Маруся (Поцарапка) Чуйская - Здесь был ВасьВась, 1 сезон (СИ) Страница 4

- А с взрослой девчонкой?

- Нет. Не было желания.

- Почему? Что у вас в школе нет девчонок, с которыми хотелось бы целоваться?

- Есть наверно. Я не думал об этом.

- Почему?

- Я же сказал: не думал об этом. Зачем тебе?

Василиса протяжно вздохнула:

- Подумалось,... вот помру,... а ни разу не влюблялась, не целовалась даже просто так...

-Тьфу, на тебя! Три раза тьфу! - вскочил Вася, закипая. - Требуешь не жалеть, а сама ноешь как,... как размазня. Да! Будто специально просишь, чтобы тебя жалели. Ах, я бедная несчастная, ни разу не целовалась... Что ты хочешь? Чтобы я тебя поцеловал? И ты спокойно будешь ждать смерти? Нет, не стану я тебя целовать сейчас... Потому что мы дойдём до этого чёртова ущелья, и ты вылечишься. Если нужно будет, я тебя на карачках потащу. Да! Всё, хватит прохлаждаться, - Вася схватил рюкзак Василисы, закинул за плечо и быстро, почти бегом стал спускаться по пологому спуску.

-А ведь прав, - улыбнувшись грустно, сказала тихо Василиса, - разнылась как размазня. Как там, в кино говорят: живо поднимай свою задницу и шевели батонами. Дура нецелованная...

ГЛАВА 4

В ГОРАХ (продолжение)

По ложбинке дошли до подножья следующей горы. Склон, круто уходящий вверх, представлял собой осыпь. Вася остановился в растерянности: одного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь невозможно подняться.

- Сыпец, - выдохнула Василиса.

- Что?

- Это называется сыпец. Значит, верно идём. Давай передохнём и чуток перекусим.

Василиса достала из рюкзака пакет с провизией и выложила всё на расстелённую газету. Бутерброды с домашней колбасой, свежие огурчики и помидоры. Следом был извлечён из рюкзака яркий китайский термос.

-Держи, - Василиса протянула бутерброд, и стаканчик с чаем. - Что приуныл? Сомневаешься, что поднимемся?

-Типа того. Как из песчаной ямы выбираться…

- Базарбаев с ребёнком на руках поднимался. И мы поднимемся, - уверенно заявила Василиса.

- Угу, - промычал неопределённо Вася с набитым ртом.

Ни первая, ни вторая попытки не увенчались успехом: едва ступали на сыпец, как он начинал сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее двигаться вниз, точно сыпучая река с шумом текла по склону. И возвращала ребят к исходной точке.

Ругаясь сквозь зубы, Василиса в третий раз ринулась вперёд.

Вася сбросил рюкзак.

- Сдаёшься? - спросила Василиса, тяжело дыша: "поток" её вновь вернул на исходную.

-Ещё нет. Вон смотри: большие камни не двигаются. За них нужно закрепить верёвку и по ней подниматься.

- Хороший план. Только кто закрепит?

- Пушкин, - неожиданно для себя резко ответил Вася.

Если честно, он не верил, что им удастся подняться. Здесь можно до посинения пытаться, а, зная характер Василисы, именно до посинения и будут пытаться. Собственно, это и раздражало.

-Ладно, попытка не пытка, - сказал Вася, доставая моток верёвки из рюкзака.

А про себя добавил: " Хотя здесь и есть пытка".

Лишь с пятой попытки удалось Васе добраться до валуна. Да и то благодаря открытию: "поток" двигался не целиком, местами была "твердь", которую он обтекал с обеих сторон. Если приноровиться, и вовремя прыгнуть на "кочку", а с неё на другую…

Очевидно, этот путь Базарбаев открыл ещё в первый свой приход, а иначе бы он не прошёл.

Оказавшись на первой "кочке", Вася переждал, пока сыпец успокоился, и метнулся к следующей "кочке". Чем ближе к валуну, тем "кочек" было больше, так что последние метры Вася преодолел почти играючи.

Закрепив верёвку, свободный конец бросил вниз:

-Давай сначала рюкзаки.

С падениями и ушибами, держась за верёвку, Василиса тоже перебралась к валуну. Вася отметил, что лицо её стало ещё бледнее, пот, смешанный с пылью, исчёркал лицо бурыми полосками. Оно не стало страшным, нет, но в сердце Васи увеличивалась жалость. И оттого, что он ничем не может помочь, облегчить, было больно. До слёз. Но надо крепиться, ибо его слабость станет подтачивать силы Василисы. А их итак немного.

К счастью, чем выше в гору, тем меньше становилось осыпи, зато больше крупных камней. Местами можно было прыгать с камня на камень, а кое-где приходилось почти на четвереньках протискиваться в расщелины, между каменными глыбами. Они громоздились со всех сторон, и, казалось, им не будет конца. А подъём становился всё круче.

