Альфред Элтон Ван Вогт - Путешествие на космическом корабле "Бигль" Страница 38

Никто не ответил. Глаза собравшихся не отрывались от бака. Яйца раскалялись очень медленно, но, в конце концов, все же заполыхали и быстро сгорели золотистым огнем.

— Ах! — воскликнул доктор Эггерт. Все перевели взгляды на доктора и на его пациента, фон Гроссена. — Мышцы стали расслабляться, и он открыл глаза. Полагаю, он осознает окружающее. Паралич был вызван присутствием яйца, и теперь, когда его убрали, постепенно проходит. С ним ничего серьезного. Полагаю, скоро все они уже будут на ногах. А что с монстром?

Капитан Лит ответил:

— Двое людей, находившихся на катере, говорят, что видели красную фигуру, выскочившую через главный люк сразу после того, как мы приступили к неуправляемому накачиванию всего корабля энергией. По-видимому, это был наш противник, поскольку его тела мы не обнаружили. В любом случае, Пеннонс со своими командами обходит корабль, проверяя установленные нами флюорографические камеры. А вот и он. Итак, мистер Пеннонс?

Инженер вошел и поставил на стол какой-то бесформенный металлический объект.

— Пока не могу вам сказать ничего определенного… но я нашел эту штуку в одной из физических лабораторий. Что вы о ней думаете?

Гросвенор оказался вытолкнутым в первый ряд руководителей отделов, которые столпились вокруг стола, чтобы изучить вещь поближе. Он увидел предмет, очень хрупкого вида, опутанный сетью проводов. Имелось три различных трубки, выходящих из трех маленьких шаров, испускавших какой-то серебристый свет. Свет, попадая на стол, делал его прозрачным. Но самым странным было то, что шары поглощали тепло, словно термические губки. Гросвенор протянул ладонь и почувствовал, как все тепло из нее уходит, и она стремительно коченеет. Он резко отдернул руку.

Рядом с ним капитан Лит произнес предостерегающе:

— Думаю, лучше будет оставить исследования нашим физикам. Фон Гроссен скоро поправится. Вы говорите, что нашли это в лаборатории?

Пеннонс подтвердил. Смит сказал:

— Похоже, монстр работал там, когда вдруг осознал, что происходит. Он, должно быть, сразу догадался, поскольку успел покинуть корабль. Это не согласуется с вашей теорией, Корита. Вы говорили, что, будучи крестьянином, он даже представить себе не может, что мы способны совершить такое.

Археолог слегка улыбнулся.

— Мистер Смит, — произнес он учтиво, — не подлежит никакому сомнению, что он прекрасно представил себе это. Из чего, вероятно, следует заключить, что наш монстр, по всей очевидности, является крестьянином, самым развитым из тех, каковые нам когда-либо встречались.

Пеннонс проворчал:

— Вот бы нам обладать некоторыми способностями этого крестьянина. Знаете ли вы, что понадобится не менее трех месяцев, чтобы исправить все повреждения, которые причинили кораблю три минуты неуправляемой энергизации? Какой-то момент, я даже боялся, что…

Он оставил фразу неоконченной.

На лице капитана Лита мелькнула улыбка:

— Я закончу вашу фразу за вас. Вы боялись, что корабль полностью разрушится. Думаю, почти все из нас понимали, на какой риск мы идем, принимая окончательный план мистера Гросвенора. Мы знали, что наши спасательные катера оборудованы лишь системами частичной антигравитации. Другими словами, после катастрофы мы бы остались здесь, в миллионе световых лет от дома.

— Интересно, — задумчиво протянул кто-то, — в случае, если бы монстру удалось завладеть кораблем, он в самом бы деле завоевал вселенную? В конце концов, человек, по крайней мере, в нашей галактике утвердился достаточно прочно… и скорее по праву.

Смит кивнул головой:

— Пурпурный монстр уже господствовал над вселенной и мог достичь этого еще раз. Вы склонны считать человека образцом справедливости и забываете, что у него имеется долгое прошлое, полное жестокости. Он убивал живых существ не только для пропитания, но и ради удовольствия; он делал из соседей рабов, подвергал своих врагов массовому уничтожению и испытывал самое садистское удовольствие от страдания других. Возможно, во время наших путешествий мы еще встретим разумных созданий, более чем человек, достойных управлять вселенной.

— Господи, — произнес кто-то, — давайте никогда больше не будем брать на корабль опасных существ. У меня нервы на пределе, и я уже не тот человек, который поднимался на борт перед стартом.

— Мы все можем сказать то же самое!

