Александр Зорич - Пилот на войне Страница 4

Так я попал в ряды гвардии, не сделав ни одного выстрела. Так сказать, в общем зачете. Повезло.

Глава 2. Партизан «Эрмандады»

Город Нерская Губа. Расположен в заливе Нерская губа. Инфраструктура включает второй по значимости космодром на Махаоне и морской порт. На шельфе расположено знаменитое подводное поселение купольного типа. Там работает глубоководная рыбоферма, культивируются обширные плантации съедобных водорослей и функционирует уникальный гостиничный комплекс. Особую туристическую привлекательность этому району сообщает комплекс пещер, которые раскинулись на многие километры в окрестностях Нерской Губы и чьи нижние ярусы открываются непосредственно в океан. Это подлинная Святогорская лавра для любителей экстремального спелеодайвинга.

Отряд бежал прочь от Кирты, отныне враждебной и опасной.

За два дня командир прогнал их на семьдесят километров, что в заснеженной тайге далеко превышает все разумные нормы.

Беспрецедентный марш-бросок стал реальностью только благодаря тому, что командир знал местность, как оператор пилорамы свои три пальца. Иначе они бы просто заблудились в бесконечном зимнем лесу, ведь спутниковая навигация не работала — орбиту захватили клоны. Декодировать сигнал их аппаратов было нечем.

Отряд буквально помирал.

Снег по колено. Полное бездорожье и путаница корней под ногами, невидимая из-за плотного белого одеяла. Хорошо, что не было оттепелей и на снеге не образовался наст.

Сильнее всех страдали ополченцы. Их спасал только один козырь — молодость. Всё это были ребята не старше двадцати трех лет, прилично развитые физически. Но «прилично» вовсе не означает «достаточно». В школах и ВУЗах не учат бегать в бронекомбинезонах с полной боевой выкладкой.

Броники из мобзапаса были старые, низшей категории защиты, а значит без экзоскелетов. Весь их вес, легкий по армейской классификации, приходилось волочь за счет собственных мышц и связок. Легкий-то он, конечно, легкий, но все же шестнадцать килограммов…

Вдобавок, командир не позволил никому уйти из Кирты без рюкзаков и однодневных «сухарок», набитых по полному абонементу: сухпай, батарейки, палатки, спальники, дополнительные магазины и пачки пуль.

— Вперед, макаки! — подбадривал он своих подопечных — Рома, если ты отстегнешь рюкзак, я прострелю тебе колено и брошу здесь! Не будь я Салман!

— Товарищ… майор… я сейчас сдохну… — лицо несчастного Ромы, высокого крепкого парня, было очень нехорошим: бледность напополам с синевой, потухшие глаза и расфокусированный взгляд.

— Сдохнешь, это я тебе обещаю… А ну, убрал руку от клипсы!

Рома уже тянулся к застежкам, которые фиксировали рюкзак на разгрузочном жилете. Он бежал, переставлял ноги в ботинках, незаметно налившихся пудовым свинцом, а перед глазами плясали красные пятна, вперемешку с кедрами, снегом, хвоей, спинами бойцов и снова кедрами.

— Отряд, стой! — гаркнул командир и, обращаясь к Роману:

— Собрался подохнуть — подыхай! Слышишь меня?!

Он ухватил его за подбородок и рывком вздернул голову парня.

— Но если ты, жираф гребаный, думаешь, что мы тебя будем тащить… во, понюхай!

Пальцы в перчатке свернулись в дулю, каковая повисла в сантиметре от роминого носа.

— Я… не… могу больше… — ополченец сел на снег, выскользнув из хватки Салмана.

— Чего?! — Бронированный ботинок ударил в грудь, валя его на спину.

И еще один удар в район почек. И еще один в скулу.

— Я тебя, говнюка, забью насмерть! Чтобы ты отряд не подставил! Ты понимаешь, что у нас клоны на хвосте висят?! — Вчерашние студенты, мечтавшие о подвиге, с ужасом наблюдали за расправой. На снег брызнула кровь — тонкий красный росчерк на белом полотне.

— Ну что?! Полежал? Подъем, паскудник! Док! Запердоль ему стимулятор, нам еще два часа бежать до света!

Как ни странно, командирский звиздюль вкупе с матюгами оказал замечательное действие. Боец поднялся на ноги, вытер кровь, поправил снаряжение. А после дозы стимулятора зарысил наравне со всеми, только снег полетел из-под каблуков!

Перемещались ночью.

Конечно, темнота — не помеха современным средствам слежения. Но темнота, помноженная на плотный лесной полог — серьезный аргумент. Кроме того, зимняя ночь была заметно длиннее дня, и пренебрегать таким подарком было глупо.

