Лариса Куролесова - Человек без надежды (СИ) Страница 4

Очередной объект безумной страсти — брюнетка и поклонница красного цвета в одежде Беверли Кларк — вежливо сказала, что рада знакомству с Камиллой и Силь, и, помахав Дэнни на прощание, удалилась.

— А кто это? — поинтересовалась Сильвер, отправляя в рот пару соленых орешков из вазочки на стойке.

— Она вроде бы недавно переехала из другого Города, только не знаю, какого именно, — с придыханием забормотал Дэнни, который был все еще не в силах оторвать взгляд от закрывшейся двери, словно мог глазами следовать за прекрасной возлюбленной даже сквозь стены. — Ты что, ее раньше не видела? Бев появилась в клубе впервые пару месяцев назад, и я сразу понял, что она — женщина моей мечты!

— Ух ты, как неожиданно! Здорово! — хихикнув, оценила Камилла. — Странно, что мы ее не заметили! Ну ладно, ты тут не скучай, а мы пойдем в зал репетировать.

Немного пришедший в себя Дэнни с пылающими от смущения щеками вернулся к обычному своему занятию перед вечерним открытием клуба — протиранию бокалов и придирчивому изучению всевозможных припасов. Дела в «ДиЭм» шли хорошо, но Монтего был прижимист, считал каждую копейку, постоянно стонал по поводу грабительских налогов и нанимал обслугу лишь на то время, когда клуб работал, поэтому, пока двери были закрыты, ему приходилось трудиться и самому.

Тем временем девушки прошли в большой зал клуба. Как и всегда перед выступлением, здесь царила полная неразбериха. По полу были разбросаны какие‑то провода, расставленные прожекторы светили в самые неожиданные места, а по пути на сцену можно было запросто споткнуться об подставку для микрофона, коробки с неясным содержимым или большие комки упаковочной пленки. Если бы Сильвер и Камилла не знали, что через час зал приобретет свой обычный вид, то, наверное, впали бы в панику. Зато Кароль Стейн во всем этом бардаке чувствовал себя, как рыба в воде. Вот и сейчас этот темноволосый и кареглазый парень лет двадцати пяти сидел на высоком сценическом табурете и сосредоточенно рассматривал какие‑то разъемы на проводах, одновременно в раздражающе «взрослой» манере проводя что‑то вроде «курса молодого бойца» для девушки, примостившейся поблизости на втором табурете.

— Бояться тут нечего, публика в «Мертвеце» приличная, так что яйцами и помидорами тебя при любом раскладе не закидают, — спокойно говорил он, не отрываясь от своего увлекательного занятия. — А если прилично сыграешь, так еще и поблагодарят — это точно. Ну а раз девчонки тебя пригласили, значит, ты должна хорошо обращаться со своим инструментом. Флейта — штука красивая, но капризная. Ты только заранее мне скажи, как во время концерта твой микрофон регулировать: пониже, повыше, погромче, какие шумы убирать?

— Н — не знаю, — Ульяна Морозова выглядела так, словно еще не была уверена, победит ли в ее душе желание выйти на сцену или желание убежать.

— Эх ты! — Кароль нарочито старчески вздохнул. — Ладно, на свой вкус сделаю… Или девчонки сейчас придут и что‑нибудь умненькое скажут.

— Уже пришли, сейчас заговорят, — посулила Сильвер, решительно перебираясь через проход, заваленный ворохом проводов, и по лесенке взбежала на небольшую круглую сцену, приставленную к дальней стене большого зала «ДиЭм». — Кароль, ты что нам коллегу пугаешь?! Она прекрасная флейтистка и, я уверена, сыграет просто замечательно! И насчет микрофона не выпендривайся — делай, как всегда. Что за разговорчики вообще — пытаешься произвести на Ульяну впечатление крутого звукорежиссера?

— Можно подумать, что кто‑то из нас говорит тебе заранее, делать повыше, пониже или погромче! — поддержала ее Камилла, вслед за подругой взбираясь на сцену. — Улька, ты его не слушай!

— А как было бы хорошо, если бы говорили! — мечтательно произнес Кароль, слез с табурета и поплелся куда‑то вглубь зала.

— Девочки, я жутко боюсь, — со слезами в голосе призналась Ульяна. — Может, мы первое мое выступление перенесем, чтобы я еще немного подготовилась?

— На какую дату? — деловито поинтересовалась Силь. — Когда, по — твоему, ты будешь готова? Через месяц? Через год? Через Поколение?

— Действительно, мы ведь чуть ли не полгода назад решили, что ты попробуешь себя в нашей группе! — поддержала подругу Камилла. — И к сегодняшнему дню ты наверняка уже приготовилась! Нет, мы, конечно, не изверги, и силой тебя играть никто не потянет, но ты ведь сама ужасно хотела выйти на сцену!

