Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса Страница 28

Дом-2

— …они появились в поле нашего зрения пять лет назад, — Борск говорил, удобно умостившись в кресле. Чуть ли не клубочек свил. — Если говорить точней, они позволили нам их увидеть. Помнишь моего связного, который решил, что засыпался?

— Помню, — ответила Мотма. — Не очень приятные воспоминания. Но ничего нового ты мне не сказал, пушистик.

— А мне кажется, сказал, — невозмутимо возразил Фей’лиа и поправил усы. — Этот вечно один связной от них, который всегда точно знает, где мы находимся и что делаем. Как они вмешались в нашу комбинацию с Таркиным, помнишь?

Мотма кивнула. Тоже не очень приятные воспоминания.

На гранд-моффа Внешних территорий, командующего центрального региона они точили зуб уже давно. Он был идеальной кандидатурой для контакта. Оптимальное соотношение честолюбия, воли, и некоторой ограниченности во взгляде на мир. Первые десять лет Империи Таркин усиленно шёл наверх. А затем упёрся в непреодолимую преграду. Два ситха. Никакая сила на свете не могла устранить их с самых высших, чаемых Таркиным, руководящих постов. Глава Империи. Глава Империи Таркин?

Мон Мотма, едва узнав об этом человеке побольше, принялась терпеливо ждать. Она знала, что такие, как он, успокаиваются только в одном случае: когда достигают вершины.

В этом он был похож на неё.

А в Империи ситхов вершины могли достичь только ситхи. Более того: второе место по правую руку императора тоже было занято. Навечно. Доверенных лиц у Палпатина не было. Старый ситх не верил никому. Зато у него был ученик. Второе «я». Правая рука. Исполнитель воли.

Это место для Таркина было закрыто. Хотя бы потому, что он никогда не стал исполнителем воли императора. Ничьей воли. Таркин всегда проводил в жизнь только одну волю. Свою.

Он это знал. Палпатин это знал. Мотма это знала. Всем было ясно, что Таркин не подойдёт на такой пост по всем своим основным параметрам. Впрочем, Мотме скоро стало ясно и то, что гранд-мофф и не собирается быть в этом государстве вторым человеком. Он собирается стать первым.

Проект Звезды смерти долго лежал даже не под стеклом — в запасниках императора. Палпатину было понятно, что станция такого масштаба им не по финансам и не ко времени. Лучше построить несколько сот «викторий», которые прямо из доков сойдут в бой, чем несколько лет возиться с этой дурындой. От неё во время постройки будет мало толку. Она сожрёт все финансы. Она будет бесполезна. А Империя открыта врагу.

А ещё, и Мотма это знала: Палпатин был сугубым рационалистом. И никогда не страдал гигантоманией. Первичную разработку геанозианцев он убрал с глаз подальше. Их супероружие не привело его в восторг.

Империя строила корабли, снаряжала флотилии. «Виктории» сменились ИЗР, а сами ИЗР непрерывно совершенствовались. Параллельно с этим строились новые корабли среднего и малого класса. Эффективность их была проверена в боях. Империя неуклонно, пусть иногда медленно, расширяла свои владения и спустя двадцать лет после своего образования переросла территорию Старой Республики.

И территорию эту успешно контролировали имперские флотилии под командованием опытных адмиралов.

Станция была не нужна.

Мотма сначала ушам своим не поверила, и попросила агентурную сеть проверить ещё раз: гранд-мофф Таркин убедил императора, что строительство такой станции для Империи будет полезно?

Оказалось: да, убедил. Предложил на основе давней геанозианской новую, модифицированную разработку.

Они терялись в догадках: откуда он её взял? Неужели гранд-мофф Внешних территорий на досуге занимается инженерными изысками?…

…Мотма помнит, как к ней приехал Борск, вымотанный до предела, с узкими в нитку полосками зрачков от какого-то наркотика, в потрёпанной одежде, со свалянной шерстью — и неимоверно довольный.

— Инсталляция Мау, — сказал он, рухнув в кресло. — Техническая станция Таркина.

— И что? — изумилась Мотма.

— Это не ответ на вопрос, почему император принял проект. Но ответ на вопрос, почему он вообще уделил внимание проекту. Его там усовершенствовали. Об этой станции знает сам Таркин, Вейдер и император. И те, кто там работает. Всё.

— Как же ты узнал, пушистик? — с предельной озабоченностью спросила его Мотма и вопросительно посмотрела на дроида с кофе.

