Александр Казанцев - Фаэты Страница 37

Опытному глазу молодого охотника сразу стала ясна разыгравшаяся здесь драма.

Авик показал себя настоящим фаэтом, хотя и был еще мальчиком. Судя по следам схватки, он отчаянно сопротивлялся.

Но напавших было много, и они справились с мальчуганом. Змей нашел путь, каким они унесли его. Долгое время он преследовал похитителей, пока не убедился, что время упущено и догнать их невозможно.

На лес спустились сумерки, и, спотыкаясь о корни, Змей в полном отчаянии побрел домой. Руки его бессильно свисали вдоль тела, голова упала на грудь.

Так он вернулся в этот трагический день домой один и обо всем рассказал матери.

… Мада обезумела от горя и крикнула, будто он убил Авика. Она имела в виду, что он ответствен за гибель брата, но гордый Змей вспылил. Может быть, в нем взыграла кровь не только матери, но и деда. Он был уязвлен брошенным ему обвинением. Если мать способна была на такой упрек, то он уйдет в пещеры и будет отныне жить отдельно.

Мада была слишком убита горем, чтобы опомниться и удержать сына.

Она лежала на пороге дома с распущенными волосами и через пелену слез и вечернего тумана, напоминавшего утраченную Фаэну, видела, как скрылся за деревьями ее любимый первенец.

Но ей грозила еще одна утрата.

Мимо нее проскользнула гибкая фигурка старшей дочери Ма. Девушка, не раздумывая, пошла следом за Змеем.

Вернувшись с охоты ночью, Аве был поражен унынием, с которым встретили его домашние.

Узнав о двойном несчастье – гибели Авика и уходе из дома старших детей, Аве помрачнел, запустив руку в густую седеющую бороду.

– Пусть я не права, и, конечно же, я не права, – говорила Мада мужу. – Как Змей и Ма сумеют прожить одни? Ты должен вернуть их.

– Это необходимо сделать, – ответил Аве. – Им одним не отбить нападения фаэтообразных, возобновивших войну с нами. И первая добыча, наш бедный Авик, только усилит их ярость и упорство.

– Я не хочу этому верить! – запротестовала Мада. – Если Гор Зем так долго жил с ними и кое-чему научил их, они могли похитить нашего Авика, чтобы он тоже учил их. Но Змея и Ма ты должен вернуть.

– Я найду их, – пообещал Аве и задумчиво добавил: – Хорошо, если ты права в отношении Авика.

Как истинно мужественный фаэт, он старался не показать жене виду, как убит всем случившимся.

– Заботит меня этот говорящий зверь.

– У меня на него вся надежда! – подхватила Мада. – По словам Змея, он говорит так, как говорил наш незабвенный друг Гор Зем.

– Это меня и беспокоит.

– А меня радует. Ведь чувство благодарности было не чуждо даже самке Дзинь. Говорящий зверь, кто бы он ни был, может спасти Авика.

– Это, наверное, ученик Гора Зема. Ты сама говорила, что Гор Зем, став вожаком, стремился многому обучить зверей.

– Но почему они вернулись? Может быть, Гора Зема уже нет в живых… Он или не допустил бы их сюда, или пришел бы к нам.

– Кто знает, что случилось за эти долгие годы с нашим другом… – вздохнул Аве Мар.

– Может быть, им нужен новый вожак и они пришли за фаэтом? – сказала Мада.

– Я найду Змея, и с ним вместе мы отыщем новое стойбище фаэтообразных. Может быть, встретимся с Гором Земом или даже с нашим уцелевшим Авиком. В крайнем случае поймаем кого-нибудь из говорящих зверей и расспросим.

Однако Аве не удалось осуществить свой план. Змей и Ма ушли куда-то очень далеко. В ближних пещерах их не оказалось. Хорошо, если они не стали добычей фаэтообразных.

Может быть, где-то в другом лесу они положили начало новой стоянке потомков фаэтов на Земе. Оскорбленный охотник не простил матери ее упрека, хотя в какой-то степени и заслужил его.

Ничего не известно было и об Авике.

Жизнь семьи Аве и Мады продолжалась. Словно на смену погибшему Авику и ушедшим детям у Мады родились близнецы, мальчик и девочка, и мать ушла по горло в заботы о них. Да и других забот у нее было более чем достаточно.

Она готовила пищу на всю семью, вместе с младшими дочерьми выделывала шкуры, чтобы сшить с помощью сухожилий примитивную одежду и обувь для подрастающих детей и для себя с Аве. Нужно было собрать лекарственные травы, в которых Мада уже знала толк не только потому, что была когда-то Сестрой Здоровья. Она выхаживала всех членов своей большой семьи. Не оставалось времени помогать Аве в охоте.

