Фрэнк Герберт - Бог-Император Дюны Страница 3

Беги, Квутег, беги!

Впереди между деревьями показалась безлесная полоса — берег реки Айдахо. Было видно, как в воде отражается яркая луна.

Беги, Квутег!

Как ей хотелось услышать сейчас голос Квутега, хоть какой-нибудь звук. Из одиннадцати человек, которые начали этот путь, остались только они двое. Девять других заплатили своими жизнями за это приключение: Ради, Алина, Улот, Ининег, Онемао, Хутье, Мемар и Оала.

Сиона мысленно перечислила их имена, вознося за каждого молчаливую молитву старым богам, а не тирану Лето. Особенно молилась она Шаи-Хулуду.

Молю Шаи-Хулуда, живущего в песках.

Лес внезапно закончился, и перед Сионой открылся берег реки, покрытый скошенной травой. Вода за узкой полоской гальки неудержимо манила к себе. На фоне тяжелой маслянистой массы воды берег в лунном свете казался серебряным.

Она едва не упала, услышав позади, в лесу, громкий, пронзительный крик. Голос Квутега одиноко прозвучал, заглушив на мгновение дикий вой волчьей стаи. Ошибки быть не могло, он не назвал ее имени, но прозвучавшее слово так много значило для нее — это было слово, говорившее о жизни и смерти:

— Беги!

Раздался яростный визг стаи, голос Квутега пропал. Сиона поняла, куда ушли его последние силы.

Он задержал их, чтобы я могла уйти.

Подчиняясь приказу Квутега, девушка подбежала к берегу и бросилась в воду головой вперед. Для разогретого бегом тела холод речной воды показался ей ледяным. Едва не задохнувшись, она рванулась вперед, стараясь плыть и одновременно восстановить дыхание. Драгоценный груз бил ее по затылку.

Река Айдахо в этом месте не отличалась шириной — всего около пятидесяти метров, течение делало прихотливые изгибы возле песчаных кос, густо поросших тростником и травой, здесь вода отказывалась течь по прямой линии, проложенной для нее инженерами Лето Второго. Сионе придавало силы сознание того, что Д-волки были воспитаны так, что естественной преградой для них служила вода. Их ареал был четко очерчен рекой и валом Пустыни с противоположной стороны. Тем не менее Сиона проплыла под водой несколько метров, вынырнула под обрывистым берегом и оглянулась.

Волчья стая, вытянувшись в шеренгу, стояла на противоположном берегу — все, кроме одного зверя, который спустился к кромке воды. Волк принялся тоскливо выть.

Сиона знала, что волк видит ее. Д-волки отличались превосходным зрением. Среди предков этих зверей были Всевидящие Псы Лето, которых он использовал для выведения этой новой, страшной, породы. Их отбирали именно на глаз. Эти охотники, преследуя добычу, шли по следу, ориентируясь только на глаз. Но если этот один-единственный волк отважится войти в воду, никто не знает, что последует дальше. Сиона затаила дыхание и только теперь почувствовала, насколько она измотана. Они пробежали почти тридцать километров, почти половину этого расстояния волки шли по пятам.

Волк на краю берега взвыл последний раз, потом резко развернулся и присоединился к стае. По какому-то молчаливому сигналу все звери одновременно кинулись в лес.

Сиона знала, куда они пойдут. Волкам разрешалось пожирать все, что они обнаружат в Запретном Лесу. Это знали все. Именно поэтому Д-волки без устали рыскали по лесу — они были стражами Сарьира.

— Ты заплатишь, за все, Лето, — прошептала она. Голос прозвучал тихо, почти неслышно на фоне шелеста тростника. — Ты заплатишь за Улота, за Квутега и остальных. Ты заплатишь.

Она легла на воду и плыла по течению до тех пор, пока ноги ее не коснулись дна в одной из песчаных бухточек. Тело было свинцовым от усталости, но Сиона заставила себя выйти из воды, остановиться и проверить, надежно ли запечатан мешок. Упаковка была цела — значит, содержимое мешка осталось сухим. Девушка взглянула на луну, потом перевела взгляд на лес по ту сторону реки.

Цена, которую мы заплатили, — десять дорогих друзей.

Слезы навернулись на глаза, но Сиона была фрименкой, и слезы быстро высохли. Переход через реку, потом через лес, охраняемый волками, потом путь сквозь Последнюю Пустыню, преодоление стен Цитадели — все это было уже сном… даже бег наперегонки со смертью, который все они предвидели, ибо было ясно, что сторожевые волки Запретного Леса будут ждать их на дороге… все это было сном, сном о чем-то далеком. Опасное предприятие навсегда осталось в прошлом.

