Татьяна Дихнова - Успех подкрался незаметно Страница 39

— Спасибо, доктор. — Я встала. — Теперь моя очередь размышлять и искать.

— Удачи.

— Пригодится. — Я чмокнула его в щеку и отошла.

Попыталась было забиться в уголок, чтобы подумать в тишине и покое, но тут случилось неизбежное — проснулась Гвен. Естественно, в ту же секунду, как в поле зрения ее сонных глаз оказалась бедняжка Нэтта, сама Гвен оказалась у меня на шее, что-то восторженно лепеча. Я мученически возвела глаза к потолку, но выхода не было. Пришлось в очередной раз в подробностях пересказывать мои приключения. Причем специфика слушателя была такова, что основной упор был сделан на романтических бреднях вроде ночных посиделок у костра и неземной красоты Лоши. Гвен, при всей ее известности, была наивным, избалованным и очень одиноким ребенком, и я не могла просто отмахнуться от нее, сказав: «Уйди, я занята». Пришлось мужественно перенести всплеск любопытства, но как только на секунду внимание Гвен переключилось на Алекса, я решительно поднялась и просительно пробормотала:

— Мне ужасно хочется принять ванну, а потом мы с тобой еще поболтаем. Идет?

Такое простое человеческое желание было ей близко и понятно, поэтому меня отпустили. Не мешкая ни секунды, я направилась туда, где мой мыслительный процесс протекает лучше всего, — под сень струй.

К стыду своему, должна признать, что довольно продолжительное время было потрачено на вещи, очень далекие от напряженных размышлений: я нежилась в горячей ванне с горой ароматной пены и мечтала о разных глупостях. Например, завербоваться к пиратам и летать вместе с Этьеном на «Ренуаре», или того хуже — поселиться с ним вдвоем на ферме, завести поросят, ручного тигренка и есть по вечерам обещанные адмиральские креветки, предварительно запеченные в ярко-красных углях. На этом месте я умудрилась затормозить, и постепенно ход мыслей принял верное направление. Для ускорения процесса я принялась рассуждать вслух:

— Итак, что мы имеем? Предположение, что Ренаддо Венелоа хотят отправить на тот свет при помощи яда, обрело статус постулата. Далее — яд не будет находиться ни в пище, ни в напитках, а поступит в организм герцога через поверхность кожи.

Первым на ум пришел довольно простой вариант — одежда. Но его недостатки были очевидны. Уж что-что, а адмиральская каюта охранялась меганадежно, и произвести трудоемкую операцию с его костюмом не представлялось реальным. Подкинуть же герцогу заранее подготовленный предмет гардероба — это вообще никакой критики не выдерживает.

Я задумалась. Как там говорил начальник охраны адмирала? «Последняя битва нашего короля». И еще что-то про коней. Странные метафоры, за все время пребывания внутри пиратского сообщества это был единственный раз, когда герцога назвали королем.

— Ну, хорошо. Идем дальше. Одним из аргументов собеседника Артура было: адмиралу сейчас не до игр. Интересно, что имелось в виду, не любовные же игры? Хотя, если вдуматься…

«Прекрати немедленно, нимфоманка чертова, — одернула я себя. — Это же надо, предположить, будто враги могут подсунуть герцогу девушку, густо намазанную ядом… Талант! Думай, а то самолично утоплю в ванной и лишу ужина».

Последняя угроза возымела действие, и я старательно зашевелила извилинами. Простите за банальность, но практически слышала, как они скрипят. Игра… игра для короля…

Через минуту я, как живое воплощение Архимеда, пулей выскочила из ванны и, разбрасывая вокруг клочья пены, принялся хвататься то за брюки, то за полотенце. Наконец с трудом приняв более-менее приличный вид, я влетела в каюту, подскочила к двери и, полностью игнорируя удивленные вопросы, принялась самозабвенно барабанить ногами по раритетному дереву.

Устроенный мною дебош сразу же привлек внимание, в каюте появился один из охранников и лениво поинтересовался:

— Нy, что здесь за шум?

Я встала по стойке «смирно» и отрапортовала:

— Простите, но мне срочно нужно связаться с адмиралом Венелоа, это жизненно важно.

Пират кивнул и склонился к браслету рации. После непродолжительных переговоров он кивнул мне:

— Пойдемте. Ради вас надеюсь, что это действительно важно.

С трудом стараясь не сорваться на бег, я проследовала за провожатым в адмиральскую каюту. Судя по тому, что мы и не подумали постучаться, а даже для приличия не замедлив темпа, вошли внутрь, герцогу было не до глупых: «Кто там?». Так и оказалось — первая фраза, донесшаяся до моего слуха, была сухая констатация факта, произведенная майором Уилкинсом.

