Андрей Ливадный - Ковчег Страница 28

Костры горели в ночи ярко, безбоязненно.

Зверозубые поставили шатер около темной глыбы омертвевшего артефакта. Зеленокожие, их дальние родственники и вечные вассалы расположились прямо на земле, образовав как бы лагерь в лагере. Пленники, среди которых преобладали представители совершенно диких, не знающих огня горных племен, сбились в кучу, связанные одной веревкой, и лишь двое из рабов свободно ходили по лагерю меж костров, прислуживая хозяевам.

Бриан понимал, его возвращения тут не ждут. По логике дронов ненавистный воин-человек сейчас гонит своего цефала во всю прыть чешуйчатых лап, стараясь уехать как можно дальше под покровом опустившейся тьмы.

Зеленокожих он не боялся, их стоит страшиться в узких горных ущельях, на каменистых тропах среди скал, где каждую секунду из-за укрытия может вылететь тебе в спину предательская стрела. На равнине жители гор терялись, вели себя неуверенно, в схватке полагались больше на свою звериную силу и численный перевес. Таких противников Бриан хоть и брал в расчет, но не сильно опасался. Другое дело дроны. Они были прирожденными воинами, не уступавшими человеку по силе, ловкости и сообразительности. Как ни странно, но рождались они среди зеленых, может, один ребенок на десять или даже двадцать обыкновенных зеленокожих упырят. Почему так происходит, Бриан не знал, но среди дронов не было женщин, и иметь своего потомства они не могли. Может, потому и маялись всю свою жизнь в неистребимой злобе ко всему сущему…

…Ночь парила над землей, простирая крылья морозной мглы. Дым от костров столбом уходил вверх, теряясь в черноте неба. Гранд стоял, не шелохнувшись, в двух сотнях шагов от лагеря, на его спине возвышался неразличимым во тьме силуэтом Бриан, закутанный в темный плащ.

Воин следил за врагами, отчетливо видными на фоне костров, и размышлял, с какой стороны лучше атаковать. На его стороне были ночь и внезапность, на стороне дронов — численный перевес.

«Я пришел за пленником…» — мысленно напомнил сам себе Бриан, с трудом оторвав взгляд от сухопарой фигуры дрона, что в этот момент вышел из шатра.

Что-то метнулось в ночи, Бриан ясно различил звук, очень похожий на шорох крыльев, но брошенный на угольно-черное небо взгляд не нашел там ничего, кроме тьмы.

И почти тотчас он ощутил слабое прикосновение, ощутимое скорее нервами, чем кожей, будто кто-то смотрел ему в спину.

По позвоночнику Бриана пробежал отвратительный холодок.

Может, это душа убитого им двалга бродит во тьме?!

Медленно, очень медленно он обернулся, стараясь не издать ни шороха, чувствуя, как напрягся под ним Гранд, словно верный цефал тоже учуял нечто противное его восприятию…

За спиной Бриана во тьме ярко светились, отражая пламя костров, два глаза величиной с детскую ладошку каждый.

Мускулы воина окаменели. Глаза неотрывно смотрели на него, гипнотизируя своим страшным мистическим блеском, и постепенно, по мере того, как отступала тьма, вокруг них медленно прорисовался сумеречный контур той твари, кому принадлежали эти светящиеся блюдца.

Умом, конечно, Бриан понимал, что все не так, — не отраженный страшными глазами блеск костров высвечивал этот контур, а зрение самого воина свыкалось с плотным мраком, и потому он смог различить распластанные по земле широкие кожистые крылья твари, ее небольшое по сравнению с ними тельце, когтистые лапки и острую мордочку.

Мышь-вампир! Страшный, легендарный обитатель подземелий, что пьет кровь своих незадачливых жертв…

Что творится с Миром?! Откуда вампир здесь взялся?!

Бриан не издал ни звука, сцена была исполнена немого противостояния: с одной стороны холодный взгляд воина, с другой — фосфоресцирующий блеск двух огромных глаз подземного животного…

Внезапно нетопырь отвел взгляд, и странный морок исчез, его глаза перестали пылать и лишь влажно поблескивали во тьме. Казалось, что он нисколько не боится человека.

В следующий момент Бриан почувствовал, как что-то холодное, щекотливое зашевелилось в его голове.

Он вздрогнул, когда понял, что ощущает направленную на него мысль.

Он увидел шатер дронов и нетопыря, что серой молнией несется на свет костра; зеленокожих, в ужасе вскакивающих со своих мест, дронов, что, выскочив наружу, смотрят в указанном направлении… Бриан едва не обернулся, чтобы посмотреть, все ли тихо в лагере, — настолько реально прозвучали в его голове шум и гвалт.

Нет, боковым зрением он видел — ни один силуэт не шелохнулся подле костров.

Итак, это был план?!

Мышь-вампир предлагал ему помощь?! В чем?!

