Андрей Ливадный - Киберпространство Страница 31

— Что ты имеешь ввиду?

— Мне нужен ты, Илья. Нужен даже больше, чем тогда, во время атаки харамминов.

— Почему ты не пришел и не рассказал мне все начистоту?

— Ты находился в состоянии стасиса. В фантомных мирах уже началось брожение, и я, пытаясь осмыслить две глобальные проблемы, внезапно понял, что у них есть единое решение. План сформировался спонтанно, скорее на эмоциях, и не без участия памяти, конечно… Памяти о тебе, Илья!.. Я остро нуждаюсь в человеке, который сможет стать во главе обитающих в Логрисе личностей, кто не понаслышке знает все оборотные стороны виртуального существования. Но просить тебя — означало инициировать долгий процесс убеждения, приведения неоспоримых доказательств, ведь я понимал — ты свято веришь в постулаты, сформулированные создателями древней машины. К сожалению, у меня не было… да и нет времени на «медленные танцы».

Знакомая фраза, которую в критических ситуациях не раз произносил Илья Матвеевич, больно резанула по нервам обоим.

— И ты решил, что проще и эффективнее дать мне самому прочувствовать всю противоестественность существования в логре?

— Да. Ты должен был сделать собственный выбор, нырнуть в поток Интерстар, лично встретиться с обитателями других сопредельных миров. Только так.

— Что ж… Ты добился своего, Ник. Рад, что при этом обошлось без жертв. Непонятно лишь, кто смог столь искусно сыграть роль Шейлы?..

— Никто. Ее личность поддерживал ты сам, питая образ своими воспоминаниями. Мы просто подключили еще один логр к твоему пространству. Он был настроен на восприятие твоих мыслей и генерацию образа Шейлы, который создавался тобою.

— Ее сон в моей реальности тоже был частью плана?

— Нет. Это явилось неожиданностью. Логры чересчур адаптивны. Тот, что поддерживал образ Шейлы, создал из генерации твоих мыслей фактически ее копию, но при этом перехватил и часть твоих устоявшихся привычек, в частности — волевую установку на сон.

— А Раули? Он тоже принимал участие в этом?

— Нет.

На время в кабинете адмирала воцарилась гулкая тишина, которую нарушали лишь тонкие, едва слышные сигналы от работы многочисленных кибернетических систем.

— Я жду, Николай. Зачем тебе понадобился Амрак? Хотел узнать больше о возможностях логров?

— Да… Информация о дополнительных функциях кристаллов, о которых мы до сих пор не имеем ни малейшего понятия, исключительно важна. — Сокура все же сумел взять себя в руки, хотя, несмотря на его решимость говорить с Ильей откровенно, в глазах адмирала по-прежнему прятался затаенный, тлеющий огонек боли, какой-то страх перед фатальной неизбежностью…

— Ник, неужели ты не понимал, что о последствиях размещения человеческих личностей на чуждых носителях следовало задуматься раньше? Сразу после реанимации Логриса нужно было спросить себя: не станут ли фантомные вселенные ушедших из физического мира людей более опасны, чем существующие в реальности?

— Над проблемой Логриса думали постоянно, — ответил Сокура. — Мы провели не один десяток экспериментов, прежде чем началось массовое производство кристаллов. Между прочим, Илья, реанимация Логриса состоялась лишь благодаря информации, которую ты передал Шейле накануне боя в Сфере Дайсона. Мы только реализовали твой замысел на практике — отыскали в Рукаве Пустоты разрушенные космические станции и воссоединили миллиарды логров… В те дни мы думали прежде всего о восстановлении сети Интерстар, а виртуальное продолжение жизни поначалу казалось лишь прикладной перспективой…

— На этом следовало остановиться, Ник, — сурово заметил Илья. — Я понимаю: «Нет ничего более постоянного, чем временное», — процитировал он древнее изречение, — но почему за четыре десятилетия никто не удосужился продублировать сеть Интерстар на иных, более безопасных, специализированных носителях?

— Такие работы ведутся…

— Слишком поздно. Торопливость в одних вопросах и недопустимое промедление в других — как такая политика согласуется с элементарными нормами общечеловеческой безопасности?

— Илья, ты можешь судить меня, но не в вопросах большой политики. По-твоему, когда информация об истинном предназначении Логриса стала достоянием масс, мы не должны были дать людям шанс на бессмертие? Как мы могли скрыть существование технологии логров, если о ее сути повествует множество древних источников? Кстати, не забывай, — ты стал первым, чей разум возродился после физической смерти!..