— Мат.

Вслед за этим раздалось недовольное ворчание и незнакомый голос, обладателя которого надежно скрывала спина моего конвоира, произнес:

— Что ж, сам виноват. Голова слишком занята текущими проблемами.

К этому моменту я уже получила некоторую возможность обозреть помещение и уставилась на сидящего напротив майора впечатляющих размеров мужчину, который тем временем продолжил:

— Попробую взять реванш, — затем встал, подошел к шкафу и извлек из его недр шахматную доску. — Взгляните, Джек, что я утром обнаружил в багаже имперских гостей.

Тут вроде бы настал самый подходящий момент выйти на сцену с триумфальными откровениями, тем более что я стопроцентно знала об отсутствии у членов компании Гвен даже минимального интереса к древней и сложной игре. Но герцог с майором были настолько увлечены друг другом, полностью игнорируя наше присутствие, что я рассудила: вот прекрасная возможность проверить чистоту помыслов майора.

Тем временем адмирал подошел к столику и протянул Уилкинсу свой трофей. Тот, ни секунды не колеблясь, открыл доску и протянул руку к черному ферзю. Сочтя увиденное достаточным, я шагнула вперед и громко произнесла:

— Майор, на вашем месте я бы поостереглась прикасаться к данному произведению искусства.

Рука Уилкинса отдернулась, и головы всех присутствующих, как по команде, повернулись ко мне.

— Макс, подождите за дверью, — скомандовал майор, и когда его распоряжение было выполнено, представил нас с адмиралом друг другу: — Антуанетта д'Эсте. Герцог Реналдо Венелоа.

— Очень приятно, сэр, — пробормотала я. Герцог же, не сводя с меня взгляда холодных черных глаз, спокойно поинтересовался:

— Не соблаговолите ли, мисс, объяснить причину вашего появления и достаточно вольного поведения?

Думаю, адмиралу вряд ли могло прийти в голову соображение, что если со мной разговаривать пренебрежительно, пусть даже и в столь вежливой форме, то я мгновенно утрачиваю всякий страх и почтение перед общественным положением, возрастом, даже физической силой собеседника и пускаюсь во все тяжкие.

Услышав вопрос в таком стиле, я немедленно воспряла духом, расправила плечи и, задрав нос, бодро спросила:

— С какого именно пункта прикажете начать?

Герцог оглядел меня с головы до ног удивленным взглядом, дескать, что это за пигалица тут пищит, и куда более дружелюбно ответил:

— Если не сложно, разъясните ваши рекомендации относительно этих шахмат.

Я послушно пересказала подслушанный ночной разговор и свои выводы, закончив примерно так:

— Откинув несколько малореальных вариантов, я пришла к заключению: единственным способом, посредством которого заговорщики могут попытаться вас отравить, являются шахматы, благо ваш интерес к этой игре общеизвестен. Непонятным оставалось только одно, как заставить вас прикоснуться к любовно подготовленному комплекту, а мысль, что злоумышленники рискнут использовать находящийся в вашей каюте, я отмела сразу. Но десять минут назад все встало на свои места. Действительно, эти фигурки, — я указала на адмиральский трофей, — настолько хороши, что истинный любитель не сможет пройти мимо. Оставалось только изловчиться и подсунуть их вам. Что характерно, получилось.

Я закончила, адмирал с майором смотрели на меня широко раскрытыми глазами, как будто узрели говорящий экспонат кунсткамеры. Затем они абсолютно синхронно повернули головы и уставились друг на друга. Тишину нарушил Уилкинс:

— Знаете, герцог, а это вполне может оказаться правдой. — После чего, повернувшись ко мне, он добавил: — Если вы больше ничего не хотите нам сообщить, то будьте любезны вернуться в каюту, через некоторое время мы продолжим беседу.

Я кивнула, покинула адмиральские покои и вслед за Максом направилась обратно, лишь на полпути сообразив, что хотела попроситься к Этьену, но не возвращаться же в самом деле.

Следующие три часа прошли не то чтобы скучно — общество вечно щебечущей Гвен так назвать при всем желании не получится, — но достаточно занудно. После того, как она выпытала у меня всю историю в мельчайших подробностях и утихли ахи с охами, я поинтересовалась, откуда у Гвен, собственно, взялись злосчастные шахматы. Невинно хлопая глазами, наша умничка сообщила потрясающую новость — она, дескать, не помнит. Мол, начала рыться в сумке и на тебе, лежат.