От имени Земли - Майк Манс Страница 3

огромное счастье для нас, что вы специализируетесь по двум дисциплинам одновременно. Есть и другие учёные, но нам необходим кто-то, обладающий уникальным видением. Поэтому именно вы сидите сейчас здесь. Вам тоже повезло, ведь я уверен, что вы – настоящий фанатик, человек, который женат на науке, который никогда не останавливается и который никогда не позволил бы себе пройти мимо подобной задачи, – Хейз сделал небольшую паузу, наблюдая за лицом Артура, и оценивая произведённое впечатление. – Мне разрешено добавить к ранее сказанному ещё только одно слово, после которого вы должны либо подписать бумаги, либо мы извинимся за потраченное вами время, проводим вас обратно до аэропорта и посадим на рейс до Тусона[7].

Артур замялся. Речь представителя НАСА была впечатляющей, хотя в той части, где тот назвал его уникальным и лучшим специалистом, сам профессор не был бы так категоричен. Доктор Уайт мог с ходу назвать им десяток фамилий людей, в основном из США, но также из Великобритании, Японии, Италии и Австралии, которые не хуже, чем он, разбирались в астробиологии и астрофизике. Особенно в последней. Видимо, у них действительно оставалось мало времени на поиски, а Аризонский университет, где он работал – один из крупнейших в стране с уклоном в астрофизику и с собственной программой по астробиологии. Возможно, поэтому спецслужбы и выбрали именно его. Ну, или он единственный, кто согласился полететь. Так что может быть, что его уникальность заключается в наивности. Но всё же, раз уж приехал…

– Какое же это слово? – спросил он нерешительно.

– Марс, – ответил Хейз.

Часть 1. Мыльный пузырь

Глава 1. Дмитрий Волков

Красная планета заслонила собой всё пространство в иллюминаторе, а отблеск её свечения окрасил кают-компанию «Одиссея» в бледно-розовые тона. Сквозь толстое стекло было видно, как внизу величественно проплывал гигантский вулкан, покрытый серым льдом – замёрзшим углекислым газом. От его вершины вниз стелились редкие облака, состоящие, видимо вовсе не из водяного пара. Казалось, будто это пена, лениво ползущая к основанию. К слову, основание было по площади примерно равно Великобритании, а в отлично видной из космоса кальдере[8] поместилась бы вся невероятно разросшаяся за последние годы Москва. Такое увидеть можно лишь отсюда. И больше, в последующие три года, им такого не видать. Ведь уже завтра они окажутся внизу, в долине Маринер[9], и расстояние скроет от них этого колосса. Да и в принципе ничто не заменит возможность обозревать мир из космоса. Картина завораживала, напоминала кадры из фантастических фильмов, и Диме было интересно, как она отозвалась в Её душе. Может у неё всплывёт ассоциация со священной горой Фудзи? Или для неё гора останется просто серо-красной сопкой, торчащей над рыжей пылью, покрывающей мёртвую планету? Каждый по-своему ощущал момент, когда после годового полёта, они заняли положение на стабильной орбите Марса и приготовились к спуску.

– Ми́чико, посмотри, внизу отлично виден Олимп и облака вокруг него! – Дима ткнул рукой в стекло, и оттолкнулся от стены, чтобы уступить ей место. Толчок получился сильнее, чем прогнозировался, и пилот, случайно придав себе избыточный момент импульса[10] в невесомости, начал медленно вращаться в воздухе, нелепо перебирая руками, в надежде схватиться за что-нибудь. Хорошо хоть, что Мичико, не обратила внимание на его акробатический этюд, прильнув к сравнительно небольшому окошку.

– Дима, вот ты даёшь! Мы уже год в космосе, отчего ты такой неуклюжий? – засмеялся Кристоф. Его английский был одним из самых сложных для Димы, и то, как он произносил его имя, с ударением на последний слог, всё время напоминало о трёх мушкетерах Александра Дюма. Следовало признать, Кристоф Ламбер и сам выглядел как Арамис, только с современной короткой причёской – красивый мужчина, хорошо сложенный, с ростом под сто восемьдесят сантиметров, с белоснежной улыбкой и глазами кофейного цвета. Его образ не портила, а скорее дополняла родинка на левой щеке. Типичный француз-шатен, который не мог не нравиться людям. И он нравился всем, и Диме, в целом, тоже. Когда Кристоф улыбался, возникало желание улыбнуться в ответ, даже если он в этот момент подкалывал тебя. И нужно сказать, что Ламбер стал слишком часто это делать, даже по таким незначительным поводам, особенно в присутствии Мичико. Хотя сам никак не проявлял к ней какого-либо интереса или влечения. Складывалось впечатление, что он просто невзлюбил русского космонавта, причём к концу полёта антипатия возросла. А за что – поди ты разберись. Так как нужно отвечать в подобном случае?

– Крис, ну что я могу сказать в своё оправдание? – улыбнулся Дима, схватившись за поручень, и уставился на привлекательные азиатские формы японской девушки, смотрящей в иллюминатор. – Такой вот я акробат. После приземления обещаю так больше не делать.

Неделю корабль летел в режиме переменного ускорения и маневрирования, то развернувшись задом вперёд и сбрасывая скорость, то вновь крутясь и набирая её. Они с Кингом, как пилоты, почти всё время торчали в кабине. Конечно же, пилотами их можно было назвать только формально: всю работу по управлению двигателями делал автомат. У пилота космического корабля нет штурвала и нет никакой возможности изменить курс, ведь любое неловкое ускорение на миллисекунду привело бы их к катастрофе. Импульсы от требуемых в данный момент маневровых двигателей могли быть осуществлены только программой. Только вот этих программ было много. Каждая выдавала расчёт траектории с какой-то погрешностью, и роль пилота заключалась в переключении программ. На МКС такую функцию выполнял Центр Управления Полёта, а здесь связь с Землёй осуществлялась с непозволительной задержкой. Кроме того, не было никаких спутников и триангуляций координат, так что вся надежда только на пилота.

И вот, когда пару дней перед тобой на экранах роятся какие-то кривые мигающие индикаторы, показатели эксцентриситета[11], полуосей и наклонения орбиты, прогнозы, сверка с положением относительно базисных точек, в роли которых выступали Солнце и ряд ярких звёзд, ты выпадаешь из реальности. Постепенно теряешь ощущение того, где верх, где низ и куда ты вообще летишь. Ведь при торможении ты движешься соплами вперёд, а ощущение складывается, что на самом деле корабль взлетает, только почему-то Марс тебя догоняет. Тяга и маневровые движки воротили желудки при частой смене режимов, а кориолисова сила[12] выбивала вестибулярный аппарат из колеи. Простительно ли после такого выглядеть дураком?

Если бы только Крис понимал, какие этюды они исполняли на скорости в несколько километров в секунду, чтобы, пролетев десятки миллионов километров от дома, точно вписаться в расчётную орбиту.