Александр Прозоров - Трезубец Нептуна Страница 34

– Мы в лесу, сэр Теплер. Здесь можно найти все, что нужно.

Глава седьмая

Река

«Самым важным изобретением в истории мореплавания является создание паровой машины. Природа словно специально подбирала законы физики, чтобы этот движитель мог быть установлен на морские и речные корабли. Дело в том, что рабочая частота оборотов парового двигателя совпадает с оптимальной частотой оборотов гребного винта. Паровой двигатель не нуждается в сложных редукторах для передачи крутящего момента, легко переключается с прямого вращения на реверс, использует энергию пара почти на девяносто пять процентов.

Правда, при зарождении паровых машин им был присущ целый ряд недостатков: конструктивные особенности первых паровых котлов не позволяли полностью использовать тепловую энергию топлива, применяемая для получения пара вода оставляла накипь в теплообменных трубках, сгораемое в котлах твердое и жидкое топливо выделяло в атмосферу большое количество токсических веществ и радиоактивных изотопов. Кроме того, для разогрева котлов и образования первых порций пара – то есть, для начала движения, требовалось большое количество времени, порою измеряемое часами.

Развитие науки и техники позволило избавиться от всех недостатков паровых машин при сохранении их преимуществ. Так, изобретение конденсатора пара позволило использовать воду по замкнутому циклу, что избавило как от накипи, так и от необходимости регулярно заправляться свежей водой; создание атомных реакторов позволило полностью решить проблему загрязнения окружающей среды, увеличить дальность плавания кораблей до сотен тысяч километров. Кроме того, реакторы, как известно, невозможно заглушить полностью – поэтому, даже во время стоянки, в котлах атомных пароходов всегда имеется достаточное давление, чтобы, при необходимости, начинать движение немедленно. Все вместе взятое позволило простым и надежным, не нуждающимся в сложном техническом обслуживании и в многочисленной команде пароходам быстро и однозначно вытеснить с морских и речных трасс все иные виды транспорта.

Строительство плота заняло почти весь день. Самая тяжелая работа досталась Теплеру Вайту: своим тесаком он свалил два высоких засохших дерева, после чего разделал их на семь бревен. Нож, даже тяжелый, это отнюдь не топор, а потому бревнышки с одного конца оказались заточены, как карандаши, а с другого – разлохмачены, как мочало. Атлантида выполнял более интеллектуальную работу. Выбрав прямое деревце диаметром около десяти сантиметров, археолог, одолжив тесак, срубил его, раскромсал на четыре палки примерно одинакового размера и принялся сверлить дырки: вонзал клинок альпенштока и буравил, используя трость как длинный рычаг. Затем археолог пробуравил на всю длину лезвия отверстия в стволах, уложил четыре из них рядышком, деревца наложил сверху, выбрал ветви толщиной с клинок, обломил на нужную длину и вколотил их в дырки – сквозь деревца в стволы – укрепив этими шипами тонкие бревнышки поперек толстых.

– Вот так, – с удовлетворением произнес Атлантида, утирая пот. – Никуда теперь не раскатятся.

– Ловко у вас получилось, сэр Платон, – признал миллионер.

– Зря я, что ли, историю учил? – усмехнулся в ответ на похвалу Рассольников. – В старину издревле вместо гвоздей деревянные штыри для крепления бревен использовали. Теперь давайте спустим это сооружение на воду, а оставшиеся три бревна насадим на шипы сверху.

– Зачем?

– Нижние стволы под тяжестью верхних уйдут в воду, – терпеливо объяснил археолог, – зато верхние всегда будут над поверхностью, на них будет сухо и уютно, мелкие волны не захлестнут, на крупные плот лучше забираться станет. Тоже, кстати, древний рецепт. На таких плавсредствах годами жить можно.

– Типун вам на язык, сэр, – не удержался толстяк и навалился на плот, помогая ему соскользнуть с берега.

– Спасибо, сэр Теплер, – кивнул Атлантида. – Бревна я сейчас сам накачу, а вы вырубите, пожалуйста, шест, от берегов отталкиваться. Думаю, через час мы сможем отправляться.

В путь они отправились в сумерках, благо на Ершбике видимость по ночам вполне приличная.

– Укладывайтесь, сэр Теплер, – предложил Атлантида, налегая на шест. – Я пока прослежу, чтобы мы на берег не наскочили. Утром поменяемся.

– Как скажете, сэр, – согласился миллионер. – Кстати, вы заметили, что на деревьях багрянца уже не осталось неспелых ягод, а многие созревшие начинают подгнивать?