Василиса сдавала. Вася чувствовал это уже спиной, порывался обернуться, сказать что-нибудь вроде "Всё, хватит, делаем долгий перекур", но не решался, опасаясь, что она воспримет это как жалость к ней. И может психануть. Так что остаётся ждать, пока она сама вымолвит: "Всё, отдыхаем".

И она сказала, когда до гребня оставалось чуть более двухсот метров.

-Всё, я спалилась, - Василиса сбросила рюкзак на широкую и ровную, как столешница, спину валуна, и буквально рухнула рядом, уронив голову на рюкзак и закрыв глаза. - Если я не смогу встать…разрешаю поднимать пинками…

- Как скажете, госпожа. Я с превеликим удовольствием…

Василиса приоткрыла глаз:

- Побереги ножки,…выдернуть могу…

Вася облегчённо передохнул: если ещё шутит, значит, не всё так плохо.

Действительно, отдохнув минут десять, Василиса поднялась, глянув вверх, сказала:

-Чепуха осталось, на один рывок.

Вася с удовольствием отметил, что лицо её не такое уж и бледное, а обтёртое влажным платком, чистое, уже не вызывало прежней жалости. И выжидавшее случая выхода, раздражение, умерло в зародыше.

Солнце давно миновало зенит и направлялось к заходу. До этого тишина, нарушаемая лишь шорохом "потока", растворилась в различных звуках, долетавших с разных сторон. Это были голоса невидимых птиц, от банального воробьиного чириканья, до гуканья и цоканья. Зной отступил, воздух стал прохладнее, поэтому и птицы оживились. По небу плыли огромные пуки чистейшей белой "ваты".

- Красиво как, - оживилась и Василиса. - Смотри: вон на белого медведя похоже. А вон то облако…

- …на жирную таксу.

- Точно. А вон таксёнок догоняет.

Когда вышли на гребень, стемнело. Но это был ещё не вечер: как это бывает часто в горах, внезапно подул ветер, в небе неведомый дворник смёл "вату" в одну кучу, вываляв в пыли - образовалась чёрная туча. А следом, быстро и низко понеслись над головами ребят сплющенные серые облака.

- Будет дождь, возможно ливень, - сказала Василиса, вздохнув. - Ставим палатку.

Успели как раз вовремя: сначала ударили редкие крупные первые капли, затем хлынул ливень. Ощутимо похолодало.

- Не задубеем? - осторожно спросил Вася.

- Нет. Сейчас надышим, и будет тепло.

- Может, сразу и баиньки? Утром пораньше встанем и двинемся.

- Я первая так подумала. Не присваивай чужие мысли.

- А ты наклеивай этикетки, - включился в игру Вася, радуясь, что Василиса возвращается к обычному состоянию. - Смотрю, ничья валяется, дай думаю, возьму.

- Ладно, дарю.

- Может, и автограф черкнёте, сударыня?

- Перебьётесь, сударь.

- Премного благодарен. Мне не составит труда спеть вам колыбельную.

-Не стоит. Пусть лучше Зара споёт.

Под шум дождя и дивный голос Зары, они заснули почти сразу, едва коснулись головами "подушек"- отощавших рюкзаков.

ГЛАВА 5

СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ ВАСИЛИСЫ

Первым проснулся Вася. В палатке было тепло и душно. Плеер молчал, не горела лампочка - сели батарейки. Хорошо взял запас, а то бы куковали без музыки.

Снаружи тихо, следовательно, дождя нет, и это тоже хорошо. Ещё ночь или уже утро? Чувствовал себя Вася отлично, отдохнувшим, выспавшимся. А это, значит, поспал более четырёх часов. Читал раньше, что сладко спится в горах после утомительного и трудного подъёма, теперь и сам это ощутил.

Осторожно, стараясь не шуметь, Вася вылез наружу.

Здесь предрассветные сумерки гнали прочь ночную тьму. В небе ещё мерцали звёзды. И царила удивительная тишина. А воздух…просто объёдение! И, кажется, что не дышишь, а пьёшь, смакуя волшебный душистый напиток, от которого тело наполняется новыми силами.

Вася прошёл к краю гребня. Звёзды, бледнея, отпрянули вглубь космоса, небо стало светлеть с каждой минутой. Далеко впереди проступали снежные вершины, пронзив небесное полотно. Внизу, там, куда нужно спуститься, туман нехотя расползался по чёрным расщелинам. Внезапно оттуда, из тумана вылетело уханье филина и, дробясь, рассыпалось окрест. Васе почудилось, что в уханье был вопрос: "Неужели уже утро? " И словно отвечая на вопрос, слева от Васи на скальном выступе, ответили сразу несколько птичьих голосов: "О да, о да, о да…"

Интересно, что за птицы? Можно ли их есть? Не зря ведь прихватил рогатку.

Едва Вася направился к выступу, как стая птиц, длинноклювых, чёрных, как вОроны, вспорхнула, и звонко перекликаясь, унеслась прочь.