбирает Императрица с тем, чтобы они были ее представительницами во всех вопросах, связанных с деятельностью Звездных Яслей. Все хауты, проживающие на планетах-сатрапиях, посылают через консортов свои генетические контракты в центральный генный банк, расположенный здесь, в Небесном Саду, где и происходит оплодотворение, и привносятся любые генетические изменения. Консорты также следят за возвращением маточных репликаторов с развивающимися плодами их родителям на удаленных планетах. Должно быть, это самые странные грузовые рейсы в Цетагандийской империи — раз в год на каждую планету.

— А сами консорты, в таком случае, раз в год возвращаются на Эту Кита, чтобы лично сопровождать объекты своей ответственности?

— Да.

— А-а… — Майлз откинулся, с застывшей улыбкой на устах. Теперь он понимал, как Императрица Лизбет осуществляла свой замысел, какими живыми каналами она пользовалась для общения с каждым из сатрап-губернаторов. Если хоть одна из этих их консортов не замешана в этот заговор по уши, он съест свои ботинки.

«Шестнадцать. У меня теперь не восемь, а шестнадцать подозреваемых. О, боже».

А ведь он пришел сюда сократить свой список. Зато из этого логично следовало, что у убийцы ба Лура могло не быть необходимости заимствовать или красть пузырь хаут-леди. У него уже мог иметься свой собственный.

— Эти леди-консорты работают со своими сатрап-губернаторами в тесном контакте?

Маз пожала плечами.

— Точно я не знаю. Полагаю, что необязательно. Сфера их ответственности сильно обособлена.

Центр сцены занял мажордом и сделал жест, призывающий к тишине. Все голоса в долине замерли. Все хаут-лорды опустились на колени на ковриках, предусмотрительно постеленных перед их скамьями. Все белые пузыри опустились ниже. Майлзу до сих пор было любопытно, сколько хаут-женщин жульничают, подменяя друг друга на этих церемониях. После предупреждающей тишины, прибыл сам император, в сопровождении гвардейцев в кроваво-красных с белым мундирах и зеброподобной раскраске на лице, наводящей страх, если воспринимать ее серьезно. И Майлз воспринимал, но не за раскраску, а за точное знание о том, насколько нервным, с дрожащим пальцем, каким нажимают на курок, может сделать человека такая жуткая ответственность.

Майлз впервые в жизни видел императора Цетаганды воплоти, поэтому разглядывал этого человека также жадно, как он изучал сатрап-губернаторов. Император хаут Флетчир Джияджа, как и его полукузены, был высок, худощав, с ястребиными чертами лица, и седина еще не затронула его волос, несмотря на то, что ему было семьдесят с небольшим. Как единственный наследник, для цетагандийца он унаследовал престол в фантастически молодом возрасте, когда ему было меньше тридцати, и удерживал с годов шаткой юности до определенно надежной как железо половины жизни. Он сел с великой твердостью и грацией движений, спокойный и уверенный. В кольце склонившихся предателей. Ноздри Майлза раздулись, и он глубоко вдохнул, потрясенный иронией момента. Мажордом подал следующий знак, и все поднялись с колен на свои места, все еще в этой поразительной тишине.

Декламация элегических поэм в честь покойного хаута Лизбет Дегтиар началась с выступлений глав созвездий низшего ранга. Каждое стихотворение должно было соответствовать одной из полудюжины правильных канонических форм, милосердно коротких. Майлз был чрезвычайно впечатлен изяществом, красотой и проникновенностью где-то первых десяти выступлений. Декламация, должно быть, является одним из тех значительных и строгих суровых испытаний, вроде приведения к присяге или церемонии бракосочетания, объем приготовлений к которым дико перевешивает сам момент их воплощения. Особое внимание придавалось движениям, голосу и незаметным вариациям того, что в глазах Майлза казалось одинаковыми белыми одеждами. Но понемногу Майлз начал примечать идейные повторы, клише и к тринадцатому чтецу его глаза стали шарить по сторонам. Больше чем когда-либо Майлз хотел бы видеть рядом Айвена, чтобы пострадал с ним за компанию.

Маз шепотом отпускала редкие комментарии или интерпретации, которые помогали отгонять наползавшую сонливость — Майлз не выспался этой ночью. Все сатрап-губернаторы неплохо изображали сосредоточенных и внимательных слушателей, за исключением древнего губернатора Мю Кита, который скатился до откровенной скуки и, сощурив глаза, сардонически поглядывал на младшее поколение, то есть на всех остальных присутствующих, в разной степени вспотевших. По крайне мере, выступления старших и более опытных, по мере их появления, были лучше по исполнению, если сами стихи не обязательно были лучше предыдущих.

Майлз размышлял о характере лорда Икс, пытаясь сопоставить его с каждым из представленных перед ним лиц. Убийца-изменник обладал некоторым тактическим гением. Поставленный перед неожиданной возможностью обрести власть, он стремительно решился на рискованную попытку, разработал план и нанес удар. Как быстро? Первый из сатрап-губернаторов лично прибыл на Эту Кита всего за десять дней до Майлза с Айвеном, последний — всего четыре дня до них. Иэнаро, как наконец сообщил посольский отдел безопасности, собрал свою скульптуру всего за два дня по чертежам, доставленным ему из неизвестного источника, заставив своих миньонов работать круглые сутки. Ба Лура могли подкупить только после смерти его госпожи, случившейся три неполных недели назад.

Пожилой хаут и не подумает действовать без плана, вызревавшего в течение десятков лет, беспроигрышной надежности. Старая императрица тому свидетельница. Они воспринимали время не так, как Майлз, он был в этом совершенно уверен. Вся цепь событий указывает на… молодого. Или же молодого духом.