Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов Страница 4

– Ах ты, электромонтажник говенный!

– Солдат, убейте этого мятежника.

– Это приказ, сэр?

– Да.

Билл схватил Практиса за горло и принялся душить.

– Сдаюсь! – прохрипел тот, и новый командующий дал Биллу знак его отпустить.

– Захватите с собой эту драконью голову. Надо доложить в штаб флота, что произошло. И выяснить, откуда было совершено нападение. Этот сектор считается давно уже умиротворенным.

Электронная лаборатория уцелела благодаря своему выгодному расположению – вдали от штаба, по соседству с очистными сооружениями. Инженеры из команды адмирала Лубянки явились на его зов и унесли останки дракона. На Практиса и Билла никто не обратил внимания, и они, повинуясь безошибочному солдатскому инстинкту, смылись.

– Не пригласить ли вам меня в офицерский клуб на совещание, сэр? – жизнерадостно намекнул Билл.

– Это зачем? – подозрительно спросил Практис.

– Выпить, – последовал мгновенный ответ.

Они взялись уже за вторую бутылку «Растворителя для старой краски», когда их разыскал посыльный.

– Адмирал приказывает вам обоим явиться к нему. Немедленно или еще быстрее.

– А хрен с ним! – насмешливо бросил доктор Практис.

Посыльный извлек пистолет.

– Мне приказано пристрелить вас обоих на месте, если заупрямитесь.

Добежав рысью до лаборатории, они немного протрезвели и предстали перед Лубянкой, шатаясь и поддерживая друг друга. Он, что-то ворча, листал лежавшие на столе перед ним донесения. Подняв глаза на вошедших, он содрогнулся.

– Сядьте, пока не упали, – приказал он и помахал в воздухе какой-то бумажкой. – Бардак, как всегда, – проскрипел он сквозь зубы. – С наших баз на спутниках успели запустить электронный зонд по следу космолета, который сбросил нам сюда этих драконов. Он направляется в сторону альфы Большого Пса – до сих пор сектор считался нейтральным. Мы должны выяснить, что происходит и где находится эта планета США.

– Ну, это вы у нас гений по части электроники, а не я, – ехидно сказал Практис. – Старому костоправу это не по зубам.

– По зубам. Я назначаю вас командиром космолета, который отправится в погоню.

– Почему меня?

– Потому что вы чуть ли не единственный офицер, который остался в моем распоряжении. Положение обязывает. А этот истукан полетит с вами, потому что обстрелянных солдат у нас тоже не густо. Я наскребу вам кое-какую команду, но многого обещать не могу.

– Ну, спасибо и на том. Может, еще чем-нибудь порадуете?

– Порадую. Они разбомбили все наши космолеты. Кроме мусорного буксира.

– А я летал на мусорном буксире, – радостно сказал Билл.

– Значит, будете чувствовать себя как дома. Соберите вещи и будьте здесь самое позднее в три пятнадцать. В три шестнадцать за вами будет послана расстрельная команда. К этому времени электронное оборудование для пеленгования будет погружено.

– Как бы нам от этого отвертеться? – мрачно спросил Практис, когда они пробирались среди развалин, в которые превратилась база.

– Никаких шансов. Я поинтересовался этим в первый же день, как сюда попал. Удрать с базы проще простого, только удирать некуда. Здешние растения несъедобны. Кругом океан. Прятаться негде.

– Ну и ну! Тогда идите со мной и помогите нести мои вещи.

– Я вам не понадоблюсь, сэр, – сказал Билл, показывая куда-то за спину доктора. – Вон те три санитара вполне справятся.

Практис обернулся, но никого не увидел. Потом снова взглянул перед собой и тоже никого не увидел. Он издал вопль ярости, но Билл был уже далеко.

Билл был уже далеко и брел к своей казарме, преисполненный черного отчаяния. Конечно, солдатская жизнь никогда не бывает усыпана розами, да и здешняя планета – дыра дырой, однако тут он по крайней мере имел шанс остаться в живых. А прогулка к звездам на мусоровозе под командованием сумасшедшего доктора ничего хорошего не сулила. Он порылся в самых укромных закоулках своего мозга, но не смог обнаружить никакого сколько-нибудь осуществимого плана бегства. Отстрелить себе другую ступню? Да нет, это кончится тем, что он окажется с двумя куриными лапами и вдобавок с петушиным хвостом – уж настолько-то он Практиса знал.

Похоже было, что его дело в шляпе.

Прикрыв рукой кодовый замок своей тумбочки, он другой рукой набрал код. Потом прижал большой палец к специальной пластинке для распознавания отпечатков пальцев и только после этого сунул в скважину ключ. Лишние предосторожности никогда не повредят, особенно когда имеешь дело с солдатней. Он пошарил рукой в тумбочке и задумался: что взять с собой в полет? Двенадцать дюжин презервативов вряд ли там ему понадобятся. Нож-кастет с отвратительными иглами может пригодиться. Что-нибудь почитать? Он мрачно полистал «Боевые комиксы» – с их страниц зазвучали разрывы снарядов и едва слышные вопли. Как всегда, почти все шансы были за то, что он больше никогда не увидит эту базу. Впрочем, жалеть особо не о чем. Так или иначе, лучше взять с собой все.