– Да, багрянец отходит, – признал Рассольников. – Еще дня три-четыре, и его не станет. Но зато мы можем встретить какое-нибудь не указанное на карте селение еще до Кдоха. Причалим там, купим продуктов.

– У вас есть наличные деньги?

– Зачем? – пожал плечами Атлантида. – Согласно нашему договору, кормежку обеспечиваете вы.

– Какой вы все-таки злопамятный, сэр, – искренне ответил толстяк и вытянулся на бревнах.

Течение несло плот со вполне приличной скоростью – пешком человеку такого темпа долго не выдержать. А на реке единственной проблемой было то, что на поворотах тяжелое плавсредство прибивало к берегу, и каждый раз приходилось отталкиваться шестом. Однако Рассольников резонно считал, что лучше раз в десять минут поработать шестом, чем каждый шаг вытаскивать ноги из грязи и на судьбу не роптал.

Мимо величественно проплывали огромные деревья, покрытые алой, багровой, красной, пурпурной, кумачовой, рубиновой, киноварной, малиновой листвой. А вот водоросли на дне реки росли, как ни странно, нормального, зеленого цвета. Впрочем, жители Ершбика наверняка считали наоборот. От воды веяло прохладой, особенно приятной после парного лесного воздуха, глаза слипались, и Атлантиде стоило немалых усилий дотерпеть до утра, глядя на сладко посапывающего напарника.

– Правьте к берегу, сэр, – толстяк открыл глаза неожиданно, задолго до рассвета. – Я хочу сделать вам приятный сюрприз.

– Какой? – насторожился археолог.

– Увидите.

Вайт, обнажив тесак, спрыгнул на чистый песок, углубился в лес и вскоре вернулся с охапкой свежесрубленных вервей.

– Спите на мягком, счастливчик, – миллионер кинул ветви на бревна и взялся за шест. – А то я все бока себе намял. Неужели в книгах по истории ничего не говорилась про подстилку?

– Ее при раскопках не находили, – соврал Атлантида и провалился в глубокий сон.

Когда он поднялся, плот двигался посередине величественной реки не меньше полукилометра шириной. Глубина здесь оказалась такой, что разглядеть дна оказалось невозможно, а карамельный запах леса практически не ощущался.

– Неужели наш ручеек так разлился? – удивился археолог.

– Да нет, – оглянулся на него Вайт. – Протока впала сюда пару часов назад. Как думаете, это и есть Закра, про которую вы говорили, или еще нет?

– Какая разница, сэр? – пожал плечами Атлантида. – На такой реке рано или поздно город должен встретиться. Просто обязан. Там и разберемся.

– И что вы сразу про плот не подумали, сэр? – сладко потянулся толстяк. – Хорошо тут. Еще бы плиту, да навес – и я бы его на свою яхту не променял.

– Угу, – кивнул Атлантида. – А еще не помешал бы холодильник, объемка, система галактической связи, мощный мотор. Вот тогда бы ему точно цены не было.

– А можно заказать, – предложил Вайт. – Доберемся до города, и сделаем модернизацию.

– Тогда уж добавьте герметизацию и планетарный двигатель. Представляете, бревенчатый межпланетный плот? Пожалуй, это будет высшее достижение в мореплавании.

Так, за пустой болтовней, они и двигались по реке, валяясь кверху животами и отдыхая после долгого перехода. На практически прямом русле рулить не требовалось. Поэтому вечером они легли спать оба, предоставив плот самому себе.

Атлантида проснулся от сильного удара, инстинктивно схватился за трость и, еще не успев понять, что происходит, оказался в воде. Мимо прокатывалась гладкая белая стена – археолог размахнулся и со всей силы всадил в нее лезвие альпенштока. Рывок едва не выдернул трость из руки – ладони заскользили по влажному металлу, но удержались за набалдашник.

– Теплер! – заорал он, окончательно приходя в себя. – Где вы?

Последовал громкий всплеск, и кто-то схватил Платона на ноги.

– Это вы, сэр Теплер?

– Нет, это акула вас за пятку кусает. Решайте скорее… – миллионер замолчал на полуслове, шумно отплевываясь. Похоже, ему в рот захлестнуло волной. – Делайте что-нибудь, или я вас брошу и к берегу поплыву.

– Не вздумайте! Под винт попадете.

– Один бес нам так долго не удержаться…

– Сигнализация обязана сработать. Должен же быть на корабле контроль целостности корпуса!

– Сэр Платон, мне очень жаль, но у вас соскальзывает туфля.