Дэн Абнетт - Попутчик Страница 3

— Да. Хоть какое-то разнообразие. Вот подумала: если Фальк с этим справляется, то, интересно, насколько это трудно? Они ни к кому из нужных людей и близко не подпускают. Как правило, чтобы получить пропуск, приходится давать взятку.

— И ты тоже придерживаешься этого правила?

— Ну…

— Клиш, и есть результат?

Она строго взглянула на него:

— Фальк, я здесь уже три месяца. Подобрала кое-какие цифры, факты, и вроде неплохо получается. Материал уже почти готов. Могу поделиться с тобой, если, конечно, ты, пробыв тут всего три минуты, не добудешь что-то более ценное.

— Да ладно тебе, Клиш, делись.

— Терпение, друг мой. Подключи свое очарование. У моей информации нет полной гарантии. И если эти сведения выплывут наружу, меня просто навсегда выгонят с работы.

— Все так сомнительно?

Она пожала плечами:

— Остаток жизни я проведу, обучая основам линга учеников выпускного класса в школе на каком-нибудь Поселении. Или в тюрьме.

— Поделись со мной, — попросил он. — Что ты узнала? Блок действительно причастен к конфликту или просто корпорации состязаются в стрельбе?

Она наклонилась к нему и чуть слышно произнесла:

— Фальк, похоже, на этот раз — правда, Блок.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Фальк вел себя как пай-мальчик. Следующие два дня он оставался в Шейвертоне, и ни на шаг в сторону. Он гулял по незатейливым бульварам, так прозаично спроектированным благодаря бедному воображению дизайнера — ряды деревьев, имитирующих пальмы. Под ослепительно сверкающими тентами обеденных террас он пил охлажденный чай и «НоуКалКолу» и наблюдал за всякой порхающей живностью и жужжащими в солнечном свете жуками. Самые большие жуки, так называемые блёрды, были величиной с воробья, но ничего особенного собой не представляли. Они летали, словно искусно выполненные поделки из бумаги.

На второй день он обедал с Клиш в одной из точек сети «ПроФуд» на северном конце дороги на Мыс. Они сидели около большой пластмассовой статуи Бустера-Рустера. Клиш привела с собой пару знакомых: женщину по имени Силвейн, внештатного корреспондента «Нетворта», и мужчину с ничем не примечательной внешностью, которого она представила как сотрудника отдела логистики АП. Предположив, что это и есть ее информатор, Фальк попробовал разговорить его, но тот оказался необыкновенно скучным и необщительным и большую часть времени обсуждал с Силвейн тарифы на импорт.

— Знаешь, что у Семьдесят Седьмого теперь есть имя? — спросила Клиш Фалька.

— Официальное? Не слышал.

— Да. Теперь эта планета называется Фронтирия.

— А статус Поселения какой? Полноправное государство?

— Угадал.

— Ого.

— Сто тринадцатое государство в Объединенном Обществе, — добавила она.

— Для меня эта колония навсегда останется Поселением Семьдесят Семь, — сказал он. — Какой идиот придумал Фронтирию?

— Согласна. Это фрикинг-си ужасное название.

— Слушайте, почему вы все время говорите «фрикинг-си»? — спросил он, отставив в сторону свой прибор.

— Спонсорское ругательство, — ответила Силвейн.

— Как это?

Силвейн была довольно хорошенькая, но будто работала на камеру. Ее привлекательности, созданной за счет одежды и косметики, не хватало глубины.

— АП хочет во всех программах держать сквернословие под контролем, — объяснила Силвейн, — особенно если персонал собирается работать в социальных сетях ОО. Вот и придумали программку, которая не пропускает ругательства.

— А компания «НоуКалКола» выступила с инициативой спонсировать одно постоянно повторяющееся слово, которое заменит любое ругательство, — добавила Клиш. — Им стало «фрик-си». Как в «НоуКал Фрик-Си», напитке со вкусом лайма. Тебе разве не предложили подшить антимат, когда ты прибыл сюда?

— И что, ее буквально внедряют в вас? — забеспокоился Фальк.

— Линг-программа, — пояснила Клиш, — это и пропуск, и требование для любого корреспондента, будь хоть ассоциированный, хоть независимый. Используется повсеместно во всех сетях.

— И краткий призвук в конце слова вы издаете за счет антимата? — поинтересовался Фальк.

— Это фрикинг-си изумительно, а? — проговорила Клиш, смакуя произношение. — Первые несколько дней я только и занималась, что фрикинг-си ругалась, и, скажу тебе, не смогла произнести ни одного ругательства, кроме этого спонсорского слова.

— Так вы что, больше не можете ругаться? — со смехом спросил Фальк.

— Никто не может, — ответила Клиш.

