Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ) Страница 4

— Это мой народ, — сказал Мелогор. — Я хотел показать тебе это прежде, чем ты пойдешь к Королеве. Нас очень много, мы любим красоту, уважаем спокойствие, мудрость и силу. Ты пойдешь к Королеве, а я отправлюсь на ваш корабль, как только провожу тебя. Так должно быть. Ты выбран в качестве еды. Это великая честь.

Что мне до чести? — с тоской подумал Родеррик. Он даже не испугался, почти не удивился. Он ожидал чего-то подобного, с самого начала все пошло не так, он чувствовал…

— Что за ритуал? — устало спросил он. Он устал не меньше, чем Антон. Но он уже стар, а Антон на самом деле еще мальчишка. Просто взрослый и очень много отдавший за свою свободу.

Надеюсь, ты, Антон, не слышал того, что сказали мне про эту Королеву, — с грустью подумал он — Именно для этого я так не торопился уйти из ангара. Я знаю, долго ты не выдержишь. Видеть корабль моими глазами и слышать наш разговор — слишком многого от тебя потребует.

Мелогор медленно повернулся и внимательно посмотрел на Родеррика.

— Мы знаем о вас почти все, земляне, — он отвернулся и посмотрел вниз туда, где под деревьями поблескивала вода то ли ручья, то ли фонтана. — Гораздо больше, чем вы сообщили нам. Ты ведешь себя нехарактерно для землянина.

— Я пришел на переговоры, — спокойно отозвался Родеррик, — и намерен их провести.

— Вы не попытались бежать, — не обращая внимания на замечание Родеррика, продолжил андеанец, — не попытались взять меня в плен или убить.

— Я пришел на переговоры, — упрямо повторил старик, поправляя седые волосы.

— Вы странный землянин, — Мелгор посмотрел на Родеррика, и на мгновение старику стало неуютно. Но уже через секунду зеленые глаза андеанца успокоили уверенностью, что он не уйдет с этого корабля живым.

— Я не странный землянин, я просто достаточно дальновиден. Сколько стволов смотрит на меня сейчас? — облокотившись на парапет балкона, спросил Стерт, глядя вдаль. Почти, как на Земле. Потолок кажется небом из-за желтоватого света небесного светила; балкон уходит налево и направо, но другой стороны корабля не видно. Снаружи он кажется меньше, чем изнутри. До самого горизонта — парк; среди деревьев разбросаны маленькие, бежевые и серые домики, дорожки усыпаны розовыми, фиолетовыми, желтыми, зелеными камешками. Усталого Родеррика манили эти дорожки, манил ручей, который поблескивал, искрясь водой в свете искусственного солнца.

Мелгор все смотрел на него, без тени улыбки, насмешки или угрозы.

— Это было бы трусостью с нашей стороны, — сказал он, спустя несколько минут молчания. Он честно ответил на вопрос Родеррика: — Только один парализующий луч, настроенный на вашу структуру ДНК.

Вот оно как. А ты бы взялся с ними воевать, Доров, — усмехнулся про себя Родерик. — Ты бы не побоялся атаковать даже оттуда, с Ворона, если бы слышал, что я очень скоро стану чьей-то едой. Надеюсь, ты уже ушел.

Не делай этого, даже когда узнаешь. Ради меня, не делай. Потому, что они выявили формулу моих генов, не прикасаясь ко мне. Какое же оружие у них на корабле, если они могут такое? На каком же уровне находятся их технологии, если такое вообще возможно?

Зная, что уже мертв, Родеррик не боялся более говорить откровенно, хоть и осторожно, ведь он не мог дать повод андеанцам напасть на Ворона. Без повода крейсер может попросить обоснованной помощи у Сервены, а та обратиться в Союз, который после его, Родеррика, гибели не сможет отказать землянам в защите от космического беспредела.

— Понимание трусости у вас искажено, ведь я безоружен.

— Люди никогда не бывают безоружны. Им достаточно рук и любого предмета, попавшегося у них на пути. Земляне — смертоносное оружие сами по себе.

О, это не обо мне, — подумал старик, — из меня давно уже выжгли весь порох.

— Так как на счет переговоров? — Родеррик повернулся, облокотившись поясницей о прохладный камень парапета. — А то я что-то устал.

— Мы можем немного отдохнуть, — предложил Мелгор. — Или вы торопитесь…

Умереть, — мысленно докончил за андеанца Родеррик. — Договаривай, скотина!

Но вслух сказал другое:

— Нет, я никуда не тороплюсь и с удовольствием посижу где-нибудь там, под деревьями.

С искренним сожалением Мелгор сказал:

— Вам нельзя туда, прошу простить мою невежливость. Мы можем посидеть здесь.

