Иэн Бэнкс - Черта прикрытия Страница 35

Преисподние лишь изредка соединялись с остальными Послежизнями, блаженными или адскими, и даже в тех случаях, когда такое подключение было допустимо, оно осуществлялось под строгим контролем владельцев Преисподних — обычно затем, чтобы усилить страдания пытаемых, подвергая их мукам, до которых создатели того или иного Ада так и не додумались бы без помощи инопланетных демонов, чья изобретательность обычно многократно превосходила жалкие потуги местных бесов. Очень медленно, почти наверняка — волею чистого случая, помноженной, правда, на современное дурновкусие некоторых Вовлеченных, в Галактике возникло что-то вроде сети Преисподних. Впрочем, сеть эта находилась под неусыпным контролем лиц, ответственных за взаимодействие виртуальных пространств, и оставалась неполной, ущербной. Однако это не мешало шириться слухам о ее существовании и условиях пребывания мертвецов в ней.

Мало-помалу это создало изрядные трудности. Многие виды и цивилизации, откуда бы они ни произошли, положительно отнеслись к самой идее Преисподних. Однако не меньше выискалось и тех, кому сама мысль о пытках, а тем более о том, чтобы подвергать мучениям существа из Виртуальных Пространств, в общем-то задуманных как райские кущи, казалась извращением, постыдным и позорным проявлением крайнего садизма и жестокости. Нецивилизованности — наверное, это было бы наилучшим термином. А в таких обществах термин этот применяли с очень большой оглядкой.

Культура была крайне низкого мнения о таких обычаях, где бы ни имели место пытки — в Реальности или в Виртуальности, и оказалась вполне готова поступиться краткосрочными — а хотя бы и долгосрочными —- интересами, чтобы положить им конец. Этот с очевидностью непрактичный подход отвратил многих деловых людей от Культуры. Однако он был характеристичной особенностью этой цивилизации чуть ли не с момента ее зарождения. Так что не было особых оснований расценивать такую политику как временное моральное помутнение рассудка и считать ее чем-то преходящим. Как следствие, в течение многих тысячелетий несвойственный в общем-то Культуре жесткий подход привел к заметному сдвигу к либеральному и даже альтруистическому концу морально-этического спектра во всем галактическом кластере метацивилизаций. Пытки постепенно стали отождествляться с варварством.

Реакция оказалась предсказуемо разнородной. Некоторые цивилизации, предоставлявшие Преисподним хостинг, пошли на попятную и отказались от продолжения сотрудничества. Как правило, это были виды, которые с самого начала отнеслись к идее без особого энтузиазма, и среди них те, кто принял ее, руководствуясь лишь (ошибочным) мнением, будто все развивающиеся общества должны поступить именно так, и не желая оказаться среди отстающих. Нашлись цивилизации, которые попросту проигнорировали всю шумиху и сообщили, что это их частное дело. Остальные же закатили истерику, поскольку конституции повелевали им не упускать ни единой возможности для демонстрации того, как они Уязвлены до Глубины Души. Истерика сводилась главным образом к обвинениям в этическом империализме, недопустимом смешении разнородных культур и напоминаниям о возмездии, могущем воспоследовать за Проявлением Открытой Враждебности. Некоторые из них впоследствии — иногда спустя очень значительный срок — все же дали себя убедить в недопустимости идеи Ада. Но не все. Итак, Преисподние продолжали существовать, а значит, вносить сумятицу в межцивилизационную дипломатию.

Даже тогда некоторые цивилизации находили возможность, на словах устранившись от хостинга Преисподних, на деле снабжать других технологиями, необходимыми для поддержания их стабильности.

Как правило, технологии эти вряд ли были бы развиты цивилизацией-акцептором при нормальном ходе событий, так что трюк этот следовало применять с осторожностью.

Несколько цивилизаций-Альтруистов, не стесняясь в выборе средств, предприняли попытку взломать программный код Преисподних, находившихся на хостинге у менее развитых в технологическом отношении соседей. Они намеревались освободить, а если не получится — стереть заточенные там души, но столкнулись с непредвиденными препятствиями и даже спровоцировали вереницу локальных войн.

В конечном счете было решено, что лучшим способом разрешения проблемы станет война.

Но большинством голосов участников с обеих сторон постановили, что война эта будет проходить в тщательно контролируемом арбитрами сегменте Виртуальной Реальности, а победитель получит право распорядиться судьбой Преисподних по своему усмотрению.