Казалось, нетопырь отлично все понял, потому что в голове Бриана тут же вспыхнула новая подсказка: он сам, верхом на цефале выскакивает из тьмы позади толпы возбужденных воинов, хватает связанного человека и тут же исчезает, уходит за пределы освещенного кострами круга.

Хороший план. Бескровный. За одним маленьким исключением — подземная тварь не может разговаривать. И уж подавно не может быть другом человека.

«Это, должно быть, душа двалга нашла меня, — с внутренней дрожью подумал Бриан. — Кто же еще может вселиться в подземную тварь, кроме черной, неприкаянной души говорящего мыслями?! Светлая Кимпс не осеняла своим призрачным ликом эти земли, вот и плодится тут всякая нечисть…»

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове оторопевшего воина, невольно взявшегося за оружие, хотя Бриан и понимал: удар секиры ничто для духа тьмы…

Нетопырь попятился во мрак, издав едва слышное шипение.

В следующий момент его смутная тень мелькнула над костром. Сидящие у огня зеленокожие воины вдруг заволновались, один из них вскочил, резко выпростав руку в немом, изумленном жесте, указывающем на небо. Остальные загалдели, на звук обернулся стоявший у шатра дрон, и в этот момент нетопырь вновь вынырнул в круг света, планируя на широких кожистых крыльях, он раззявил свою маленькую пасть, показав острые зубки и розовое небо.

Бриан не слышал его крика, казалось, что мышь-вампир просто разевает рот, но волна нехорошей дрожи пробежала по телу, цефал под ним испуганно зашипел, грозя выдать и себя и седока, но зеленокожим воинам уже стало не до них. Воспользовавшись всеобщим оцепенением и растерянностью, ушастый нетопырь с яростным писком вцепился в лицо дрона, полоснул когтями по коже, оставив на ней рваные, брызнувшие кровью следы, и тут же отпрянул, исчезая за границей света и тьмы…

В лагере поднялся настоящий содом. Дико орал рухнувший на колени дрон. Из ран на его лице хлестала кровь. Зеленокожие лучники хватали оружие, ткань шатра резко заколебалась, когда спящие внутри откинули полог, выскакивая наружу…

Бриан резко натянул повод, осаживая цефала, который дрожал и шипел, нервно озираясь по сторонам. Время ударить было самое подходящее, но он все еще колебался, испытывая не свойственную ему нерешительность.

Очевидно, замешательство странника заставило нетопыря вторично влететь в освещенный кострами круг.

Он опять вынырнул из тьмы, планируя на широких крыльях, испуская неслышимый уху, но ощущаемый каждой клеточкой крик. Воины, что схватили луки, не смогли натянуть тетивы, они роняли оружие, в ужасе отшатываясь в стороны, лишь бы убраться с дороги маленькой, но бесстрашной твари, которая рождена ночью и властвует в ней.

Однако дроны оказались не столь подвержены панике. Двое из них вырвали мечи из ножен и с перекошенными лицами кинулись на нетопыря. Тому удалось резко взмыть вверх, уходя из-под удара блеснувших в неверном свете костра клинков, но жуткая магия его неслышного крика оказалась разрушена, зеленокожие словно очнулись, вскинув луки, и несколько стрел со свистом пронзили стылый ночной воздух…

…Бриан почувствовал стыд. Гневная волна бессвязных мыслей окатила его. Он топтался на месте, пока отважное существо крутилось в свете костра, отвлекая весь лагерь, уворачиваясь от мечей и стрел, и делало это с единственной целью — помочь ему освободить пленника, а он — бесстрашный воин — стоял в замешательстве, все еще сомневаясь, не двалг ли мутит его разум своими страшными иллюзиями?..

Бриан резко кольнул цефала пятками в бока, и Гранд послушно рванулся вперед, радуясь возможности бежать, а не стоять, содрогаясь от неслышного крика исчадия подземелий.

Связанные на ночь рабы тесной кучей сгрудились в десяти метрах от костра, на той границе, где мятущийся свет переходил в непроглядную ночь. Во всеобщей суматохе на них никто не обращал внимания, мышь-вампир атаковал лагерь с противоположной стороны — вновь и вновь он бросался вперед, кружил над головами воинов страшным мороком, словно не было ему дела до стрел и мечей, а жизнь безучастно застывшего среди пленников юноши казалась для него дороже собственной…

Цефал двумя огромными скачками достиг группы рабов, которые в ужасе перед происходящим пытались уползти поближе к костру, но только тянули в разные стороны связывающую их веревку. От диких обитателей пещер несло невыносимым смрадом. Бледный юноша сидел среди всеобщей суматохи, храня странную невозмутимость, очень похожую на полную потерю разума; его тело дергалось вслед за рывками общей привязи, словно он был не больше чем куклой, живой оболочкой погибшей души…