Сергей Радин - Ассимиляция Страница 3

… У него не осталось сил даже на секундное ожидание, когда под ноги ляжет трап. Разблокированный люк открывался, постепенно показывая небольшое ущелье под светом двух лун. Свистящее дыхание человека, жадно глотающего прохладный воздух, смешалось со свистом гуляющего ветра. Иногда ветер рвал так, что беглец задыхался от его порывов… Люковая дверь ещё входила в пазы, как человек спрыгнул вниз. Каменистая поверхность почти стёсанных постоянным ветром пород, отчётливо видневшаяся в лунном свете, не смутила его. Покачавшись от слабости, он упал на колени, а потом с облегчением распластался на земле, будто зарываясь щекой, всем лицом в мелкие камешки и морща рот в подобии ухмылки. Мгновения спустя он неподвижно лежал, впитывая сумасшедше сильную энергию места…

… Странные щелчки за спиной, со стороны катера, заставили его поднять голову и оглянуться. Он увидел, как падают бортовые стены… Как мгновения спустя мягко скользнула на землю чёрная тень…

"Бри-ис!!" Показалось, что он выкрикнул, хотя он только отчаянно оскалился в беззвучном выдохе.

*** Автор просит прощения и предупреждает: трёх роялей (или тапок) при создании ситуации побега обойти не удалось.

1

Оглушающая боль взрезала висок. Точнее - от уха к виску. И взорвала голову в яростное крошево, отдавшимся в глазах ослепительно-белым взрывом. И слезами. И маской зажатых от боли мышц лица. Маской, которую трудно расслабить. Невозможно.

Только что лежавший, я шарахнулся из-под одеяла и мгновенно прижался спиной к чему-то твёрдому. Сидя. Машинально выставленный блок быстро двигался, защищая от потенциальной атаки сразу с нескольких сторон… Замер. Медленно опустил подрагивающие руки. Никого из тех гадов, кто только что был рядом. Сон?

Сумрак. Тишина. Слышно, как грохочет сердце. И кровь в ушах. И постепенно опадает боль, хотя в первые мгновения казалось, что никогда не пропадёт… Но опадает не до конца. Собирается в затылке и вкрадчиво поднимается к вискам, заставляя наклонять тяжелеющую голову… Бьёт пульсом в уши, словно пробует жилы на прочность…

Что происходит? Где я?

Подо мной - мягкое. Кровать. Кровать?!

Сбоку шелест, от которого я сильно вздрогнул, - и женский голос сонно:

- Спи, рано ещё…

Подушка за спиной. На коленях одеяло. Женский голос. Рядом всего лишь женщина. Проститутка? Первое, что пришло на ум. Но с нами таких не было. Или были?

- Ложись. Всю постель выстудишь. Плохой сон приснился? Брис…

- Что происходит? - резко спросил я.

- Тише, ребёнка разбудишь.

Я слетел с кровати, как ошпаренный. Застыл. Ребёнка?! Чьего?!

Снова шорох от кровати. Через неё зажёгся свет настольной лампы - с низкой прикроватной тумбочки. Я увидел тонкую руку, включившую лампу; растрёпанную голову женщины, её спину, наполовину открытую сползшим с плеч одеялом. Женщина повернулась ко мне. На миг столкнувшись с сонными, спокойными глазами, я отвёл взгляд и быстро оглядел комнату. Единственная кровать, тумбочка, шкаф, пара кресел и столик - всё дышит уютом и жилым комфортом. Это… не бордель…

Через секунды меня затрясло. Где я? Что со мной происходит?!

- Брис, я замёрзну без тебя. И вставать скоро…

- Ты… кто?!

- Брис? - удивилась женщина.

Она сонно улыбалась мне и странно светилась мягкими красками, будто закутанная в радугу. Может, кому-то это и показалось бы красивым, но только не мне. Во всяком случае - не сейчас. Я отступал от неё, одновременно бешено желая убить её - хотя бы за то, что она понимала, а я - нет. Я даже огляделся в поисках любого предмета, который можно было бы использовать в качестве оружия. В крайнем случае - личный штырь ей в висок и…

- Брис, что случилось? - голос женщины отвердел - она явно проснулась. - Ты почему-то агрессивен.

Что? Как она разглядела в полумраке?.. Абажур настольной лампы, тёмный и плотный, давал основной свет лишь на столик.

Женщина между тем встала и накинула поверх почти прозрачной сорочки халат.

- Успокойся, Брис. Наверное, тебе приснился кошмар…

Она подходила ко мне уверенно, с уверенными словами, мягкая и уютная, но меня всё больше и больше охватывал знакомый жар. Вместе с участившимся дыханием он уже так зажал моё тело в напряге, что мне немедленно понадобилась разрядка - хоть какая-нибудь, иначе взорвусь… А она подходит всё ближе и ближе. Как-то предупреждающе. Враждебно. Будто вот-вот кинется… Не зря же она так уговаривает меня… "Опасность!" - вспыхнуло перед глазами - и я замахнулся, чтобы напугать. Но представил, как от удара…

И - отшатнулся, снова вжался в стену, когда женщина, ахнув, отлетела к кровати и упала на неё. Быстро сгруппировалась и, всё ещё лёжа - приподняв ноги, мгновенно перескочила на ту сторону. Кровать между нами теперь как преграда. Только слабенькая - для меня… В таком состоянии… Женщина отошла к стене, прихрамывая и так изумлённо глядя на меня, как будто… Но я ведь не дотрагивался до неё!

