Гордон Диксон - Пограничник (The Outposter) Страница 3

— Вы здорово провели контрудар.

— Спасибо, — кивнул Марк. Он повернулся и подошел к девушке, которая по-прежнему стояла неподвижно, уставившись на упавшего парня. В какой-то момент, отметив выражение ее лица, он почувствовал что-то похожее на прилив симпатии к ней.

— Запомните, — обратился он к ней, — пуля из вашего миниатюрного пистолетика едва ли остановит подобную атаку. А вот тяжелая пуля из личного оружия — запросто. У нее большая масса и, соответственно, большая убойная сила.

Она медленно повернула голову. Какую-то долю секунды девушка, словно не узнавая, тупо смотрела на него. Затем, инстинктивно, он сделал шаг назад — и вовремя, ибо в то же мгновение ее раскрытая ладонь промелькнула мимо его лица.

— Вы… — она захлебнулась от возмущения. — Неужели надо было бить его так сильно? Вы — мерзкий тип!

Она повернулась, подбежала к неподвижно лежащему парню, который по-прежнему находился без сознания, и опустилась на колени рядом с ним.

Марк угрюмо усмехнулся, продолжая молча стоять.

Ее классовый инстинкт проявил себя незамедлительно!

— Доставьте его в мою каюту! — приказала она охранникам, занимавшимся красно-золотистым бесчувственным телом.

— Я прошу прощения, мисс… — начал было охранник, который до этого спорил с ней насчет ношения личного оружия.

— Вы меня слышали? Я сказала — немедленно перенесите его в мою каюту!

Разве вы не знаете, кто он? Это же Джарл Рэккал!

После чего долго сдерживаемое официальное терпение охранников испарилось.

— Мне наплевать, кто он, будь он даже ваш отец! — рявкнул второй охранник. — Как его зовут — здесь и сейчас не имеет никакого значения! Я знаю одно, этот парень — колонист. Он все равно вернется на ту сторону, за проволочное заграждение, и ему еще очень повезло, что дело обернулось таким образом. А теперь отойдите с дороги. И наденьте портупею с личным оружием, прежде чем решитесь подняться на корабль.

Охранник повернулся к ней спиной и обратился к своему коллеге:

— Поднимаем, Гарри.

Они подняли обмякшее тело Джарла Рэккала и потащили к маленьким воротам в ограде. Девушка осталась стоять на коленях, немо глядя им вслед.

На мгновение Марк замешкался, смотря на нее. Затем он отвернулся и направился к пассажирскому трапу.

Во входном отсеке Марк остановился у стола вахтенного офицера, предъявив документы и отрапортовав. Офицер взял не глядя документы одной рукой, посматривая мимо Марка на сцену у подножия трапа.

— Дочка адмирал-генерала Джэза Шовелла, — сообщил он, подняв глаза на Марка. — Папочке предстоит кое-что ей как следует объяснить. — Он взглянул на документы Марка. — Назначение — Гарнера-6, Станция Абруцци-14. Первый раз как пограничник?

— Совершенно верно. Но я родился на этой станции, — ответил Марк.

— Вот оно что, — произнес вахтенный офицер. Он проштамповал документы и вернул их Марку. — Ваша каюта К-14. Кстати, на ваше имя только что получено сообщение. С просьбой вручить сразу же, как вы подниметесь на борт.

— Спасибо, — сказал Марк.

Он взял маленький серый цилиндр почтового картриджа. Кивнув вахтенному офицеру, Марк миновал стол, повернул налево и направился вниз по длинному коридору, сиявшему белым пластиком, покрывавшим внутреннюю металлическую обшивку. Он прошел мимо первой винтовой лестницы, но начал взбираться по второй. Поднявшись на первый уровень, он остановился и принюхался — странно, какое-то непривычное отсутствие запахов в воздухе.

Затем он поднялся на следующий уровень и очутился в узком, устланном ковровым покрытием коридоре, где и нашел свою каюту согласно указанному номеру.

Он прикоснулся к синей кнопке замка в белой непрозрачной внешней оболочке двери и, когда дверь отъехала в сторону, вошел внутрь. Дверь захлопнулась за ним столь же бесшумно, как и распахнулась. Марк стоял, рассматривая внутренность маленькой каюты первого класса — двенадцать на семь футов, — типичной для кораблей данного тоннажа. Два надувных кресла, столик и короткая койка уже были приведены в положение «день» — часы бодрствования. Большая часть стенных панелей оставалась по-прежнему закрытой, пряча под собой сложенные предметы, которые могли трансформировать каюту, приспособленную сейчас для дневного времяпрепровождения, в спальню. Марк произвел стандартный осмотр каюты, ее оборудования и шкафов для вещей и лишь потом достал планер для картриджа и поставил его на приставной столик одного из кресел.

Затем он уселся в кресло и вставил картридж в плейер.

