Орсон Кард - Игра Эндера Страница 3

Питер открыл верхний ящик стола и вытащил маску баггера. Мать долго сожалела и расстраивалась, когда Питер принес ее домой. Но отец резонно заметил, что отнюдь не спрятанная в доме маска развязывает настоящие войны, а дети совсем по другим причинам берутся за лазерное оружие. Поэтому лучше играть в войну и тем самым хоть немного подготовиться к настоящему вторжению баггеров.

Только бы пережить эту игру, думал Эндер. Он одел на себя маску. Она сжала его словно огромная ладонь, захватившая все лицо. Интересно, так ли чувствуют себя настоящие баггеры. Ведь они не носят подобные маски как маски. Это их настоящие лица. А вот любопытно, в своих мирах они напяливают маски людей во время игр? А как они нас обзывают? Слизняки? Потому что мы оказались такими мягкотелыми и липкими по сравнению с ними?

— Будь осторожен, мразь! — неожиданно крикнул Эндер.

Он отчетливо видел Питера в глазные прорези маски.

— Мразь, да? Ну хорошо, баггер-ваггер, сейчас я разобью твою мерзкую башку.

Эндер не видел приближающегося кулака, он заметил только, как отклонился корпус Питера. Проклятая маска обрезала боковой обзор, затрудняя пространственное зрение. Внезапно он почувствовал сильный удар в голову, боль мгновенно охватила его. Он потерял равновесие и рухнул на пол.

— Что, плохо видишь, баггер? — ехидно спросил Питер.

Эндер стал лихорадочно стаскивать маску, душащую его. Ботинок Питера уперся ему прямо в пах.

— Прекрати снимать ее, — скомандовал Питер.

Эндер молча вернул на место маску и убрал руки от лица.

Питер сильнее нажал башмаком, возникшая боль пронзила тело Эндера словно кинжал.

— Лежи и не рыпайся, баггер. Сейчас мы посмотрим, что у тебя внутри. Раз уж нам попался живой баггер, то не плохо посмотреть как он устроен.

— Питер, прекрати, — сказал Эндер.

— Питер, прекрати? Вот это здорово. Значит вы баггеры умеете отгадывать наши имена. И даже умеете просить. Очень трогательно. Но это лишь для сопливых детей. Твой плач здесь никого не трогает. Я вижу тебя насквозь. Они думали, они ожидали, что ты станешь человеком, противный Третий, но на самом деле ты — настоящий баггер, я сейчас докажу это.

Он убрал ногу, приблизился и встал коленями прямо на живот Эндера, поерзав по нему. Он все больше и больше давил на живот. Эндеру стало трудно дышать, мышцы напряглись до боли.

— Я могу убить тебя, — прошептал Питер, — просто давить и давить, пока ты не отдашь концы. А взрослым я скажу, что и не подозревал, что тебе больно и ты умираешь. Ведь мы же просто играли. И мне все поверят, будет все просто прекрасно. А ты сдохнешь. Все будет очень здорово.

Эндер не мог вымолвить ни слова, его легкие сжались, в горле стоял ком. Питер должен знать об этом. Может он не придает этому значения, но он должен догадываться.

— Я знаю, — произнес Питер, — я знаю все, о чем ты думаешь. Это они дали добро на тебя, поскольку я был многообещающим ребенком. Но мне не удалось преуспеть. Ты оказался лучше. Они тоже думают, что ты лучше. Но я не хочу более одаренного брата, слышишь, не хочу Третьего!

— Я обо всем расскажу, — вмешалась Валентина.

— Тебе никто не поверит.

— Они поверят мне.

— Тогда я убью тебя тоже, моя дорогая сестренка.

— О, да, конечно, — произнесла Валентина, — они поверят тебе. «Я не знаю, что убило Эндрю, а когда он уже умер, я абсолютно не представляю, что убило Валентину».

Давление слегка ослабло.

— Ну ладно, не сегодня. Но когда-нибудь с вами обоими кое-что произойдет, несчастный случай.

— Ты слишком много болтаешь, — заметила Валентина, — сам не знаешь о чем.

— Я не знаю?

— Ты знаешь, к чему это может привести? — спокойно спросила Валентина. «Ведь ты хочешь пролезть в правительство. Хочешь быть избранным мира сего. А они никогда не выберут тебя, если твоему сопернику удастся раскопать весьма подозрительный факт, что твой брат и сестра погибли при весьма странных обстоятельствах еще в детстве. А особенно еще потому, что я оставила прощальное письмо в одном из скрытых своих файлов, оно обязательно обнаружится в случае моей смерти».

— Не бери меня на пушку, тоже мне, напугала.

— В нем говорится, что я умерла не своей естественной смертью. Питер убил меня. И если он до сих пор не убил Эндрю, он вскоре сделает и это. Этого, конечно, не достаточно, чтобы доказать твою вину, но вполне хватит, чтобы тебе никогда не стать избранным.