Андеанец указал в сторону и к своему удивлению Родеррик увидел на балконе впереди каменный стол, плетенные из зеленых прутьев кресла. Балкон здесь увивали толстые плети неизвестного Родеррику вьюна, да так густо, что его широкие с белыми прожилками листья бросали тень на стол и кресла. Побеги тянулись вверх под углом от парапета балкона, но направляющих нитей видно не было, они словно цеплялись за воздух, стремились к гладкой стене космического корабля, которая отсюда казалась каменной.

Но еще минуту назад, когда Родеррик смотреть по сторонам, ничего этого здесь не было! Камень балкона не перечеркивало ни одно изменение цвета.

Глотая восхищение, старик вздохнул. Они неторопливо расселись в кресла, и лишь тогда Родеррик понял, что основательно взмок под мягким, но жарким искусственным солнцем. Здесь же, в тени широких листьев, царила приятная прохлада, и он невольно оттянул ворот комбинезона, чувствуя, как касается влажной кожи едва уловимый ветерок.

— Расскажите о себе немного, — попросил Родеррик.

— Что вас интересует? — узкие зеленые глаза не смотрели на землянина.

— Ваша склад жизни, ваши обычаи.

Андеанец слегка наклонил голову в знак того, что вопросы ему понятны, и он собирается на них ответить.

— Боюсь, вам будет неприятно то, что я могу рассказать по этому поводу.

— Я думаю, мне будет любопытно, как ученому, узнать любые подробности.

— Вы — ученый, — немного удивился Мелгор. — Не воин?

— Нет, что вы! — улыбнулся Родеррик. — Я приемлю смерть лишь в особых случаях.

— Тогда мне не понятно ваше спокойствие.

Старик криво усмехнулся:

— Что вы от меня хотите, уважаемый Мелгор? Чтобы я, услышав из ваших уст о смерти, паниковал, пытался бежать, как вы предположили, взял вас в плен? Попытаться, — уточнил он. — Я стар, но из ума не выжил! Мне страшно, но я не трус. Я боюсь смерти, но устал от нее бежать.

Знаю, мой час пришел, — закончил он про себя, но андеанцу этого знать не следовало. Он все равно бы не понял.

— Вам удалось произвести на меня впечатление, — со вздохом сказал андеанец. — Я расскажу вам то, что вы хотите знать, но, к сожалению, времени у нас не так уж много. Итак, о нас. Великая империя была рождена единым разумом и божеством, вышедшим на сушу из воды. Нами правит всесильная Королева. Она — родоначальница нашего племени, она — мать всем нам. Она — единственная и самая великая ценность нашего народа. Мы ставим Королеву больше собственной жизни. Если бы мы не были полностью уверены в ее безопасности на этом корабле, никогда бы она не летала на нем. Наш корабль неуязвим, ни одна цивилизация не сможет даже повредить его.

Население планет трех Анде очень велико из-за быстрого репродуктивного периода моих соплеменников. При хороших жизненных условиях, мы взрослеем за пятнадцать ваших земных лет, — Мелгор улыбнулся, давая понять, что возраст он перевел для Родеррика специально, чтобы тому было удобнее понимать суть вопроса. — Потому со временем наши планеты перестали удовлетворять необходимым показателям для жизни андеанцев. Наш корабль ищет в космосе подходящую…

Мелгор долго смотрел на Родеррика, но тот внимательно слушал, уже зная ответ.

— … пищевую цепочку, — закончил андеанец. — Планету, которую можно заселить без вреда Союзу.

— То есть, — уточнил Родеррик, — планету, которая не входит в Союз?

— Да, — спокойно ответил Мелгор. — Планету, которая не будет представлять никакой угрозы, планету, на которой мы сможем делать то, что нужно нам, и Вселенная не придаст огласке и не осудит наши поступки. По началу мы хотели уничтожить ваш корабль, чтобы вы не натворили дел, но потом решили, что не в ваших силах что-то изменить. Мы не будем атаковать ваш корабль, мы хотим изучить…

Мелгор помолчал, потом поправился:

— Хотим понять вас, потому что даже пища может оказаться опасной для едока.

— Значит, — с легкой иронией подытожил Родеррик, — это вовсе не обычай: съедать посланца, пришедшего на переговоры?

— Вы меня удивляете, — Мелгор неотрывно смотрел на землянина. — Вы не боитесь…

Тебе не понять, — подумал Родеррик. — Вам никогда не понять землян. Ради Бога, Доров, будь мудр, когда узнаешь. Как жаль, что я, так же как ты, не обладаю телепатическими способностями! Я бы рассказал тебе, дал совет, тот, который тебе бы помог.

— Вы верите, что нам не понять вас, — внезапно сказал андеанец. — Я никак не могу разобраться в ваших мыслях, они так спокойны и резки, что мне сложно уследить за вами.