Я спаслась.

Она снова взвалила мешок на спину и зафиксировала его.

Я прорвалась сквозь все твои преграды, Лето.

Только теперь Сиона вспомнила о зашифрованных томах. Она была уверена, что в тайнописных строках можно будет найти способ мести тирану.

Я уничтожу тебя, Лето!

Она не подумала: «Мы уничтожим тебя!» Сиона не могла думать о себе во множественном числе. Она сама будет мстить.

Повернувшись спиной к реке, она направилась к саду, раскинувшемуся за прибрежной скошенной травой, повторяя клятву, заканчивавшуюся древней фрименской формулой, где называлось ее полное имя:

— Сиона ибн Фуад аль-Сейефа Атрейдес проклинает тебя, Лето. Ты сполна заплатишь за все!

Из выполненного Хади Бенотто перевода томов, обнаруженных в Дар-эс-Балате

Мое имя — Лето Атрейдес II. Я родился более трех тысяч стандартных лет назад, если считать от того момента, когда печатаются эти строки. Мой отец — Пауль Муад'Диб. Моя мать была его фрименской супругой, звали ее Чани. Моей бабкой по материнской линии была Фарула, известная фрименская травница. Бабкой по отцовской линии была Джессика, она родилась в результате выполнения программы Бене Гессерит по выведению мужчины, который мог бы разделить знания Общины Сестер, получив власть, равную власти Преподобной Матери. Моим дедом по материнской линии был Лиет-Кинес, планетолог — организатор экологической трансформации Арракиса. Моим дедом по отцовской линии был Атрейдес, происходивший из Дома Атрея. Он мог проследить свою родословную до ее греческих истоков.

Однако достаточно об этом!

Мой дед по отцовской линии умер, как подобает доброму греку, пытаясь убить своего смертельного врага, старого барона Владимира Харконнена. Оба они до сих пор не слишком уютно чувствуют себя в моей предковой памяти. Даже мой отец недоволен таким соседством. Я сделал то, что боялся совершить он сам, но теперь его тень вынуждена делить со мной ответственность за последствия.

Этого требует Золотой Путь. Но что такое Золотой Путь, спросите вы. Это выживание человечества, ни больше ни меньше. Для нас, тех, кто обладает предзнанием, кто знает о ловушках, ожидающих человечество, нахождение Золотого Пути всегда было высшей ответственностью.

Выживание.

Как вы к этому относитесь: ваши мелкие горести и радости и даже мучения и терзания — редко интересуют нас. Мой отец обладал этой силой. Но я обладаю ею в гораздо большей степени. Мы можем время от времени отодвигать завесу Времени и заглядывать в будущее.

Эта планета — Арракис, — откуда я управляю своей мультигалактической Империей, разительно переменилась с тех пор, когда она была известна как Дюна. В те времена вся планета представляла собой пустыню. Теперь от нее осталась лишь малая часть — мой Сарьир. По планете больше не бродят черви, продуцируя меланжу. Пряность! Дюна ценилась из-за Пряности и только из-за нее! Наша планета была единственным источником этой Пряности. Какая это необыкновенная субстанция. Ни одна лаборатория в мире не сумела синтезировать ее. А ведь это самое ценное вещество из всех, какие когда-либо знало человечество.

Без меланжи, которая воспламеняла провидческое воображение навигаторов Космической Гильдии, люди смогли бы преодолевать парсеки космоса лишь со скоростью черепахи. Без меланжи Бене Гессерит не смогла бы создать ни Вещающего Истину, ни Преподобную Мать. Без гериатрических свойств меланжи люди продолжали бы жить срок, отпущенный им древней природой, — сто лет или около того. Теперь же Пряность имеется только в Космической Гильдии и на складах Бене Гессерит, небольшие количества остались в распоряжении немногих Великих Домов, и есть мои гигантские запасы, которых жаждут все вышеперечисленные. Как бы хотели они напасть на меня! Но не смеют. Они знают, что я уничтожу все запасы, прежде чем они до них доберутся.

Нет, они приходят ко мне со шляпой в руке и просят меня дать им Пряность. Я выдаю ее, как награду, и отказываю в ней в виде наказания. Теперь они ненавидят меня за это.

Это моя власть, объясняю я им. Это мой, и только мой, дар.

С помощью этого дара я основал Мир. Они получили около трех тысяч лет Мира Лето. Это есть состояние вынужденного покоя, но человечество испытывало такое состояние кратчайшие периоды своей истории до моего восшествия на престол. Если вы забыли об этом, то почитайте повествование о Мире Лето, оно записано в этих томах.