- Что происходит?! Ты кто?! - голос у меня срывался. Я в жизни так не пси…

- Мартин!! - отчаянно закричала она.

Мы не одни? Кто же здесь ещё, кроме упомянутого ребёнка?! Что за Мартин? Почему она зовёт его, как единственного, который может помочь в страшной опасности? Бугай какой-нибудь, тот, кто сможет, по её мнению, со мной справиться. Я завертел головой в поисках выхода. Ничего. Мой взгляд почему-то притянуло к двери, возле которой перепуганная женщина тихонько плакала, потирая ушибленную ногу.

Дверь распахнулась. На пороге, в неярком освещении сзади, застыл всего лишь подросток, в пижаме, босиком. Быстро включил верхнее освещение. Совсем пацан. Большеглазый, еле-еле лет тринадцати, тощий. Спаситель Мартин?! Мне хотелось крикнуть: "Кто ты?!", но горло судорожно сжималось - первый признак, что скоро будет плохо. И опасно - для тех, кто рядом. Подросток не стал подходить. Шагнув раз и выставив руки в странном блоке - раскрытыми ладонями вперёд, он ровно сказал:

- Лидия, быстро ко мне! Он сейчас сорвётся!

Откуда он знает?!

Женщина встала за подростком, как будто он её настоящая защита. Но этот Мартин, не оглядываясь, велел непререкаемым тоном:

- Вызывай Вестара и Таис. Нам не справиться. Брис, можешь сам успокоиться?

Но яростная кровавая волна накрывала меня уже с головой. Я ещё помнил, что нахожусь в незнакомом, но жилом доме, среди людей, которые вряд ли враждебно ко мне настроены, хоть и вызвали во мне эту неостановимую злобу. И на остатках сознания я направил свою ярость на вещи, успев прорычать:

- Все - отсюда!

Мальчишка как-то странно вскинул голову, словно прислушиваясь к чему-то в пространстве, а потом быстро развернулся, выталкивая из комнаты плачущую женщину… Последний нормальный звук, который я услышал, был стук хлопнувшей двери.

Никогда ещё меня так не накрывало. Так - то есть я впервые видел, что именно я делаю, но не могу остановиться. Хотя последнее - как раз привычно.

Во мне поднял голову нажравшийся варева из мухоморов дикий воин - каким я помнил его по последним приступам. Его диковатые глаза, оглядывая уютную, мирную комнату, заблестели бешеным весельем. Нет на свете места мирного, спокойного и защищённого!.. Есть места, которые нуждаются в напоминании, что на свете есть только война и смерть! И ничего, кроме войны и смерти!..

Удар ногой, сумасшедший и мощный, по кровати, которая страшно напугала меня в первый момент, когда я пришёл в себя.

Кровать взлетела. Дикий воин во мне радостно взревел, заглушая остатки мыслей. Второй удар ногой же сломал её пополам прямо в воздухе. Предмет крякнул, вызвав во мне подхлёстывающее злорадство. Ещё падающие обломки - в крошево - руками!.. Вскоре дикий воин стремительно вертелся в пространстве, круша и раздирая всё, что ни попадалось под руку. Никакого уюта! Никакого комфорта для воина!.. Только сладость победы и разгром любого врага!.. А чем, как не врагом, являются домашние вещи, призванные утихомирить душу воина?! Разодрав напоследок постель в клочья, я ударил ногой по тумбочке, которая с жалобным треском подлетела и, рассыпая всякую мелочь, грохнулась в кучу, недавно бывшую кроватью.

Воин подскочил к зеркалу, прикреплённому к стене. Два кресла - это потом. Взмах ногой в предвкушении стеклянного взрыва… Кто это?!

Из зеркала пялился полуголый, в одних домашних штанах, парень. Но, по мнению тренеров, я худосочен, а этот жилистый и даже накачанный тип не то отражение, которое я привык видеть в зеркале. Но и это не главное… Главное, что парень открыт. Полностью. На лице нет привычно прячущей меня татуировки. А очертания головы обрамляют мягкие тёмные волосы, сейчас слегка взъерошенные.

Воин взревел. Я опустил ногу и попятился. Так нельзя… Мне нельзя… Мне нельзя быть открытым. Мне надо спрятаться…

Пришлось прыгнуть к разбитой вдребезги тумбочке и распинать мелкие вещи, лихорадочно разыскивая глазами подходящий предмет. Хоть что-нибудь… Дикий воин выл от ужаса: он хорошо знал, что моя тату - сродни его боевому топору и рогатому шлему. Что мне без неё не жить. Нам - не жить.