Эхо эго - Евгений Александрович Козлов Страница 3

Срам Марса

Главнокомандующий Марсимус в окружении марссийских министров следил за сводками с фронта. Плешивый старик изображал солидность, скованный бронежилетом, его движения были заторможенными скованными. Ухмыляясь неестественно подтянутым умелыми косметологами лицом, он предвосхищал скорую победу своих оккупационных войск. Он настолько был уверен в победе своей армии, что даже войну унизительно прозвал силовой освободительной спецоперацией. Прогнозировалось, что СОС займет по времени не больше трех дней. Оккупация пройдет быстро и без лишнего шума, там быстро сменятся правящие элиты, чужой для местного населения язык будет подаваться как единственно значимый, тогда как все другие языки нарекут ничего не стоящими диалектами и злокачественными новообразованиями. Но Марсимусу не нравится называть целью развязанной им войны оккупацией, это звучит мелко, а ему хочется величия, ему нравится называть это освобождением. Ведь он сменит название страны, в которую вторглись его войска, освободит Землину от прошлого старого названия, освободит ее население от паспортов и выдаст им новые. Его войска освободят их от домов, аэропортов и стадионов, от храмов, умрут тысячи, но это ничего, это тоже в своем роде освобождение, которое придет к ним в виде управляемого хаоса. Марсимус освободит их от жизни, потому что жизнь должна подчиняться только его воле, в нем заключена их свобода. А если они станут бунтовать, то значит, жить они отказываются, Венерия сопротивлялась, потому потеряла большую часть населения. Но это даже неплохо, ведь войскам всегда нужна практика, без крови и убийства каста воинов начинает ощущать себя ненужной. Каста воинов это его охранители. И они верны ему, потому что они оберегают наместника бога. Богом древние марссийцы нарекли первого вождя тирана, который учиняя набеги на другие племена и потворствуя массовым убийствам, возвеличил Марссию. И отныне тот первый вождь богом обитает в своем космическом царстве, и благословляет всех марссийских воинов на новые ратные подвиги, ради освобождения всех от свободы. Так повелось, что последующих главнокомандующих величали наместниками бога первого вождя, этой участи удостоился и Марсимус, он часто бывает у длиннобородых жрецов и те всячески хвалят его и поют ему — многие века. И все в эту государственную религию верят, потому что опасно не верить. Один из таких верующих министров обратился к Марсимусу с донесением:

— Главнокомандующий Пыняпыпов… вернее, я хотел сказать главнокомандующий Марсимус. Извините меня, вы в свою величайшую должность вступили недавно, кажется уже в пятый раз, ваши предшественники были в должности куда дольше, поэтому я могу припоминать вашу прошлую фамилию.

— Зовите меня главнокомандующим Марсимусом, этого вполне достаточно. Но я улавливаю нотки зависти, в ваших ошибках, и это нехорошо. После смерти предыдущего главнокомандующего вы несколько лет были временным наместником престола. Должно быть, нелегко вам было прощаться с властью, оттого и алкоголем балуетесь сверх меры. Ничего действительно значимого вы не достигли, всего-то навсего оккупировали две области соседней страны, это было жалко, потому что вы их даже не присоединили. Потому на деле они наши, в то время как в международных формулировках они значатся как независимые. Это лицемерие и трусость с нашей стороны. Марссия должна расширяться полным присоединением чужих земель, а не созданием многочисленных мелких сателлитов. Но я исправлю вашу ошибку, отчего ваша зависть к моим успехам только усилится.

— Видимо я никогда не обладал вашей решимостью и вашей природной агрессией. Я считаю задуманную вами оккупацию Землины, гениальнейшим событием в нашей многовековой истории. Мною уже подготовлены новые учебники по марссийской истории с добавлением главы о вашей военной победе. Вы продолжаете плеяду побед наших предков. Уже сегодня ваш оккупационный корпус завладел двадцатью процентами территории Землины. Как вы и замыслили, за считанные дни. — льстиво мямлил министр.

— Истинно, лесть не может быть горькой. Но довольно патоки, расскажите мне о кровавых боях, о грязи и пепле. Какие сражения идут в данную минуту? Сколько тысяч вражеских войск приняли наше освобождение?

— Боюсь, вас несколько огорчат сводки новостей с фронта. — занервничал министр. — Землина сдалась без боя.

— Сдалась без единого выстрела? — сначала обрадовался Марсимус, а затем резко погрустнел. — Пусть тогда мои воины поубивают несколько тысяч гражданских ради приличия. Им же нужно в кого-то стрелять, все стрельбища им изрядно наскучили. И им необходим опыт убийства, без которого они никто, ведь воин без убийства, это как художник ни разу не рисовавший на холсте, в своей жизни только махавший кистью по воздуху. Пусть поубивают всех в пригороде столицы, если увидят какого-нибудь велосипедиста, мирно едущего по дороге, пусть открывают по нему огонь на поражение. Пусть устроят кровавую взбучку. Всякая оккупация должна сопровождаться реянием кровавого флага на ветру. — грозно говорил Марсимус.

— Освободительная оккупация, смею вас поправить. — заикнулся министр.

— Освободительная, безусловно, и в этом никто не должен сомневаться. Мы защищаем свои государственные интересы, точнее мои интересы, как единственного наместника бога. И все должны исполнять мои приказания, ведь я главнокомандующий. Пусть наши новые сограждане, бывшие землинцы, продолжают работать и тем самым возвеличивать Марссию до необъятных пределов. Марссия нигде не заканчивается, всё будет, как нам нравится.

— В том-то и заковырка обрисовалась. — заскулил министр. — Землинцы отказываются подчиняться, они отказываются работать.

— Еще одни бунтари. — хмыкнул Марсимус, главное удовольствие в его жизни заключалось в избиении мятежников. — А что их главный землинец на этот счет говорит, он-то подчинился нам или улетел куда подальше?

— Вас позабавят его последние слова. Тот артист анонсировал три ультиматума от лица всех граждан Землины. Во-первых, он огласил о полном неподчинении оккупантам. И кстати, наши героические войска уже встретились с тем, что люди повсеместно не подчиняются их приказам, глупые землинцы подвергаются пыткам, их родственников убивают, а они стараются жить как прежде. Словно не понимая, что как прежде уже не будет. Их дома разрушают, но они живут в обломках. В нашей многовековой оккупационной практике такого нестандартного поведения мы еще никогда не встречали.

— Это самое настоящее посрамление нашего оккупационного корпуса! — завопил в бешенстве Марсимус отчего шариковая ручка выскользнула из его ладони и покатилась по полу. — Они должны трепетать, они должны подчиниться! Слышите вы все, я не допущу такого срама! Скольких мы уже оккупировали, сотни тысяч,