Если бы победили Гееннисты, к фракции Альтруистов не применялись бы никакие санкции, но Преисподние продолжали бы существовать. Возьми же верх Альтруисты, им было бы разрешено отключить всю систему Преисподних, поддержкой которой занимались их противники, на веки вечные.

Обе стороны считали себя более достойными победы. Альтруисты полагали, что они более развиты в целом (а это преимущество так или иначе отразилось бы в конструкции боевых симуляторов). Гееннисты же считали себя более здоровой, менее подверженной пагубе декаданса группировкой, и полагали, что по самой своей природе лучше приспособлены для войны. У них, кроме того, был в рукаве скрытый козырь: некоторые цивилизации, официально не считавшиеся хостерами Преисподних, но втайне занятые в этой области, были вынуждены ввязаться в конфликт и после долгого разбирательства отнесены к той стороне, на какую их поставил регламент. Естественно, обе стороны полагали, что правда за ними. Но ни одна не сохранила достаточно наивности, чтобы полагать, будто это как-то скажется на исходе войны.

Битва началась.

Она проходила во множестве тщательно запрограммированных и постоянно контролируемых сторонними наблюдателями виртуальных пространств. Наблюдатели эти принадлежали к расе Ишлорсинами и были известны повсюду в Галактике своей неподкупностью, спартанским образом жизни, почти полным отсутствием чувства юмора, а также чувством долга, которое представители большинства остальных нормальных цивилизаций находили решительно патологическим. В положительном смысле.

Но конец войны был уже недалек. И Ватуэйлю казалось, что победит в ней отнюдь не та сторона, чьи цвета он защищал.

Это и впрямь оказалась миниатюрная боеголовка, но боезапас ее был не очень велик. С помощью одноразовых сенсоров на поверхности бронированных Главных Оружейных Кабин — главный сенсорный купол автоматически втянулся в броню — он наблюдал, как все произошло. Три субъединицы сошлись вместе за миг до того, как взорвалась основная боеголовка, нацеленная на тот участок помещения, где он раньше укрывался. Ему было трудно судить, что бы случилось с ним — то есть с той вещью, внутри которой он сейчас пребывал, — если бы он остался там, где укрывался. Возможно, он бы и выжил. А может быть, и нет.

Пол ангара содрогнулся от взрыва.

Тому месту, где он раньше находился, был нанесен значительный ущерб. Перекрытия точно жучки-древоточцы изъели, потолок раскалился сперва дожелта, а потом добела.

В нескольких местах потолок оказался продырявлен и выпучен наружу, но теперь медленно проседал обратно под влиянием гравитации, созданной собственным вращением Заброшенной Космофабрики.

Неопознанный Объект Высокой Плотности, за которым он прежде нашел себе укрытие, был почти полностью разрушен и частично испарился. То, что от него оставалось, медленно сползло по полу ангара, пока не натолкнулось на ранее уже поврежденную и торчавшую вверх изломанную секцию.

Он все еще там! (Другой голос № 4.)

Сними его, Галтон.

Ослепительно яркая бело-желтая линия прочертила пространство ангара, вырвавшись из дыры в потолке и вонзившись в нагромождение механизмов, за которыми ранее занимал позицию Ватуэйль. Возник белый плазменный шар. Шар начал расширяться. Раскаленное облако металлических частиц вырвалось в вакуум, унося за собой сиявшие желтым светом ошметки пола. Некоторые достигали метра в длину. Обломки пола неслись на самых разных скоростях. Проще всего было бы сказать, что эти скорости были очень велики.

Он увидел, как один из обломков направляется в его сторону. Обломок один раз срикошетил от пола, а другой раз — от потолка.

У него было слишком мало времени, чтобы среагировать.

Возможно, если бы он не стоял на согнутых ногах, то сумел бы уклониться. Обломок вонзился в бронированное тело, внутри которого находился он сам. Это столкновение возымело тяжкие последствия. Если бы обломок столкнулся с плоской поверхностью или же кромкой брони, последствия эти были бы легче. К сожалению, он поразил его в самую верхушку, чуть в сторону от центральной оси. Переданный момент импульса заставил его завертеться вокруг этой оси. Обломок срикошетил еще раз и врезался в плечевую секцию, возле левого Основного Орудия.