Дуглас Адамс - Жизнь, Вселенная и все остальное Страница 3

Артур пожал плечами.

– Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы…

– Гм, – прокомментировал Форд, – ну ладно, ладно.

Уперев руки в боки, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность.

– Мы отправляемся в путь, – вскричал он, весь трепеща от прилива сил.

– Куда? На чем? – воскликнул Артур.

– Не знаю, – сказал Форд, – но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось.

Он перешел на шепот.

– Я обнаружил, – заявил он, – аномальные протечки.

Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы – но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал.

Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем уяснил себе ее смысл. Форд повторил.

– Протечки?

– Протечки в пространстве-времени, – сказал Форд и поспешил подставить свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал мимо.

Артур кивнул, прокашлялся.

– Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так понял? – осторожно спросил он. – Ну там, вогоны не заворачивают краны…

– Нет, это возмущения в континууме, – пояснил Форд.

– А, – кивнул Артур, – политика, значит.

Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с видом знатока.

– Чего-о? – воскликнул Форд.

– Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит эмигрировать?

Форд чуть не испепелил его взглядом:

– Ты будешь слушать или нет?

– Я слушаю, – сказал Артур, – только боюсь, толку мне от этого мало.

Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и размеренно, с толком и с расстановкой – словом, так, будто Артур был служащим расчетного отдела телефонной компании:

– Судя по всему… – произнес Форд, – …в ткани пространства-времени… – произнес Форд, – …появились… – произнес Форд, – …очаги…

Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям.

– …нестабильности… – завершил Форд.

– А, вот как, – сказал Артур.

– Да уж вот так, – подтвердил Форд.

Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.

– И что же с ней стало? – спросил Артур.

– Очаги нестабильности в ней возникли, – ответил Форд.

– На самом деле? – спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.

– Вне всяких сомнений, – ответил Форд с не меньшей непреклонностью.

– Ну и хорошо, – сказал Артур.

– Теперь понял?

– Нет, – признался Артур.

Последовала немая сцена.

– Вот в чем беда с этим разговором, – заявил Артур после того, как озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась по его лицу и уселась на бровях, – он очень не похож на те, что мне приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать разговоров с некоторыми дубами – этим хоть в лоб, хоть по лбу.

– Артур, – сказал Форд.

– Алло? Да? – пробормотал Артур.

– Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет совсем, совсем ясно.

– Хм, что-то не верится.

Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость.

Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал, подмигивая крохотной тусклой лампочкой.

– Батарейка села? – поинтересовался Артур.

– Нет, – сказал Форд, – он чувствует мобильную аномалию в ткани пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку. И это где-то недалеко.

– Где?

Слегка дрожащей рукой Форд очертил чуткоматом дугу в воздухе. Внезапно лампочка ярко вспыхнула.

– Вон там! – вскричал Форд, дико взмахнув рукой. – Вон за тем диваном!

Артур взглянул в указанную сторону. К его немалому удивлению, на поле перед ними находился мягкий диван, так называемый честерфильдский, обитый бархатом веселенького оттенка. Он уставился на диван умными глазами. В его голове родился целый рой глубокомысленных вопросов.

– Откуда на этом поле диван? – вскричал он.

– Я же сказал! – заорал Форд, вскочив на ноги. – Возмущения в континууме!

– А, это они мебельные магазины громят! – воскликнул Артур, с трудом вернувшись в вертикальное положение и – как он смел надеяться – в здравый рассудок.

– Артур! – заорал на него Форд. – Этот диван попал сюда из-за нестабильности пространства-времени, про которую я уже устал толковать тебе с твоим перманентным склерозом. Он просочился через протечку континуума, по воле парусных волн эфира и, я не знаю еще, чьей – какая на фиг разница, мы должны его поймать, а то так здесь и застрянем!

Он съехал на пятках по скале и стремглав понесся по полю.

– Поймать? – пробормотал Артур и тут же вытаращил глаза – диван, вальяжно покачиваясь, уплывал в глубь поля.

С кличем внезапного восторга он спрыгнул с утеса и весело помчался вдогонку за Фордом Префектом и своенравным предметом мебели.

Они бежали, не разбирая дороги, через траву, подпрыгивали, хохотали, кричали друг другу: «Загоняй его сюда!», «Перехватывай!» Солнце мечтательно освещало травяное море, крохотные полевые животные сломя голову разбегались из-под их ног.

Артур был совершенно счастлив. Его ужасно умиляло, что в этот день все его планы сами собой сбывались. Только двадцать минут назад он решил сойти с ума – и вот уже гоняется по лугам доисторической Земли за честерфильдским диваном.

Диван все время заваливался то на один, то на другой бок. Он одновременно казался твердым, как деревья, и бесплотным, как сон русалки. Одни вязы он огибал, сквозь другие просачивался с ловкостью призрака.

Форд с Артуром, пыхтя, бежали за ним, но диван увертывался и петлял, точно пространство имело для него иную, сложную математическую топографию

– как оно и было в действительности. И все же они продолжали погоню, а диван вальсировал и вертелся, а потом вдруг развернулся и вошел в пике, словно сорвавшись с порога графика, изображающего кризис, причем Форд с Артуром оказались буквально над ним. Со вздохом облегчения и возгласом триумфа они вскочили на диван, солнце, моргнув, погасло, и, провалившись сквозь головокружительное ничто, они выбрались на свет божий в самом неожиданном месте – посреди поля крикетной площадки «Лордз», (что расположена в лондонском районе Сент-Джонс-Вуд) незадолго до окончания последнего матча международного турнира на Приз Австралии 198.., года, причем команде Англии требовалось лишь двадцать восемь перебежек для победы.

3

Немаловажные факты из истории Галактики.

Факт номер один.

(Заимствовано из многотомника «Сидерическое собрание цитат на каждый день». Том «Популярная история Галактики»)

Ночное небо над планетой Криккит – наименее занимательное зрелище во всей Вселенной.

4

Нежданно-негаданно вывалившись из пространственно-временной аномалии в чудный, совершенно очаровательный лондонский денек. Форд с Артуром совершили довольно жесткую посадку на безупречный газон площадки «Лордз».

Публика разразилась аплодисментами. И хотя они предназначались не нашим путешественникам, те машинально склонили головы – и слава Богу, ибо маленький красный и тяжелый мяч (истинный виновник овации) просвистел в считанных миллиметрах над макушкой Артура. Один из зрителей в толпе упал.

Форд с Артуром поспешили броситься на землю, которая, казалось, ужасно быстро вертелась вокруг них.

– Что это было? – вымолвил Артур.

– Что-то красное.

– Где мы?

– Гм… на чем-то зеленом.

– Формы и контуры, – пробормотал Артур. – Дайте мне формы и контуры.

Аплодисменты вскорости перешли в изумленные ахи и робкие смешки – сотни людей никак не могли решить, верить ли своим глазам.

– Ваш, что ли, диван? – раздалось сверху.

– Что это было? – шепотом спросил Форд.

Артур поднял глаза.

– Что-то синее.

– Какой формы? – вопросил Форд.

Артур посмотрел еще раз.

– Оно имеет, – прошептал он Форду, серьезно наморщив лоб, – форму полисмена.

Еще некоторое время они лежали на газоне, скорбно хмурясь. Но тут синее полисменообразное нечто тронуло их обоих за плечи.