— И сейчас хочу, — нервно всхлипнув, кивнула Уля. — И хочу, и боюсь. Это все ужасно — ужасно страшно! Я уже пробовала выступать, когда брала уроки, и несколько раз на меня прямо ступор какой‑то находил, стоило оказаться перед публикой!

— Так всегда бывает, — Сильвер присела на освободившееся место Кароля. — Я лично перед каждым выступлением нервничаю, как будто выхожу в первый раз и еще даже не уверена, хватит ли у меня голоса спеть.

— Ты? — поразилась Ульяна. — Не может быть! Ты так потрясающе поешь, что люди приходят в «ДиЭм» специально, чтобы послушать! И, кстати, владелец заведения тоже считает, что в дни, когда выступает «Серебряная камелия», у него больше всего посетителей — это он Каролю сказал!

— Ничего особенного я не делаю, — смутилась покрасневшая от комплимента Силь. — Есть люди с гораздо лучшими голосами, да и песнями тоже.

— Может, и есть, но мы с ними не знакомы, — отрезала Камилла. — Девочки, хватит вгонять друг друга в депрессию, давайте лучше порепетируем!

Несмотря на то, что запланированный на этот вечер репертуар уже был тысячу раз отрепетирован и выдержал невероятное количество сыгровок, все трое тут же взялись за инструменты…

Группа «Серебряная камелия» родилась удивительно спонтанно, но при этом органично. Еще когда Сильвер и Камилла заканчивали школу, им довелось выступить вдвоем на каком‑то из наскоро организованных вечеров для преподавателей. Леснова к тому моменту почти профессионально освоила скрипку и любила импровизировать, а ее подругу отец давно научил играть на гитаре. Кроме того, Силь писала стихи и умело перекладывала их на собственную же музыку. После того вечера пораженные учителя один за другим подходили поблагодарить смущенных девчонок, а преподавательница эсперанто даже заявила, что ее подопечным просто необходимо создать свою группу и выступать профессионально. Наверное, никто из них не думал, что девчонки действительно рискнут, но можно сказать, что первое выступление и предрешило их будущую карьеру.

Так и появился на свет их коллектив, название которого девушки составили из слегка видоизмененных собственных имен. Получая высшее образование, они потихоньку репетировали, а потом к ним примкнул в качестве звукорежиссера Кароль Стейн, давний приятель обеих девчонок, учившийся в их школе несколькими годами раньше и живший неподалеку. Вместе с ним пришла идея выйти, наконец, на сцену. Договориться с владельцем «Мертвеца» Дэнни Монтего оказалось проще простого: он был согласен на выступления при условии, что девчонки и Кароль не потребуют от него регулярной заработной платы, а будут довольствоваться долей от выручки в те дни, когда идет их выступление. Поначалу Сильвер сомневалась, но они все же решили попробовать.

Дела пошли на удивление хорошо: слухи об их выступлениях быстро распространились по Городу, и в дни, когда были объявлены выступления «Серебряной камелии», «Мертвец» буквально по швам трещал от публики. Денег они зарабатывали прилично, и даже факт, что Камилла пока не могла купить себе собственный «сильвер», скорее можно было считать результатом того, что она помогала маме, после ухода из жизни отца оставшейся без работы на одном социальном пособии с двумя несовершеннолетними сыновьями на руках. Силь старалась выделять подруге побольше денег, но получалось это не всегда: Кэм ужасно обижалась, если узнавала об этом, поскольку считала, что все они работают наравне и должны так же распределять средства.

Уля Морозова была на год младше Камиллы и Сильвер и училась в их же школе, только в другом потоке. Кроме того, она жила в одном доме с Лесновой, и однажды та услышала через стенку тонкий, чистый и нежный звук флейты, которая с трогательной старательностью наигрывала одну из их мелодий. Поскольку Ульяна владела инструментом очень хорошо, а играла с душой, ей было предложено присоединиться к коллективу, тем более что Сильвер давно уже хотела попробовать что‑нибудь новенькое, чтобы их творчество не приелось публике.

Страстно мечтавшая о сцене Улька сразу честно призналась, что она ужасная трусиха. У них действительно ушло почти полгода репетиций и клятвенных уверений, что она чудесно играет, прежде чем девушки назначили окончательную дату, когда «Серебряная камелия» должна была появиться на публике «в расширенном составе». По этому случаю Сильвер написала две новых песни, специально так разложив мелодию, чтобы ее могли сыграть уже не только гитара и скрипка, но и флейта. Оставался сущий пустяк: все‑таки выйти на сцену, сыграть и спеть…