Кейт Лаумер - Земная кровь Страница 38

Он усилием воли подавил нахлынувшую на него тоску и повел пиратов дальше, мимо мусорной свалки, которая выросла до невероятных размеров. Никто даже не спросил его, почему он выбрал именно эту дорогу. Он уверенно шел вперед, разбрызгивая жидкую грязь тяжелыми подошвами башмаков, и ружье на ремне тихо позвякивало при каждом его шаге. Роун знал, куда шел.

У него здесь не осталось друзей, как и не было ни малейшего представления о том, где искать Беллу. Но раньше Тхой-хой любил собираться с друзьями в полуподвальном баре, там они потягивали мерзкие йилийские напитки и делились друг с другом всякими новостями. Вот туда-то Роун и направлялся.

Он завернул за угол, и тотчас услышал, как пираты зашептались. Он спиной своей чувствовал их расплывшиеся ухмылки. Стереотип их поведения давал о себе знать. Впереди аккуратно подстриженные виноградные лозы образовывали изгородь, а за ней виднелись блестящие крыши богатых домов. Небольшая группа ведов из мелкой знати прошла в ворота. У некоторых на плиссированных юбках блестели радужные застежки, у одного на шее висел значок класса, сделанный из бриллианта. Единственным их оружием были кинжалы и отточенные когти. Скользящая походка ведов выдавала прирожденную надменность тех, кто привык чувствовать себя хозяином положения. Рассматривая ведов, спутники Роуна замедлили шаг. Боясь возможной стычки, Роун обернулся и бросил на команду свирепый взгляд.

— Эй вы, палубные скребуны, я вас предупреждал! Первый, кто нарушит строй, получит заряд в кишки!

— Эти джики твои друзья? — громко спросил Ноуг, наблюдая за проходившими мимо ведами. Будучи гуком, он питал антипатию к подобного рода существам.

— У меня нет друзей, — оборвал Роун. — Не веришь, спроси сам.

Двое ведов медленно приблизились.

— Убирайтесь отсюда, — монотонно произнес один из них на плохом интерлингво.

— Здесь нечего делать грязным свиньям, этим земным полукровкам, — добавил второй.

Их когтистые руки ощупывали рукояти кинжалов, словно их вынуждал кто-то защищаться.

— Можно я шлепну этих двоих? — с надеждой в голосе попросил Сидис. Он ухмылялся, и его ровные зубы посверкивали, точно серебро.

— Никаких убийств, — отрезал Роун.

Но пираты словно по команде окружили вендов. Те нервно придвинулись друг к другу, сообразив наконец-то, что перед ними не простые тамбульские бродяги.

— Проваливайте, — приказал Роун на безупречном йилийском, которому учила его Белла. — Мои ребята чуют запах легкой крови.

Веды убрали руки с ножей, лица их стали непроницаемыми.

— Сам проваливай, — огрызнулся один, на всякий случай благоразумно попятившись.

— Но сначала, — невозмутимо продолжал Роун, — мне нужно узнать кое-что о Тхой-хое, йилийском барде и сказителе. — Он подчеркнуто опустил руку на силовое ружье.

— Его можно найти в любой таверне, он настоящий раб своих привычек, — недовольно буркнул вед.

Роун пробормотал что-то себе под нос и направился к воротам. Раньше квартал ведов был для него запретной зоной, его туда пускали разве что для выполнения отдельных поручений. Но теперь Роун был Человеком, и он шел туда, куда хотел. Он миновал ворота, и веды, готовые зашипеть от гнева, не издали ни звука. А наблюдая, как его маленькая группа протопала по тротуару, они лишь вслед ей неуверенно засвистели, но остановить не посмели. Инцидент перед воронами заставил ведэв насторожиться.

Команда Роуна прошествовала почти через весь квартал ведов, до его окраины, где обычно селились ремесленники. Роун остановился перед таверной, на которой был приколочен разноцветный символ всех рас.

— Подождите здесь, — приказал Роун. — Я ненадолго. За ружья не хвататься, на чужие кошельки не зариться.

В таверне сидел один йилианин — не Тхой-хой, но кто-то из твикской касты. Эти неприметные, невзрачные на вид существа частенько обитали в народе, собирали новости, питались слухами, затем сочиняли странные иллийские поэмы; нередко они помогали составлять послания.

Роун опустился на треснувшее деревянное сиденье напротив йилианина, заказал вина для себя и бренди для соседа по столу, затем вытащил монету и положил перед собой.

Йилианин вопросительно посмотрел на Роуна, к монете он не притронулся. Он многое мог бы сделать за деньги, но далеко не все. И потому старый Йилианин выжидал, желая услышать от Роуна, какого рода игру тот затевает.

— Первое, — начал землянин, сразу приступая к делу. — Я хочу найти мою мать, Беллу Корней. Во-вторых, мне нужен Тхой-хой, мой дядюшка.