Неожиданно каюта буквально растаяла. Ее место заняла комната, которую он отлично знал, — кабинет-библиотека Уилкеса Даниэльсона, учителя Марка с момента его прибытия на Землю с Гарнеры-6 пять лет назад. Библиотека казалась не изменившейся, за исключением новой полки для книг, установленной в углу, где ранее находился учебный пульт Марка, слева от высокого окна и напротив стационарного пульта Уилкеса. В остальном старая комната, со множеством полок, заполненных файлами, заставленных древними книгами со страницами из бумаги, с обложками из картона и кожи, имела прежний вид.

Марку показалось, что он может даже почувствовать запах книг. Уилкес сидел в своем высоком вращающемся кресле, повернутом сейчас к пульту спинкой, как тысячу раз видел Марк вечерами, когда часы обучения заканчивались и они беседовали на самые разнообразные темы. В последние годы им удавалось беседовать лишь изредка, поскольку Марку приходилось все больше и больше внимания уделять своему обучению, требуемому для квалификации пограничники.

А теперь изображение Уилкеса Даниэльсона смотрело на него — невысокий худощавый чернокожий мужчина, на вид лет примерно пятидесяти пяти, почти лысый; но в его хрупких чертах можно было разглядеть и мужественность, и оттенки любознательной молодости, скрываемые морщинами и почти полным отсутствием волос.

Губы учителя задвигались, и до Марка донесся голос Уилкеса.

— Здравствуй, Марк, — произнес Уилкес. — Я намеренно отправил это послание на корабль, чтобы ты не подумал, что я все еще пытаюсь отговорить тебя от полета.

Уилкес замешкался.

— Я сделал кое-что, что, быть может, ты и не одобришь… — я не знаю… — продолжил он. — Ты так мне точно и не ответил, почему хотел уйти и затеряться там, среди Колоний, когда все хотят совершенно иного надежного дома здесь, в Земля-сити… — и который мог бы стать твоим только попроси. Каждый академический год присуждается всего десять Премий.

С Премией, полученной тобой, и моей рекомендацией это был бы лишь вопрос времени, до того момента, когда бы ты сам добился значительного успеха в любой из дюжин областей и таким образом подпал бы под постоянное исключение из лотереи… но мы уже говорили обо всем этом…

Глаза Уилкеса нервно забегали. Казалось, он снова подыскивает нужные слова.

— Я никогда не спрашивал, почему ты так сильно хочешь улететь, продолжал он спустя несколько секунд, — потому что я знал, что не имело смысла спрашивать тебя об этом, если ты сам не хотел мне объяснить. Еще с тех пор, как твой приемный отец послал тебя ко мне — тринадцатилетнего парнишку с Границы, — я знал две вещи. Первое — твой разум невозможно изменить и свернуть с пути того, что ты задумал сделать, и второе — если твоя цель не запредельна — ты ее достигнешь.

Он снова замешкался.

— Ты слишком умен, чтобы посвятить свою жизнь простому отмщению за своих родителей — даже если бы оказалось возможным отследить корабль Меда В'Дан, сжегшего Пограничную станцию восемнадцать лет назад. Что беспокоит всех нас, знающих тебя? Существует ли другая причина, по которой ты решил оказаться погребенным среди Пограничья и Колоний? Ты ведь больше, чем просто обладатель Премии, Марк. Я и прежде учил обладателей Премии, именно поэтому я и получил исключение из лотерей. Но за двадцать четыре года, Марк, у меня не было такого учени… — Худощавый, маленький человечек сделал нервный жест рукой и прервал предложение на полуслове. — Ладно, все это не имеет значения, — произнес он. — Ты будешь ждать, когда я доберусь до сути и узнаю, в чем она заключается. Вкратце, дело в том, что я решил сам и рекомендовал тебя на должность антрополога в Аламогордо, как если бы ты оставался здесь, на Земле. И когда начнут проверять документы и обнаружат, что ты улетел, я продолжу возобновлять свою рекомендацию до тех пор, пока я жив.

Он выпрямился в кресле и пристальнее посмотрел на записывающее устройство.

— Чего, по правде, мне осталось не так много, — сказал он. — Я прошел обследование по поводу своего рака костей. Как утверждают врачи, мне осталось максимум год-полтора, в лучшем случае. А после этого ты всегда сможешь вернуться домой в Земля-сити, как и всякий другой пограничник, но твои шансы начать карьеру, которая могла бы привести тебя к исключению из лотереи, практически будут близки к нулю. Через полтора года появятся два новых класса победителей и обладателей Премий и их учителя будут все еще живы и станут продвигать своих учеников на все посты, которые чего-нибудь да стоят. Подумай об этом, Марк, в течение следующих полутора лет, сказал Уилкес. — Земля-сити нуждается в тебе, и ты нуждаешься в ней.