— Скажи «мать твою»! — потребовал он.

— Фрик-си! — произнесла Клиш.

— А я и не хочу, — добавила Силвейн.

— Мне никто не подключал никакие программы, — произнес сотрудник отдела логистики. — По-моему, сквернословие — признак ограниченного воображения.

— Забей! — ответил Фальк. — Что случилось со свободой?

— Все совершенно свободно, — возразила Клиш. — Мне ничего не пришлось платить за эту программу.

— Я имел в виду конституционное право любого гражданина Объединенного Общества, — пояснил Фальк.

— Так и я, малыш, веду о том же этот фрикинг-си разговор, — заметила она.

Утром первой запланированной поездки от него потребовали явиться за два часа до рассвета на базу в Кэмп-Ласки у южной опоры Шейвертона. Он прибыл туда вовремя, но чувствовал себя дерьмово. Никак не получалось приспособиться к местному суточному циклу. Запаздывание доставало его. В полночь сна не было ни в одном глазу и хотелось чего-то, он и сам не знал чего. Накануне вечером он пил квазивиски в баре «ГЕО» в надежде, что удастся поспать, и, может быть, даже не одному, а вместе с Силвейн. Чисто классический случай: он не особо хотел спать с ней, он просто хотел спать, и не важно с кем. На этот счет Фальк не привередничал. Он чувствовал то самое непонятное хотение. Он позволил ей ответить «нет», что, собственно, и ожидалось, а про себя отметил полезность такого тренировочного боя для возвращения на ринг.

Проснулся он отвратительно рано. С ощущением, что кто-то сложил ночь пополам. Под утро ему удалось урвать полчаса сна, и после вчерашнего голова плохо соображала. Несмотря на принятые пилюли и выпитую бутылку воды, лучше не стало.

Транспорт подобрал его и еще двух корреспондентов у ворот, под бело-голубыми лампами. Жуки с безразличием бились о сетку, прикрывавшую лампы.

Его спутники выглядели выспавшимися и готовыми к поездке. Он же чувствовал себя разбитым. Интересно, у него очень несвежее дыхание? Да и ладно, пошли они все…

Два бритоголовых представителя ВУАП в камуфляжной форме, взглянув на удостоверения, пропустили их за шлагбаум в зону ожидания около посадочного терминала. К ним подошла уорент-офицер по фамилии Теддерс. Она еще раз проверила их удостоверения и заставила убрать сэлфы и другие передающие устройства. Аппаратуру упаковали в полиэтиленовые сумки, которые с наклеенными и подписанными ярлыками отправились в багажное отделение.

— Вас прикомандируют к военной части, — сообщила уорент-офицер, — и мы не можем позволить ни одного вашего произвольного сигнала с территории, куда вы в скором времени отправитесь в составе патруля.

Один из корреспондентов достал блокнот и поинтересовался, можно ли пользоваться им. С минуту Теддерс разглядывала блокнот. Она была невысокого роста и крепкая. Форма — с закатанными до локтей рукавами. Волосы собраны на затылке в тугой тяжелый узел, напоминавший гранату.

— Как вы, сэр? — спросила она, когда очередь дошла до Фалька.

— В полном порядке, благодарю, — ответил он, стараясь придать лицу жизнерадостное выражение.

— Рада за вас, — произнесла она, одарив его взглядом, предполагавшим, что Фальк — пассажир, с которым ей следует обращаться по-особому.

— Насчет меня у вас особые распоряжения? — поинтересовался он.

— Я только выполняю свою работу, сэр. Провожу предварительный досмотр. Насколько я понимаю, мне выпала честь быть представителем принимающей стороны для такого именитого репортера и провести его через самое пекло. А я отношусь к своим обязанностям серьезно.

— Я не кусаюсь, — сказал он.

— А я и не дам себя покусать, — парировала она. Ее улыбка была уверенной и неподкупной. Затем выражение лица слегка изменилось и стало более приятным. — Если хотите, можете досидеть до конца инструктажа о неразглашении секретной информации после выполнения военного задания, но, уверена, с вашим опытом вы не услышите там ничего нового.

— В любом случае даже с моим опытом интересно послушать. Инструктаж входит в процедуру прикрепления к военной части. И кроме того, не хочу обижать коллег особым к себе отношением.

Он мотнул головой в сторону своих спутников-журналистов.

— Тогда ладно, — кивнула Теддерс.

Четыре других журналиста уже собрались в помещении для инструктажа прямо за зоной ожидания. Как и те двое, что прибыли вместе с Фальком, они выглядели выспавшимися и бодрыми. Ему хотелось чаю и чего-нибудь перекусить и минут двадцать посидеть в чистой уборной. Он чувствовал себя старым дядькой с дурным характером, которого случайно пригласили на свадьбу.