Лучше справлялись солдаты из МП, мобильной пехоты. Кадровые военные, что тут говорить! К сожалению, из огненного ада Кирты их выбралось всего двадцать девять человек. Остальные прикрывали отход, да там и остались.

Майор использовал их подготовку на все сто. Они шли впереди, осуществляя разведку на марше.

В тылу колонны двигалось отделение бывших эрмандадовцев. Эти тоже были в хорошей форме, дополненной электромышцами скафандров «Конкистадор». Отличная работа конструкторов «Дитерхази и Родригес» произвела на свет сплав защиты, скорости и маневра в оптимальном сочетании. За двое суток в сложнейших условиях они всего один раз сменили аккумуляторы.

А ведь за спиной остались бои с клонским десантом и убийственная круговерть гибнущей Кирты… О чем со всей убедительностью говорило число выживших — тринадцать человек. Всё, что осталось от батальона.

Ахилл-Мария думал.

Больше ничего не оставалось. Бойцы «Эрмандады» прикрывали тыл отряда, заодно пиная отстающих ополченцев по задницам. Он ни за что более не отвечал. Груз ответственности сменился грузом ранца, автомата и боеприпасов.

Бывший комендант огромного космического сектора, который более не принадлежал его работодателям. Бывший полковник «Эрмандады». Бывший брат Единорог. Бывший комбат.

А ныне простой боец. Ничтожный отряд и всего одно отделение под его командой. Вот такой венец карьеры испанского рыцаря!

Снег, проклятый снег в свете звезд, неслышное жужжание экзоскелета, дыхание вырывается сквозь зубы, в шлеме циркулирует кондиционированный воздух. Рядом бежит Просперо де Толедо. Выжил, бродяга! Вот и всё что осталось. Двенадцать парней, измученных до крайности, и он. И враги, которые хотят их всех убить (и уже многих убили), враги, которых сюда привел он, своими руками.

Так что — только мысли. Сквозь ноющую боль в теле, непрерывный бег и мелькающие вокруг кедры.

Во-первых, как звали того старика… Конструктора «Конкистадоров»? Он прилетал три года назад на «Тьерра Фуэга» вместе с первой партией поставки. Кажется, Суассон? Или Каркассон? Пабло? Или Пьетро? В любом случае, памятник ему из чугуна в полный рост!

Если бы не скафандр, он бы давно протянул ноги. Как тот несчастный русский парень, которого избил Пино.

Во-вторых, Салман и Док Скальпель. Всего месяц прошел с тех пор, как он был готов отдать мизинец под ржавый тупой нож, только бы потрогать обоих подонков за всякое.

А теперь?

Теперь Док Скальпель чинил раненых, собственноручно вытаскивая их из-под завалов, с улиц, прошитых шрапнелью и лазерным лучами. Дель Пино… все они, и он в том числе, живы благодаря ему. Вывел все-таки из Кирты! Хотя сто против одного: выжить при той бомбардировке и последовавшем штурме было невозможно!

А ведь там, на копях Шварцвальда, это он, Ахилл-Мария, имел все шансы уложить обоих. Впрочем, имел шансы лечь на бетон и сам, рассверленный пулями «Синдиката» или бойцов мистера Масс Грейва — тоже порядочного bastardo из «Алых Тигров». Вот судьба, а?!

Правильно, правильно говорили опытные пилоты на «Тьерра Фуэга»: Создатель — большой шутник!

В рации рявкнул голос Пино:

— Привал!

Весь отряд полег, будто скошенная трава.

— Ахилл, Мита, Шкорников, Чистяков, Асмолинский, Скоробогатов, ко мне! Совещаться будем.

— Просперо! — Позвал Вильямайора. — Устраивайтесь на дневку.

— Есть, — отозвался тот.

— Перед сном проверьте оружие и скафандры. Остаешься за старшего, я пошел.

Салман сидел на пне. Рядом лежал полузасыпанный ствол кедра, упавшего под гнетом лет. Поднимался ветер, раскачивал лес, кедры разродились недовольным скрипом. Сквозь кроны виднелось небо в обрывках облаков. Из-за них подглядывали звезды, но недолго им оставалось, ибо на востоке уже начинал яриться восход.

Командиры взводов расположились полукругом. Салман поднял забрало.

— Черт дери, ностальгия, — вздохнул он. — Какой вкусный воздух… Ладно. Часовых выставить, раз. Пожрать чем бог послал, два. Натянуть маскировочные сети, три. Спать, четыре. Да! Богдан, — он обратился к Мите, капитану мобильной пехоты, — твои парни пусть спят, никаких караулов. Набегались за сегодня, а то ли еще будет. Сам понимаешь, на мобилизованных я положиться не могу. Прошляпят клонов — и привет!