Беспощадный (СИ) - Александров Алексей "Vizivul" Страница 33

— Это верно, — оторвался от изучения каюты Гней. — Хотя вырваться из-под опеки отца тоже неплохо. — Он мечтательно улыбнулся. — Мой старик подозрителен как демон. Везде ищет второе и третье дно.

«Какой опасный человек», — подумал Марк, изобразив на лице крайнюю степень удивления.

А Гней между тем продолжал:

— Мне стоило огромных трудов его убедить. Дом Велот, — его голос стал торжественным и даже официальным, — выдвигает претензии на главенство в доме Орка. Моя сестра имеет все права на титул баронессы.

— Дом Фобос поддержит эти притязания, — кивнул Марк, внутренне ликуя. Мыши еще не попалась в мышеловку, но уже нацелились на приманку.

— Сколько это будет в кораблях? — деловито уточнил Гней.

— Я приведу свои основные силы, в том числе и два лидера прорыва.

Основные силы — да. Но о том, что это будет только половина флота, Марк решил умолчать. Кому нужны эти мелкие детали? Всегда полезно иметь в рукаве несколько козырей. Особенно если это три не самых плохих тяжелых крейсера, способных возглавить атакующий ордер.

— Отлично, — совершенно искренне обрадовался Гней и хищно покосился на одинокую бутылку вина, забытую на столе. — Выступаем через две недели. Хочу устроить своей сестре подарок к возвращению домой. Я еще пришлю курьера с точной датой выхода… А теперь, что ты там говорил про выпивку?

***

Возвращение в реальность было болезненным.

Голова раскалывалась. Тело ломило. Сколько же он выпил? Этот казалось бы простой вопрос ввел в ступор. Вино лилось рекой, Гней словно поставил себе целью попробовать все сорта обширной коллекции Марка. Как оказалось, винодельческая продукция Гемины хоть и не считается элитной, но весьма ценится во всем секторе. Вот они и устроили дегустацию, выискивая лучший сорт. Интересно, выяснили или нет? В памяти зияла дыра. Вот они пьют третью… четвертую… скорее все же пятую бутылку. А что было потом?

Заметка на будущее. Никогда. НИКОГДА больше не пить с Гнем Сертом де Велот.

— Проснись и пой, Марк! Проснись и пой! — Жизнерадостный голос Джи первоначально показался ему слуховой галлюцинацией. Игрой мучаемого похмельем разума. Решив не поддаваться на провокации, он еще крепче зажмурился, накрыл голову второй подушкой и попытался вновь отключиться. В забытье нет этого мерзкого ощущения.

Спасительная подушка — щит от суровой реальности, была безжалостно отобрана этой самой реальностью. Его довольно грубо толкнули в грудь, заставив перекатиться на спину. А потом и вовсе оседлали сверху.

Какие настырные пошли галлюцинации!

Недовольно замычав, он с трудом приоткрыл мутный глаз. Все плыло. Мазнув по нему ладонью, он наконец-то увидел Джи. Девушка седела на его бедрах и с вызовом посматривала, грозно уперев руки в бока, словно жена, поджидающая загулявшего мужа.

— Точно глюк, — облегченно дыхнул перегаром Марк. Закрыв глаз, он вновь попытался перевернуться на бок.

— Ты кого глюком назвал! — разозлившись, Джи схватила его за плечи и начала трясти. И казалось, что трясется само мироздание, больно ударяя измученный алкоголем мозг.

— Проснись! Харе дрыхнуть!

— А-а-тит! — взмолилсяон, с трудом открыв глаза.

Похоже, это вполне реальная Джи. А значит, лучше согласиться с ее требованиями.

Мироздание перестало трястись, но легче от этого не стало. Соскользнув с кровати, Джи подошла к шкафу с одеждой, вытащила из него первый попавшийся рабочий скаф и швырнула Марку.

— Одевайся, давай! Нас ждут великие дела!

Двигаясь сомнамбулой, он все же подчинился. Тело слушалось плохо, но после двух или трех попыток удалось натянуть на себя штаны. Ботинки отыскались под кроватью. Правда, почему-то они были разных цветов. Черный и блестящий — это от парадной формы. А серый, мышиного цвета, от повседневной.

Впрочем, на ноги налезают и ладно.

— Пф-ф, ты как ребенок, — вздохнула Джи. Выудив с обратной стороны кровати другую пару ботинок, она бросила один из них под ноги Марку. — Внешний вид твоей милости должен внушать подданным уважение и трепет, а не смех.