— Не перегибай, Ник. — Горкалов вел себя совершенно естественно, нисколько не смущаясь тем, что являлся лишь проекцией, набором байт, получивших несанкционированный доступ в соединенный со стек-голографом компьютерный терминал. — Накануне боя я разговаривал с Шейлой совсем о другом. Предположения относительно Логриса являлись лишь частью того разговора. Ну а что касается моего возрождения… — Илья укоризненно взглянул на адмирала, — ты ведь прекрасно понимаешь, Ник, я не думал ни о чем подобном. Даже не полагал. Вы приняли такое решение, и, можешь мне поверить, я оценил дарованный шанс.

— Мне показалось, что ты осуждаешь нашу политику.

— Николай, я меньше всего склонен к бесполезным словопрениям. Вижу, ты постарел, набрался опыта, изменился, так давай говорить о деле. Если бы я не понимал сути происходящего, ты дождался бы не меня, а какого-нибудь обозленного, доведенного до полнейшего исступления кибрайкера, которому обрыдло прозябание в Логрисе. Вы обещали людям вечную жизнь, но обрекли большинство личностей на вечную муку в аду далеко не приятных воспоминаний. Или ты скажешь мне, что только сейчас узнал об этом?

— Нет. Не скажу. Мы знали, что на носителях Логриса медленно, но верно вызревает глобальная проблема, однако остановить или повернуть вспять процесс, получивший статус официальной программы, не представлялось возможным. Понимаешь? Мы очутились в ловушке. Технология логров была рассекречена практически сразу после образования новой Конфедерации. Бессмертие всегда являлось сокровенной, но недостижимой мечтой многих поколений, так ответь: каким образом мы могли сделать Логрис доступным лишь для избранных? Дано ли здесь третье? Либо все, либо ничего — такова позиция большинства населения Обитаемых Миров. Мы не можем произвести эффективный отсев — права на обладание личным логром, по современному законодательству, лишаются лишь откровенные рецидивисты, преступники, явно доказавшие свою античеловечную сущность.

— Звучит красиво, — кивнул Горкалов. — Только официальная статистика никогда не принимала в расчет миллиарды непойманных преступников, таких, как кибрайкеры, к примеру. Ты в состоянии представить, что может натворить один-единственный хакер, попавший в Логрис? Обладая абсолютной памятью, не утратив ни наработанного опыта, ни навыков, разве он останется сидеть в логре?

Адмирал досадливо поморщился:

— Илья, я прекрасно осведомлен обо всем, что творится в фантомных мирах. Но я не могу остановить производство логров, не могу даже вынести на рассмотрение Совета Безопасности вопрос о замораживании программы «виртуальная жизнь». Обитаемые Миры взорвутся…

— А если взорвется Логрис?

В глазах Сокуры промелькнул и погас злой огонек.

— Ты ждешь этого, как панацеи, адмирал? — возмущенно спросил Горкалов, по-своему истолковав реакцию Николая. — Породив проблему и не в состоянии обуздать ее, ты ждешь взрыва, атаки, направленной из виртуальных миров, чтобы вздохнуть с облегчением, вторично разрушив Логрис?! Выходит, у тебя есть резервные мощности, способные поддерживать сеть Интерстар?!

— Илья, ты не прав. Мощности, конечно же, есть, как существует и программа постепенной изоляции Логриса от общечеловеческой сети. Но проблему человеческих миров изоляцией не решишь…

— У проблемы человеческой части Логриса существует только одно решение, — мрачно, но решительно подытожил Илья. — Люди не могут существовать там…

Адмирал Сокура хотел что-то возразить, но Горкалов остановил его жестом:

— Я знаю, что ты можешь сказать в ответ, Ник. Нельзя возвращаться туда, где ты жил. Здесь я полностью согласен и с тобой, и с создателями Логриса. Но использовать свой опыт и снова родиться, чтобы создать новый очаг цивилизации, — это уже не нарушение древних постулатов и не путь Квоты Бессмертных, не находишь?

— Ты понимаешь, о чем говоришь, Илья?

— Понимаю.

— Открыть путь для реинкарнаций? А кто выйдет из камер биологической реконструкции?

— Не все, — спокойно парировал Горкалов. — Логрис — это чистилище, Ник. Не нужно искать надуманные градации. Любая личность, оставшись наедине с абсолютной памятью, проходит мучительный путь самооценки. Если душа и разум индивида не примирятся, а личность не переоценит жизненные поступки — вселенная такого человека автоматически превращается в АД. Это и есть единственный критерий отбора.