Билл вытащил из-под койки свой рюкзак и тщательно уложил его, побросав туда все вещи из тумбочки. Времени до посадки оставалось еще много. Он дотронулся пальцем до своих говорящих часов и услышал шепот: «Сенатор Мак-Герк, друг пехотинцев, с удовольствием сообщает, что сейчас ровно двадцать три часа». Часы были дешевые – он получил их в подарок от матери.

Еще полдня до отправления – достаточно, чтобы утопить горе в вине. Билл огляделся вокруг, соображая, у кого могло быть спиртное. Не у новобранцев, это уж точно. В углу была каморка сержанта, он подошел и постучал в дверь.

– Ты там, сержант?

Ответом ему была тишина – ничего лучшего и желать не приходилось. Билл отломал от ближайшей койки железный прут и взломал дверь. Внутри был сущий свинюшник, но свинья, которая в нем жила, понимала толк в выпивке. Билл выбрал две бутылки самого смертоносного вида, спрятал одну в рюкзак и откупорил другую. Как только из горлышка перестал идти дым, он сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул. А потом принялся накачиваться до полного обалдения, но сначала установил будильник на своих говорящих часах.

К тому времени, как Мак-Герк, друг пехотинцев, сообщил ему, что пора кончать баиньки, Билл как раз прикончил бутылку. Он, шатаясь, поднялся на ноги и закинул за плечо рюкзак. То есть сделал слабую попытку закинуть его за плечо, но вместо этого рюкзак кинул его на пол.

– Ух! – выговорил он, лежа на рюкзаке и глядя, как кружатся лампочки под потолком.

– Вам нравится так лежать? – раздался голос.

Билл долго моргал глазами и в конце концов с трудом разглядел силуэт одного из новобранцев, удивленно склонившегося над ним. Здоровенного парня, между прочим. После нескольких безуспешных попыток Билл ухитрился более или менее членораздельно произнести:

– Мне не нравится так лежать.

Сочувственно хмыкнув, новобранец помог Биллу подняться на подкашивающиеся ноги и установил его в вертикальном положении.

– Фамилия? – спросил Билл, старательно выговаривая звуки.

– Вербер, ваша честь. Только что прибыл…

– Заткнись. Бери рюкзак. Держи меня. Пошли.

Неверными шагами они добрались до посадочной площадки. Взглянув на видавший виды старый буксир, Билл содрогнулся. С помощью поддерживавшего его Вербера он с трудом поднялся по трапу на борт.

За дружескую услугу, оказанную Биллу, Вербер был вознагражден тем, что его заставили грузить оборудование, а потом включили в состав команды, потому что людей не хватало. Так армия наказывает тех, кто нарушает первую заповедь: «Держи язык за зубами и не высовывайся».

Глава 3

Ничего не скажешь, «Имельда Маркос»,[2] этот ветеран мусоровозного флота, был доброй рабочей лошадкой. Пусть в ширину он был больше, чем в длину, пусть корпус его был испещрен вмятинами, пятнами ржавчины и кофейной гущи, увешан веселыми гирляндами использованной туалетной бумаги и картофельных очисток, – пусть так. Но при всем том он вполне мог, пыхтя и отдуваясь, делать свое дело. Еще не родился на свет такой мусорный контейнер, который он не смог бы поднять в космос. Не существовало такой емкости для помоев, которую он не смог бы вывести на орбиту. Он был настоящий работяга.

Чего нельзя было сказать про его команду. Капитан Блай[3] когда-то с отличием окончил Космическую академию, выделялся блестящими способностями и подавал большие надежды. Но он лишился всего, совершив одну маленькую ошибку – на мгновение увлекшись, когда увлекаться не следовало, на мгновение поддавшись низменным инстинктам. К несчастью, в тот день его командир трагически рано вернулся домой. Он застал молодого Блая в постели со своей женой. И со своим племянником. Не говоря уж об овце и о его любимой охотничьей собаке. Командир очень любил эту собаку.

Стоит ли говорить, что после этого Блаю пришлось плохо? Есть вещи, которые делать не принято. Даже на флоте. А это многое значит. Мгновенное увлечение погубило его карьеру. Он остался жив, чтобы всю жизнь об этом жалеть. Если бы не еще хоть эта собака! Но раскаиваться было поздно. Всякий джентльмен на его месте должен был бы поступить, как подобает джентльмену. Но он больше не был джентльменом. Об этом позаботились офицеры флота. Его переводили с корабля на корабль, он опускался все ниже и ниже и нигде не задерживался надолго. Пока не стал капитаном «Имельды Маркос».