После трудового дня в спустившейся темноте, поддерживая огонь в очаге и растирая каменным пестиком в каменной ступке собранные за день зерна, Мада рассказывала детям сказки.

Она ничего не выдумывала, она просто вспоминала свою жизнь на Фаэне. Но для маленьких земян, живших в дремучем лесу, рассказы о домах, достающих облака, или о самодвижущихся комнатах, поднимавшихся даже в воздух как птицы, и даже об управляемой звезде, на которой родители спустились на Зему, звучали удивительной, несбыточной и невозможной сказкой.

Эти сказки о невозвратном прошлом слушал сквозь дремоту свалившийся от усталости на ложе и Аве Мар.

Он слушал и не мог понять, снятся ли ему фантастические сны или он вспоминает под влиянием слов уже седой, но все еще прекрасной Мады давно забытые картины.

И под мерный рокот бесконечно любимого голоса первый фаэт на Земе задумывался о том, что ждет его детей и внуков.

Вернутся ли сюда фаэтообразные? Неужели отпущенный на свободу Змеем говорящий зверь в благодарность за это не только спасет Авика, но и уведет отсюда фаэтообразных, как это сделал когда-то Гор Зем? Или нет уже в живых ни Гора Зема, ни Авика, и война с фаэтообразными возобновится? И кто выживет в этой схватке? Кто заселит планету разумной расой: потомки фаэтов или потомки фаэтообразных? В процессе развития они станут походить на теперешних фаэтов. Или закон развития всего живого надо рассматривать шире, чем думали на Фаэне. Распространить его с одной планеты на все населенные миры! Всюду могут появиться разумные существа и могут переселяться на те планеты, где разумные еще не успели появиться. Они вступят там в борьбу с менее развитыми. Не в этом ли смысл всеобъемлющего закона борьбы за существование, в котором Разум должен иметь преимущество?

И Аве решил историю своей семьи выбить письменами на скале в горах, куда ходил охотиться.

Когда-нибудь его разумные потомки прочтут запись.

Но на кого они будут походить?

КНИГА ВТОРАЯ. СЫНЫ СОЛНЦА

Нет ничего выше и прекраснее, чем

давать счастье многим людям!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МИССИЯ РАЗУМА

И ветвью счастья

и цветком любви

украшен

Древа Жизни ствол.

Но корни!..

Без них засохнет ветвь, падут цветы.

Мечтай о счастье, о любви и ты,

но помни:

корень Жизни – ДОЛГ !

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СЕРДЦЕ НЕБА

Звезды были так ярки, что казались совсем близкими. Особенно самая блистательная из них. Вечерняя Звезда (Тлау-ицколь-пентакаухтли). Она единственная из всех ночных светил даже ночью отбрасывает тени. Если долго глядеть на нее, можно рассмотреть не просто сверкающую искру драгоценного камня в головном уборе бога Ночи, но и крохотный горящий диск, его глаз. Порой он суживается, становясь изогнутым как лезвие ножа для резки сладких стеблей. Однако видеть это дано лишь зорким жрецам-звездочетам.

Главный из них Толтекоатль (Змея Людей) в известные только ему ночи поднимался на вершину ступенчатой пирамиды, возвышавшейся над городом Толлой. И оставался наедине со звездами, в расположении которых умел читать будущее, исходы войн, славу или позор вождей.

Великий Жрец носил искусно сделанную прическу, внушавшую ужас: его волосы, склеенные кровью жертв, были уложены в виде змеи, имя которой он носил. Его огромный крючковатый нос нависал над выпяченной верхней губой и непропорционально маленькой челюстью. Глаза с недобрым блеском были приподняты к вискам, а брови повторяли линию скошенного назад лба – след заботы о будущей красоте новорожденного, череп которого зажимался специальными дощечками.

Самый младший сын Гремучего Змея – Верховного Вождя Толлы – не удостоился подобных забот. Будучи седьмым (да еще от побочной жены, бывшей рабыни) ребенком, он не мог претендовать на наследование власти, и его череп оставили без изменений. К тому же его волосы не были черными, как подобает вождю, а светлыми. И потому, уже став юношей, Топельцин, сын Верховного Вождя, многим казался безобразным: длинное лицо, высокий лоб, прямой нос и волосы цвета выгоревшей ткани.

Однако девушка Шочикетсаль (Мотылек) была иного мнения.

Гремучий Змей (Мишкоатль) совсем не казался ей привлекательнее своего сына, хотя нос его и был горбат, волосы, роскошно украшенные яркими перьями, благородно черны, лоб великолепно скошен чуть ли не под прямым углом к линии носа, а нижняя челюсть безукоризненно мала.

Шочикетсаль, тайная дочь Верховного Жреца, с удлиненными темными огненными глазами, иссиня-черными блестящими волосами и в меру скошенным лбом, была красой своего племени.