Йилианин взял монету худыми, потерявшими боевые когти пальцами, сунул ее под язык и принялся терпеливо ждать того момента, когда неуклюжий официант принесет наконец ему вина. Получив заветную кружку, он понюхал бренди, бросил проницательный взгляд на Роуна и произнес:

— Я Лпу, певец стихов. Я знаю тебя, огненноволосый земной мальчик, заполнивший пустую жизнь увядшей красавицы Беллы. Когда-то ты был маленьким, дикое пламя юности, а теперь ты стал мужчиной. Твоя красота заставляла радостно биться сердце матери, вот о чем молят богов великие звери!

— Мать… умерла? — на Роуна неожиданно навалилась тоска.

Он понимал, что никогда не любил свою мать, как она того заслуживала. В его памяти жил только Раф.

— Ее больше нет в живых, — сказал Йилианнин, медленно подбирая слова. Роун замер, ожидал подробностей, но их так и не последовало, и не представилось возможности о них спросить.

— А дядя Тхой-хой?

— Сейчас Тхой-хоя слушают в доме диктатора в вонючем Соэтти. Хочешь, чтобы я привел его?

Роун кивнул. Йилианин допил фауф и выскользнул из таверны. В грязном, убогом помещении пахло смесью всевозможных напитков и чужеземными сладостями. В узенькое окошко, завешенное целлофаном, Роун увидел своих парней. Они громко переговаривались, небрежно швыряя ножи друг другу под ноги. Роун поднялся и постучал по оловянной крыше. Это напомнило ему о Белле, но он предпочел заглушить свои эмоции хорошим глотком вина. По дому же Роун вообще не тосковал. Тамбул был для него ничем не лучше других миров. И через несколько часов, закончив свои дела, он без сожаления отправится дальше.

Изнывая от ожидания, Роун еще немного выпил. Лпу сказал, что Беллы больше нет в живых? Что это значит? Что с ней произошло?

Но вот в таверну ворвался хохот его команды, в открывшийся дверной проем хлынул поток света, и Роун увидел входящего шаркающей походной дядюшку Тхой-хоя. Он совсем сдал, дядюшка Тхой-хой, его серое, точно высохшая глина, лицо было покрыто сетью морщин. Однако радостная улыбка осветила его доброе лицо, когда он увидел Роуна.

— Мой мальчик, — пропел он. — Мой милый мальчик! — И Роун почувствовал, что если бы йилианин умел плакать, то, наверное, сейчас разрыдался бы.

Они обнялись.

— Я сильно изменился, — сказал Роун. — Ты бы узнал меня?

— Конечно, узнал бы. Ну, рассказывай свою историю. Ты много убивал, любил и ненавидел?

— Да, это уж точно, — с грустью признался Роун. — Я потом подарю тебе свою историю, для коллекции. Но сначала скажи, что случилось с матерью?

Дядюшка Тхой-хой молча сунул руку за пояс, вытащил большую золотую монету и протянул ее Роуну.

— Твое наследство, — коротко пояснил он. — Все, что осталось от когда-то прекрасного цветка йилии… — Старый сказитель не мог обойтись без поэтических образов.

— Откуда у Беллы золото? — удивился Роун, прикоснувшись к древней имперской монете, контора так ценилась на рынках Тамбула.

— Ей не на что было жить после смерти Рафа, и она продала себя экспериментальному колледжу, занимавшемуся вивисекцией. А это — плата за ее тело и жизнь. Она просила передать монету тебе, если ты когда-нибудь вернешься.

— И… она даже не оставила послания?

— Зачем? Ее поступок красноречивей всяких слов, Роун.

— Да, это правда… — Роун тряхнул головой. — Но мне не хотелось бы сейчас думать об этом. У меня мало времени, дядюшка Тхой-хой. Моим ребятам уже неймется — стоит кому-нибудь глянуть на них косо, и они неминуемо затеют свару. Мне необходимо выяснить, кто я такой. Я знаю, что меня купили здесь, в Тамбуле, в воровском магазине. Но в каком? Может, ты подскажешь, где мне найти ответ?

— Тебе ничего не надо искать, Роун. Я сам отвечу тебе.

— Ты?

— Когда-то я прилетел сюда из далекого мира, чтобы похитить тебя, — нараспев произнес Тхой-хой, улыбнувшись своим мыслям.

— Ты?! — Роун не мог поверить, что его старый дядюшка когда-то был наемником и искателем приключений.

— Я, я! — подтвердил Тхой-хой, качнув головой. — Вероятно, было бы лучше так и оставить все это в тайне…

— Но я хочу знать, я должен знать, кто я. Похоже, мое происхождение чисто земное, но кто мои настоящие родители? И каким путем я попал в лавку торговца?