Роман Корнеев - Время жизни Страница 29

Если бы Ромул откликнулся! Оторвался от своих сложнейших построений, от плана запуска «Сайриуса», от дел Корпорации, пришедшей разом в движение в миг гибели Армаля.

Улисс скучал по его голосу. По размеренным мыслям человека, которого так давно не видел. Соратником которого он был. Долгожданный разговор так и не состоялся. Не было и новых приказов. Даже узнать, что было в том втором, не доставленном Армалем пакете, Улисс не смог. И чем больше проходило потраченного впустую времени, тем чаще ему казалось – то действительно был бессмысленный набор байт. А вся операция задумывалась как самоценная – под шумок зашевелившихся в сплетении интересов двойных и тройных агентов расковырять муравейник мегаполиса, развязывая руки силам Корпорации.

Только все эти хитросплетения для идиота Лихайма придумал сам Улисс, и, при всем их правдоподобии, с реальностью они имели мало общего. Потому что погиб Армаль. Потому что на его месте мог оказаться и сам Улисс. И не Корпорация сегодня ловит в сети жирные туши корпоративных монстров и мокриц, а сами ее вездесущие враги, похоже, взялись вести охоту, поперек своих же правил – вместе, сообща, против невидимого им врага, которого можно было только измыслить, но пока не удавалось увидеть собственными глазами.

Подумав так, Улисс снова почувствовал в затылке напряженное дрожание басовой струны. Нужно это заканчивать.

– …он никогда не ошибается, и даже, как вы верно заметили, Пьер, тот факт, что он не вернул пакет… так ведь в указаниях и не было приказа его возвращать… в общем, мы действительно оказались в одинаково неприятном положении.

– Неизвестный агент, пробравшийся в «Джи-И», и наш стрелок разгуливают с пакетами, по-видимому, имеющими отношение друг к другу, не имея возможности их сбросить, потому что заказчик, не рассчитав силы, залег на дно. Все подставные лица в страхе пытаются что-то сделать, чтобы отмыться от этой неприятной истории.

Улисс едва сдерживался, пытаясь сохранить маску усталой сломленности. Этот дурак больше ничего толком не знал! Хорошо, что хоть подтвердил одну из версий. Если это, конечно, не такая же липа, как та, которой кормил его Улисс. Нужно уходить, уходить как можно быстрее.

– Да, вы правы, Пьер…

Не требуй весь этот разговор стольких сил и внимания, Улисс, наверное, заметил бы раньше. Но басовая струна была слишком неверным ориентиром. Затянувшийся диалог оборвался не брезгливым рукопожатием у двери. Потому что чуть раньше Улисс заметил в зрачках Лихайма эмоцию, которой от него нельзя было ожидать. Удивление. Миллисекунда удивления.

Улисс одним движением обрушил себя на пол, вышибая в сторону стул.

Три ампулы с тонким свистом разом вошли в тело Лихайма, еще две со звоном разбились о крышку стола – там, где сидел он, склонившись доверительно вперед, всего за мгновение до того.

Значит, версия с многоходовым заговором верна. Ради этого они даже временно не стали трогать Лихайма, зная, что именно на него попробует выйти тот, кто захочет раскрутить этот заговор. Жаль одного – ничего особо ценного выведать так и не удалось. Суперагент был версией. Как и сговор. Значит, обе подтвердились. Значит, и разбираться нужно с каждой по отдельности.

Улисс волчком откатился к стене, со стоном выпуская на волю маховик своей ярости. Он оставался Соратником, даже лишившись поддержки Ромула. Мысли – прочь. Он еще успеет побыть человеком, если будущее время вообще – про него. Нужно просто встать и выйти из этого здания, вырваться из ловушки, в которую ему было необходимо себя загнать.

По комнате в облаках еще струящихся осколков уже танцевали лучики целенаведения. Автоматика имплантатов и экзоскелетных усилителей работала на скоростях, недоступных обычному человеку. Но увидеть серую тень Улисса не удавалось даже им. Сквозь хруст распрямляемых позвонков и стремительно вздувающихся перестроенных мышц он зигзагом пересек открытое пространство, теряя остатки облика Пьера Фуко. Его голое, лишенное растительности лицо в отсутствие маски силикоплоти казалось бледной тенью, призраком, безумно несущимся навстречу гибели. Только умирать он не собирался. Ни сегодня, ни завтра.

Заказчики этого спектакля знали в точности – такие, как он, существуют, поэтому больше не было смысла скрываться. Однако они не могли, готовя операцию, догадываться, что именно Улисс – нечто большее, чем просто клерк на посылках у боссов. Шанса для такого прозрения он им не давал, оставаясь исполнителем роли Пьера Фуко до самого последнего мгновения.

