Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 1 Страница 4

Джонни не сказал ничего, лишь посмотрел в глаза человеку, только что целившемуся в него.

Невнятные звуки вырвались из глотки человека с иглометом:

– Мистер, мы, я и Том, мы не знали… Откуда нам знать, мистер…

Джонни посторонился. Два грабителя, не оглядываясь, кинулись бежать.

Старый Локки Оторви-Ножки удивленно пробормотал:

– Сынок, так ты…

– Молчи, отец.

Старик поперхнулся.

– А что, я молчу. Мне-то что. Кхе. Понятно, надо молчать. Спасибо, сынок.

Джонни, развернувшись, пошел своей дорогой. Старый Локки долго смотрел ему вслед, потом закряхтел и поковылял в темную подворотню, через которую можно было выйти на улицу Млечного Пути. Эта улица вела к космопорту “Эверест”, там-то, неподалеку от портовой свалки, и жил Локки в покосившемся домике-сарае.

БОЙ ПРОФЕССИОНАЛОВ

Джон Голд жил со своими родителями в Нагорном районе Терригана, районе людей со средним достатком, где не было вычурных красот Центра, и где мусор все же собирался в урнах, а не валялся под ногами, как в Заречье. В Нагорном районе Голды владели небольшим аккуратным домом с клочком земли. На этом маленьком земельном пятнышке стараниями миссис Голд каждую весну луковицы гиацинтов выбрасывали упругие отростки, а там и бутоны появлялись, и распускались цветы окраски парного мяса.

Обычно Джонни проводил день в школе второй ступени (вступительные экзамены в Академию Астронавтики стоили немалых усилий), но сегодня был выходной, и поэтому он спозаранку отправился в музей Космоса. Едва ему выдавался свободный часок, его как магнитом тянуло туда, где человеческие пальцы, большой и указательный, сжимали как песчинку маленький шарик Вселенной.

Пальцы были сделаны из гранита, гранитным был и шар. Скульптуру поднимали в небо три стелы из особопрочного нержавеющего сплава. Этот символ мощи землян, воплощенный в граните, возвышался над тридцатью корпусами музея Космоса, соединенными друг с другом паутиной переходов.

Кратчайший путь от остановки электроэкспресса до музея Космоса проходил через площадь Победителей Пространства, на которой находилась Академия Астронавтики. Проходя мимо помпезного здания, острыми шпилями устремленного ввысь, к солнцу, Джонни, как и не раз до этого, ощутил холодок в груди, словно ему предстояло прыгнуть через бездонную пропасть. Ему вдруг почудилось, будто он оказался подле какого-то божества, и как же наивен он был, как дерзок, мечтая, что, быть может, когда-нибудь станет частицей этой святости!..

Не чувствуя под собой ног, Джонни дошел до конца площади и через ухоженный сквер вышел к музею Космоса. Только ступив в просторный холл музея, юноша заметил, что он, оказывается не один во вселенной: множество людей суетилось вокруг, кто отслюнявливал деньги, кто ругался, иные беззаботно болтали. Экскурсионные конторы наперебой предлагали свой товар через мегафоны и броские афишки: в попутчики по музею можно было нанять и сухаря с ученой степенью, и весельчака-анекдотчика, и прелестную даму с перспективой продолжить знакомство после осмотра экспозиции. Джонни купил входной билет и, пренебрегая компанией гида, направился в первый сектор.

Музей состоял из тридцати секторов, каждому из которых было отведено отдельное здание. Чтобы подробно осмотреть все тридцать, понадобилось бы, наверное, несколько недель, но Джонни не сетовал на нехватку времени, он и не собирался осматривать весь музей целиком. Джонни быстро прошел первый сектор (сектор “Начала”), затем через четвертый сектор (“Космическая индустрия”) сразу попал в одиннадцатый.

Одиннадцатый сектор назывался “Космическая геология”. Здесь были целые скалы под пластиковыми колпаками, различные виды грунта, осколки астероидов и комет. Джонни замедлил шаг. Во всем этом неземном камне было что-то такое, что призывало к молчанию и что обращало взор не на себя, нет, а куда-то дальше, в мглистую даль, где смутные образы начинали вырисовываться и сразу же исчезали в клубах и завихре shy;ниях. А в образах этих было что-то притягивающее, что-то манящее, и Джонни устремился в сектор “Космическая биология”, и далее, в сектор “Ландшафты”.