Слова, произнесенные по переговорному устройству, принадлежали Кенту, новому начальнику экспедиции.

22

Кто-то пошептал Гросвенору на ухо так тихо, что ему не удалось разобрать слова. Звук сопроводился какой-то приглушенной трелью, которой также недоставало смысла.

Гросвенор невольно обернулся и посмотрел вокруг. Он находился в собственной студии записи и был совершенно один. Он подошел к двери аудитории посмотреть, не явился ли какой посетитель — и никого не увидел.

Сильно озадаченный, он вернулся за свой стол, спрашивая себя, не направил ли кто на него энцефалорегулятор, поскольку это было единственным объяснением слуховому феномену, которое он смог найти.

Но очень быстро понял, что это маловероятно. Регуляторы действовали только на близком расстоянии, к тому же, помещения его отдела были защищены от большинства видов излучения. В конце концов, он чересчур хорошо знал психический механизм возникновения подобных иллюзий. Он не мог оставить произошедший инцидент без внимания.

В качестве предосторожности он обследовал все пять комнат своего отдела и проверил регуляторы в зале технических средств. Все было в нормальном состоянии и располагалось на своем обычном месте. В тишине он вернулся в студию и продолжил изучение структуры светящихся гипнотических картинок, записанных во время нападения на корабль, предпринятого риимами.

Неожиданно накатила волна страха, заставившая его съежится. Затем вернулся шепот, такой же тихий, как и в первый раз, но теперь, хотя Гросвенор и не сумел определить почему, он показался ему явно враждебным.

В изумлении он поднялся. Надо полагать, это все-таки был энцефалорегулятор. Кто-то воздействовал на его мозг на расстоянии таким мощным аппаратом, что защитных экранов в переборках оказалось недостаточно для нейтрализации.

Поразмыслив, он решил, что атаке, по-видимому, неоткуда было прийти, кроме как из психологического отдела, и попросил соединить его с Зиделем. Тот подошел к аппарату, и Гросвенор начал рассказывать, что произошло. Он не успел закончить.

— А я как раз собирался связываться с вами, — перебил его Зидель. — Я считал виновником вас.

— Вы хотите сказать, что все почувствовали то же самое? — спросил Гросвенор медленно, пытаясь осознать по-новому повернувшуюся ситуацию.

— Меня особенно удивляет, что это почувствовали вы, принимая во внимание, насколько защищены стены вашего отдела. Вот уже двадцать минут мой коммуникатор перегружен, со всех сторон жалуются, а еще чуть ранее некоторые из приборов зафиксировали всплеск активности.

— Какие именно?

— Детектор мозговых волн, самописец нервных импульсов и самые чувствительные из электрических индикаторов. Кент собирает всех в рубке управления. Увидимся там.

Но Гросвенор не отпустил его так быстро.

— Уже было какое-нибудь обсуждение?

— Ну… говорят примерно об одном.

— Об одном?

— Мы сейчас подходим к галактике М31, и все предполагают, что это идет оттуда.

Гросвенор усмехнулся:

— Достаточно правдоподобная гипотеза. Я подумаю над ней. Присоединюсь к вам через несколько минут.

— Приготовьтесь к шоку, когда будете выходить в коридор. Воздействие здесь постоянно и на любой вкус: шумы, игра света, видения, полное смятение всех чувств.

Гросвенор поблагодарил за предупреждение и отключился.

Он едва успел расставить на места свои фильмы, как коммуникатор передал приглашение Кента на собрание. Через мгновение он открыл дверь в коридор и сразу же отметил, что Зидель ничуть не преувеличивал.

Волны возбуждения обрушились на его мозг. Встревоженный и обеспокоенный, он направился в рубку управления.

Он сидел среди своих спутников, а вокруг них ночь, необъятная ночь пространства, подступала к кораблю и нашептывала свои угрозы. Капризная и ужасающая, она множила предупреждения. Она насвистывала, потом ворчала. Она скулила от голода и трепетала от страха. Она умирала в медленной агонии, затем возрождалась, упиваясь жизнью. И все время она коварно угрожала.

— Я вам точно скажу, в чем тут дело, — произнес кто-то позади Гросвенора. — Этому кораблю пора возвращаться в порт приписки.

Не в состоянии опознать голос, Гросвенор обернулся посмотреть, кто говорит, но оратор уже замолчал. Приняв первоначальное положение, Гросвенор заметил, что Кент, их новый шеф, не отвлекся от окуляра телескопа, в который смотрел. Или же он счел реплику не заслуживающей ответа, или просто ничего не услышал. Больше никто из присутствовавших не высказывался.