Жаль одного – неведомый вольный стрелок сейчас далеко отсюда. А так хотелось бы с ним поговорить. Именно в этот миг. Когда маски сброшены.

Кричащее опасностью отверстие в расколотой поперек стеклянной витрине, еще мгновение назад бывшей одним из экранов голоподсветки, надвинулось рывком, как это бывало сотни раз до того. Движения тела выстраивались сами, подчиняясь тайным уголкам его подсознания, Улисс только приказывал, позволяя своему телу исполнить приказ.

Шестеро. Двое с пневморужьями наготове, магазина хватит еще на несколько очередей тускло блестящими в неверном свете ампулами. Еще четверо с иглометами. Они хотели взять его живым, однако готовились при случае и убить. Энергоразрядные иглы при попадании в первую очередь глушили имплантаты, а обычный человек, «подсевший на железо», без их поддержки не прожил бы и пяти минут. Травматический и болевой шок закончил бы дело еще быстрее. Этот план не учитывал одного. Улисс был Соратником.

Улисс змеей скользнул под ухнувшие вниз стволы. Он снова был быстрее, рывком швырнув ближайшего штурмовика навстречу беспорядочным выстрелам. Два коротких удара – сквозь хруст разрываемых броневых плит и короткое бульканье сосудов, – и еще пара нападавших начала оседать, выпуская из рук приклады.

Образовавшийся в крошечном помещении хаос из криков, огнестрельной вони и словно застывших в безумном танце тел помог Улиссу быстро и эффективно закончить свою смертельную атаку. Призрак пришел убивать, убивать быстро и неотвратимо.

Выход отсюда вел в какие-то коридоры в глубине здания. Нужно будет непременно узнать, как штурмовики «Эрикссона» оказались на нейтральной территории. Он же проверял, ч-черт… Пробираясь вдоль неосвещенной стены, Улисс стремительно разматывал в голове ткань закончившегося на полуслове диалога. Его слова были предназначены крысе Лихайму. Но они устраивали его и как подсадная информация службистам из других Корпораций. Пусть аналитики теперь расшифровывают наплетенные им подковерные интриги. В этой мешанине смутных намеков не было и слова о Корпорации. Зато слишком многое из его предположений могло оказаться правдой, известной не только Лихайму.

За углом четверо. Нет, они точно не ожидали такого сопротивления. Даже невооруженный, он мог при случае сровнять это здание с землей, но выйти отсюда невредимым. Его же теперь мало кто был способен просто увидеть.

Некоторые люди его профессии предпочитали доверять свои жизни высокоинтеллектуальному железу, системам антиобнаружения этого железа, ЭМ-сканерам, системам глушения антирадаров и далее по замкнутому кругу. Тело Улисса было перестроено специалистами Корпорации, однако в нем не было и следа чужеродных элементов. Соратник не нуждался в костылях имплантатов.

Улисс прикрыл веки и сосредоточенно проследил змеящиеся нити тревожных сигналов по сетям здания.

Мир плыл перед глазами, размягчаясь, превращая полимерные стены в прозрачный трясущийся студень. Улисс с некоторых пор не любил без веских на то причин уходить в недра своего собственного инобытия. Но иногда без этого было не обойтись. Нужно прервать связь, лишить противника координации, теперь это просто, это так просто.

Горячие красные змеи разом остыли, только полетели в воздух искры коротнувшего распределителя. Теперь – вперед. Улисс загрохотал в проем гулкого коридора отобранным у первой группы иглометом, одновременно снова вгоняя себя в скоростной режим.

Этих можно было и оставить в живых, по сути, они ни в чем не виноваты, просто это их работа. В мире Корпораций не было благородных рыцарей, в нем жили одни служаки. Нужно было изменить мир, чтобы изменились они. Так говорил Ромул. Потому – пусть живут.

Улисс врезался в них свистящим в воздухе тараном. Кажется, они даже успели нажать на гашетки, но смертоносные снаряды пошли в сторону. А спустя мгновение вслед опустевшим магазинам лишились остатка мыслей и головы потерявших сознание бойцов. Улисс не любил этот образ – медленно гаснущее красноватое свечение ярости в чужой голове и заволакивающая мозг серая склизкая пелена.

Не любил, но давно к нему привык.

Дальше все шло в том же порядке – до Улисса доносились шипящие переговоры по шифрованным каналам, по зданию грохотали окованные каблуки штурмовых подразделений, срочно разворачиваемых по периметрам выше и ниже уровнями. Спохватились.