В секторе “Ландшафты” под герметичным пластиком были воспроизведены условия сотен планет, находившихся за десятки, сотни, а то и тысячи световых лет от Земли. Имитация была выполнена настолько точно, что существа с этих планет могли здесь жить – и Джонни видел фиолетовых медуз, парящих в растворе аммиака; маленьких блестящих козявок, отпочковывавшихся от бамбукообразного ствола; питающиеся серой желтые кустики, похожие на кораллы… Мириады жизней породила Вселенная, лишь малая капля живого была представлена в музее Космоса на Земле, но самое удивительное было в том, что даже в этой дрожащей крошечной капле смогли отразиться не только яркие музейные лампы и указки гидов, но и лицо человеческое, лицо Джонни.

Джонни и сам не смог бы сказать, что за чувство владело им, когда он покидал музей. Вот только возвращаясь на остановку, юноша уже не испытывал страха перед Академией – уж не потому ли, что восторженность исключала страх?..

На этот раз Джонни не удалось сохранить свой душевный настрой до вечера. В дверях Академии вдруг показалась девушка в синей форме курсанта, и из гущи людей с эмблемой Академии на плече – в огненном обруче солнца галактическая спираль – в Джонни ударил насмешливый взгляд.

А может, она не заметила его, она и не смотрела на него совсем, но Джонни словно ошпарило кипятком. А ведь еще два года назад он, окончив школу первой ступени, мог бы поступить в Академию. Мог бы… Мог бы, если бы не воля отца и если бы у него было пятьдесят тысяч кредов, которые следовало перевести на счет Академии до экзаменов.

Только вернувшись домой, Джонни сумел кое-как успокоиться. Он сдаст свои экзамены через полтора года, а с деньгами отец обещал помочь. Полтора года, полтора года, вот только когда же вы кончитесь, эти полтора года?..

Вечером Джонни отправился в клуб квадистов. “Ветры Земли” был не из мелких клубов – около тысячи любителей, двести профессионалов – находился клуб на престижной улице Триумфального Шествия. В многоцветьи огней ночного города Джонни увидел десятки электромобилей и гравилетов, ожидавших своих хозяев у нарядного портала (мраморные юноши поддерживали небесный свод в обрамлении мраморной листвы), а над машинами, над улицей, над юношами из мрамора парил изливавший синеватый свет прозрачный купол, под которым находилась главная арена клуба.

У входа в клуб Джонни окликнули. Он оглянулся. К нему спешил Филип Лейден.

– А, Фил.

– У меня к тебе дело, Джонни. – Они пошли к дверному проему, и Филип продолжил: – Мне надо сделать последний взнос за мою науку. Через восемь месяцев я заканчиваю колледж. От меня ждут денег, а тут, понимаешь… Тысячу кредов я, конечно, держал про запас, да братишка вывернулся с семейством. С Марса вернулись. Джефри не дурак выпить, ты знаешь, и вот, там он какую-то кнопку не ту нажал, так что ползаводика разнесло. Пришлось Джефри платить. Ободрали его до нитки и на Землю отправили, вот так на Марсе богатеют.

Извлекши из памяти испитую физиономию Лейдена-старшего, Джонни спросил:

– Что, он теперь у тебя живет?

– Насилу отвязался от него и его горластиков, как раз в тысячу кредов это удовольствие обошлось. Купил им завалюху в Заречье. Теперь все, я гол. А если я не внесу деньги, тысячу целиком, меня отчислят.

К чему клонил Лейден, было понятно без дополнительных разъяснений. У Джонни лежали в Имперском банке пять тысяч кредов, но эти пять тысяч ему понадобились бы во время обучения, когда он, конечно, не смог бы зарабатывать деньги квадаком. Кроме того, Джонни не был уверен, что отец поможет ему с пятьюдесятью тысячами вступительного взноса, мало ли что могло случиться. И все же… Джонни сухо сказал:

– Я дам тебе тысячу кредов. Завтра утром мы сходим в Имперский банк, это тебя устроит?

– О, конечно! Я верну тебе, когда…

– Вернешь когда сможешь.

Показав удостоверения членов клуба, они пошли к раздевалкам.

– Об Алане что слышно?

Алана Фостера, едва он сделался профессиональным квадистом, отправили за город, в школу подготовки квади-клуба. Таково было общее правило: до своего первого профессионального боя квадист не должен был видеться ни с родными, ни со знакомыми, чтобы ненароком не растерять мужество, которое только и могло дать ему победу в смертельной схватке. Так устроители боев говорили квадистам, про себя имея в виду, что зрители хотели увидеть схватку, а не убийство, да и отказ квадиста от боя перед самым выходом на арену не сулил для организаторов зрелища ничего хорошего.

– Алан все за городом, упражняется, что же еще ему делать, – проговорил Филип.

– Когда у него бой?