Марк молча переодел ботинок и только тут заметил некоторое несоответствие обстановки. Хоть за ним и водилась дурная привычка разбрасывать грязную одежду, в остальном он всегда был весьма аккуратен. Но сейчас его адмиральская каюта больше напоминала помесь помойки с полем боя. Куча пустых бутылок, на одной из стен фиолетовое пятно и… след от пули? В том же месте груда цветных осколков. Еще одни осколки у входной двери, а раньше там стояла дорогая ханьская ваза. Хоть он в целом весьма равнодушен к роскоши, но эта ваза ему нравилась.

Боевой скаф «Велес» валялся на полу, рядом с перевернутой станцией технического обслуживания. Ее то они как опрокинули? Она же намертво привинчена к полу! Была…

От следующей картины его бросило в дрожь. На полу среди бутылок и мелкой россыпи безгильзовых реактивных патронов оказался его пистолет.

Сглотнув неожиданно вязкую слюну, он перевел взгляд на Джи. Требовалось уточнить еще один небольшой вопрос.

— Когда ты вернулась?

— Вчера. Успела к самой кульминации — два пьяных идиота решили устроить стрельбу по пустым бутылкам. Но идти в оружейную комнату с тиром им было лень. Поэтому они обустроили тир в общем коридоре!

— Кто-нибудь пострадал? — холодея уточнил Марк.

— Не считая нервных клеток, жертв нет.

— Хорошо.

— Чего же хорошего? Это были мои нервные клетки!.. Иди умойся, твоя милость.

Послушно прошлепав в гигиенический блок, Марк тщательно почистил зубы, тщетно пытаясь избавиться от мерзкого привкуса перегара, и всполоснул лицо холодной водой.

— Витаминный коктейль? — поинтересовалась Джи, когда он вернулся. Не дожидаясь ответа, она протянула ему пластиковый стаканчик с розовой жидкостью.

— Да, пожалуй. — Марк жадно влил в себя кисловатый напиток и тот окончательно смыл мерзкое ощущение во рту, примеряя его с несовершенством мира. — А где Гней?

— Если ты про того забавного крепыша, что пытался ко мне клеиться, то он еще вчера улетел. Сразу после того, как ты отключился. А еще, он обозвал тебя слабаком и сказал, что пить ты совершенно не умеешь, — наябедничала Джи. — Гней значит? Сам-то! Мне пришлось фактически тащить его до челнока. А я нежная и хрупкая девушка… И могу крепко врезать, если кто-то не перестанет ухмыляться.

— Между прочим, это был наследник дома Велот, — спрятав усмешку, заметил Марк. — Единственный сын барона Корвуса. Двадцать лет, не женат.

— Это последнее ты для чего добавил? — подозрительно прищурилась Джи.

— Да так, — неопределенно пожал плечами он. — К слову пришлось… Как все прошло на «Тортуге»?

— Этот капитан Фелан, которого ты нашел, редкостная гнида.

— Знаю. Он сделал то, о чем мы договаривались.

— Да. У него три боевых корабля. Два легких крейсера и один фрегат. Плюс здоровый рудовоз — настоящий хлам, не знаю, способен ли он еще двигаться. Когда я улетала, они уже готовились выступить.

— Дом Редор?

— Если верить Фелану, они к этому времени должны выдвинуться в соседнюю с Игнисом систему и затаиться там до вторжения дома Велот.

Марк довольно кивнул, поморщился от вспышки боли и потер лоб.

Что же, фигуры если не расставлены, то уже хотя бы собраны. Теперь предстоит разыграть рискованную партию. Самое сложное — свести все противоборствующие стороны в нужном месте в нужное время. Две недели — срок немалый. Но кто его знает, что может случиться.

И еще одна маленькая деталь — корабль, который привезет на вечеринку главное действующее лицо. А от этой детали зависит слишком многое. Но тут он не властен. Остается положиться на удачу. Дама она ветреная, но риск все же любит.

— Август! Карту подсектора на большой экран.

Послушный искин выполнил приказ. Одна из стен превратилась в голоэкран с четко расчерченной паутиной маршрутов и точками систем.

— Фобос — красный, — бросил Марк. — Велот — синий. Орка — зеленый. Редор — желтый.

Четыре системы разных домов окрасились яркими цветами. Зеленый огонек оказался в полукольце трех других. Игнис — одна из последних узловых систем не только подсектора, но и всей исследованной части галактической паутины. Для дома Орка практически единственная связь с остальными мирами. Есть небольшая тропинка в Нейтральные сектора возле одного из газовых гигантов. Но это путь рисковый и занимает слишком много времени. А с древности известно, что время — это деньги.