— Любовь моя, — засмеялся Борск, — я не спал четверо суток, и сейчас нахожусь в таком состоянии, что чашка кофе меня убьёт, — он потянулся всеми лапами и засмеялся снова. Собственно, смехом назывался горловой, довольный, перекатывающийся рык. — Я потерял двух своих шпионов, а одного из осведомителей Таркина пришлось отправить туда же, — Борск прижмурил глаза. — Мы взломали его сеть. Он засекретил её, как мог, но я перекупил лучшего хакера в галактике. Около часа мы имели возможность просматривать почти что личную переписку императора, — он фыркнул. — Потом пришлось сматываться и петлять по таким трассам, что наш корабль два раза чуть не разносило в молекулярную пыль. Спать я не мог. Но мы сидели с хакером и ломали коды скаченных переговоров. Всё, что машина сумела извлечь за час — в твоём распоряжении, любовь моя. А я пойду спааааррррртттть, — зевок перешёл в утробное рычание. — И разбудить ты меня не сможешь стандартные сутки.

Взломы кодов дали много информации. Но не ответили на главный вопрос: почему? Почему внезапно Палпатин столь резко изменил себе.

Доносились обрывки слухов. Лорд Вейдер возразил против постройки этой станции. Лорд Вейдер впал в немилость. Мон Мотма боялась верить и хотела верить. Может, вот оно: то, что ожидалось? Император всё-таки перестал контролировать себя?

Борск на такое предположение реагировал резко и агрессивно.

— Старый ситх что-то задумал — а вы тут в ладоши хлопаете! Если не можете почуять интригу на такой поверхности — что вы вообще в политике двадцать лет делали?

Оказался прав Борск. Естественно. Как всегда.

Именно когда ботан присоединился к их движению, оно стало способно на сверхсложные и внешне сверхсмелые комбинации. Которые на самом деле он рассчитывал до микрочастицы.

На памяти Мотмы это был единственный ум, который, как она считала, мог потягаться с умом Палпатина.

— А потом появились они, — сказал Борск. — Те, которые знали почти всё о внутренних устремлениях тех или иных существ. И в то же время они всегда слишком уверенно предсказывали такие события, которые из устремлений этих существ были ну никак не выводимы…

— Ты по-прежнему считаешь, что Звезда была построена для того, чтобы на ней явно сконцентрировалась вся антипалпатиновская оппозиция? — спросила Мотма.

— Да, — ответил Борск. — А Вейдер там был нужен для того, чтобы в нужный момент вывести Звезду из строя. Сомневаюсь, чтобы взорвать. Вывести из строя лазерную пушку, и дело с концом, — он замолчал, ещё крепче свернувшись на кресле.

— А вместо этого он позволил Таркину сделать выстрел, который уничтожил Альдераан и сыграл на руку нам так, как я даже и не мечтала, — произнесла Мотма. — Это был просто новогодний подарок, который импы нам преподнесли.

— А те знали об этом.

Они переглянулись.

— Любовь моя, — тщательно выбирая слова, сказал Борск, — я об этом думаю на протяжении всего того времени, как мы с ними сотрудничаем. Чем дальше, тем больше у меня возникает мысль, что люди, с которыми мы столкнулись — манипуляторы. Причём на таком уровне, что мне становится неуютно.

— Тебе?

— Мне, — ответил Борск. — У них пока всё получалось. Не получилось только последнего. Вейдер отказался убивать Палпатина.

— Ты говоришь так, как будто ему кто-то предлагал, а он отказался.

— Любовь моя, ты когда-нибудь замечала во мне небрежность в формулировках?

Мон Мотма невольно вздрогнула.

— Да-да, — сказал Борск. Зрачки его расширились и сузились снова. — А как было бы хорошо, ты только представь! Вейдер мочит Палпатина. Как говорили нам те, сам погибает, потому что без подпитки от императора жить не может. Виктория, победа! И мы с тобой, на волне победы, радуемся, как два идиота и тут же перестаём думать… — мордочка Борска изобразила перекошенность перед агрессивным чихом. — Существа глупы. Слабы и глупы. Только поражение заставляет думать. Мон, мне не нравится то, что происходит. Мне это не нравится настолько, что я предпочитаю сейчас затвориться суток на двое и разложить по полочкам всё, о чём я думал до сих пор.

Мон Мотма наклонилась вперёд и внимательно на него посмотрела.

— Ты не мог бы продолжить свою мысль относительно нашей победы? — спросила она.

— С удовольствием, — Борск встряхнулся и вздыбил шерсть. — Победа. Руководители Империи умерли. Нанесён мощный удар ситховской Империи. А с не-ситховской мы бы справились. И…

— И — что?