— Понятно, теперь ты стала его монитором, — сказал Питер. — Ты лучше следи за ним. Будь начеку и днем и ночью.

— Мы с Эндером не такие уж глупые. Мы все хорошо просчитали, так же как и ты. А может кое-что еще лучше. Мы все достаточно талантливые дети. Питер, ты не такой уж умный и сообразительный, хотя и самый старший.

— О да, я знаю. Но когда-нибудь наступит день, когда ты уйдешь куда-нибудь, когда ты обо всем забудешь. Внезапно ты вспомнишь, бросишься к нему, а он будет жив-здоров, и все будет о'кей. А уж в следующий раз ты не будешь так беспокоиться, так спешить. И всякий раз с ним будет все нормально. Ты подумаешь, что я забыл обо всем. Даже если ты будешь постоянно помнить наш разговор, ты решишь, что я просто изменился, забыл. А годы пойдут своим чередом. И вдруг чудовищное происшествие, я нахожу тело, я плачу и рыдаю над ним. А ты, помня о нашем разговоре, будешь стыдить себя. Ведь ты будешь знать, что я изменился, и что действительно произошел несчастный случай. А с твоей стороны просто жестоко напоминать о том, что было когда-то обещано во время детских ссор и игр. Несмотря на то, что правда на твоей стороне. Я подожду своего часа, а он — своей смерти, а ты ничего не сможешь сделать, ни-че-го. Вот тогда ты поймешь, что такое самый старший.

— Большой злыдень, — в сердцах бросила Валентина.

Питер вскочил на ноги и тупо уставился на нее. Валентина попятилась. Эндер сдернул с лица омерзительную маску. Питер обернулся и направился к своей кровати. Усевшись на нее, он начал смеяться. Смех был заливистым, веселым, слезы бисером брызнули из его глаз. «Да, вы ребята просто супер, величайшие простаки планеты Земля! Эй, вы, сосунки!»

— Теперь он скажет нам, что просто пошутил, невинная шутка, — заметила Валентина.

— Да не шутка, просто игра. Я могу заставить таких простачков поверить во что угодно. Я могу заставить вас прыгать, как марионеток. — Сделав притворно грозный голос, он добавил: «Сейчас я убью вас, разорву на мелкие кусочки и выброшу в мусоропровод».

Он снова захохотал. «Великие сосунки вселенной»

Эндер молча взирал на его веселье. Он думал о Стилсоне, вспоминал, как хрустнули его кости. Вот кто действительно заслужил подобного. Ничего, он свое еще получит.

Словно прочитав его мысли, Валентина отчаянно зашептала: «Нет, нет, Эндер».

Питер внезапно повалился на бок, затем вскочил и занял боевую стойку. «Давай, давай, Эндер. Я готов в любое время».

Эндер нагнулся, снял правый ботинок и поднял его.

— Видишь, вот на подошве и носке? Это кровь, Питер.

— О… о… я умираю от страха. Я трепещу. Эндер раздавил земляного червя, а теперь хочет убить меня.

Для него это были просто слова. В сердце Питера жил убийца, но об этом никто не знал, кроме Валентины и Эндера.

Когда пришла мать, она коротко посочувствовала по поводу исчезновения монитора. Отец тоже выразил свое удивление целой тирадой. Он сказал, что у него такие фантастические дети, что правительство разрешило им иметь трех вместо двух. А теперь правительство решило не забирать никого, теперь они будут все вместе. Им навсегда оставили Третьего… Он говорил до тех пор, пока Эндер не закричал на него. «Я знаю, что я Третий, я знаю это. Если вы хотите, я уйду, и вам не придется перед всеми оправдываться. Мне жаль, что у меня отняли монитор, и вы оказались с тремя детьми без всяких объяснений. Я понимаю, что это очень обременительно для вас. Мне очень жаль, жаль, жаль…»

Он неподвижно лежал на кровати, тупо уставившись в черноту потолка. На верхней койке, над ним он отчетливо слышал, как ворочался Питер, его спокойное ровное дыхание. Вот Питер соскользнул с кровати и вышел из комнаты. Эндер различил звук журчащей струйки в туалете, затем Питер бесшумно возник в дверном проеме.

Он думает, что я сплю и собирается убить меня.

Питер уверенно подошел к кровати, но не стал забираться на верхний ярус. Вместо этого он остановился у изголовья Эндера.

Но почему он не взял подушку, ведь так легче задушить. Или у него есть другое оружие.

Он прошептал: «Эндер, прости меня, прости, я ведь понимаю тебя, знаю, что ты чувствуешь. Прости меня, братишка, прости. Я люблю тебя».

Спустя некоторое время ровное дыхание Питера известило, что тот снова уснул. Эндер в отчаянии содрал с шеи повязку. Второй раз за день он разрыдался.

3. Граф

— Сестра — наше слабое место. Он действительно очень любит ее.