Уолтер Уильямс - Война Страница 4

Рафинированная красавица, умная и эрудированная, Терза являлась наследницей клана Чен, а более родовитый и высокопоставленный клан было трудно найти. При нормальных обстоятельствах она в сторону Мартинеса и не взглянула бы: богат, но провинциален, с неустранимым варварским акцентом. Отец Терзы был членом Совета правления флота, и от него зависела карьера Гарета Мартинеса. Тетя Терзы командовала эскадрой. Их семьи договорились о браке спустя несколько часов после размолвки, разрушившей его отношения с Кэролайн Сулой, и до возвращения на службу он провёл с Терзой всего семь дней.

За это время она забеременела.

Гарет смотрел на изображения жены – нет, он не заслуживает ее. И не желает.

Мартинес провел пальцем по губам, все еще помнящим Кэролайн Сулу.

– Свет, – произнес он и невольно прищурился от внезапной яркости ламп, а потом моргнул от вида фресок на стене – по какой-то непонятной причине оттуда на него смотрели голые крылатые младенцы. Вызвал навигационную карту: вскоре им предстоял межпространственный переход из Бай-до в Термейн.

Семь кораблей эскадры Миши Чен, тети Терзы, обошли флот наксидов, отправленный на захват Заншаа, и сейчас были в глубоком тылу врага. Они уничтожили эскадру из десяти вражеских кораблей на Протипане, а затем промчались через несколько звёздных систем, разрушая торговые суда, межпространственные ретрансляционные станции и недостроенные военные корабли наксидов.

И уничтожив несколько миллиардов гражданских. Все шло как по маслу, пока не добрались до Бай-до, где наксиды, вопреки ультиматуму Миши Чен, дали ракетный залп с кольца ускорителя. В ответ командующая приказала его уничтожить.

Десятки миллионов проживали на кольце – и почти пять миллиардов внизу. Гигантские обломки обрушились на Бай-до и, должно быть, погребли под собой миллионы обитателей планеты, поставив под угрозу жизни остальных. Тучи пыли и мусора поднялись высоко в атмосферу, закрыв солнце и похоронив надежды на урожай. Доставка больших объемов продовольствия без подъемников кольца тоже стала невозможна. Большинство тех, кто пережил падение кольца, умрут медленной смертью от холода и голода.

Кошмара на Бай-до было уже достаточно, но в будущем все могло обернуться еще ужаснее.

Через несколько дней эскадре предстояло совершить переход через один из тоннелей Бай-до в систему Термейн, богатый мир с развитой промышленностью и сельским хозяйством, экспортирующий разнообразную продукции. Обычно на кольце Термейна стояла по меньшей мере сотня торговых судов. Возможно, сейчас на его верфях строятся наксидские корабли.

А что если вновь прогремят залпы? Кольцо разрушат, похоронив под ним миллиарды жизней.

Мартинес посмотрел на трехмерную карту и нашел маленький голубой шарик с серебряным колечком – Термейн. Он помнил, как выглядел голубой шарик Бай-до, когда кольцо задрожало и медленно, с трагической величественностью погрузилось в атмосферу. Он помнил, что было после – яркое сияние антиматерии среди огромных клубов дыма, и пыль, и руины.

"Пусть в этот раз они поверят нам", – думал Гарет. Не исключено, что тогда верховное командование наксидов проверяло, хватит ли у них смелости пойти на массовое убийство. Убедившись, они, конечно, не станут жертвовать еще одной планетой.

Хотелось проникнуть в глубину экрана, вытащить маленький мир, унести в безопасное место.

На корабле раздался сигнал, предупреждающий о невесомости. Мартинес глянул на хронометр и убедился, что это запланированное изменение курса и пристегиваться не стоит. После повторного сигнала затих гул двигателей и Гарет поплыл в невесомости. Одной рукой он держался за кресло, благо оно не нуждалось в командах, чтобы присосаться к полу при первом же предупреждении. Волнение в желудке подсказало, что "Прославленный" ложится на новый курс. Через секунду последовало сообщение о восстановлении гравитации, а еще через пару мгновений заработали двигатели. Мартинес упал на сиденье.

Корабль жил по обычному распорядку: по графику менялся курс, дежурные заступали и сменялись, палубы драились, своим чередом проходили плановый ремонт и тренировки.

Не соблюдал распорядок один лишь Мартинес: должен был спать, но не спал, а сидел, уставившись в монитор. Он убрал карту, монитор на мгновение потемнел, а потом заполнился снимками Терзы.

Терза улыбается. Терза составляет букеты. Терза играет на арфе.

Терза, чей тихий голос он едва мог вспомнить.

Гарет выключил свет, вернулся в постель и забылся тревожным сном.

***

Верхний город выглядел полупустым, в неухоженных садах под закрытыми окнами роскошных дворцов буйно разрослись летние цветы. Даже на широком проспекте Праксиса почти не было движения. Половину оставшихся пешеходов составляли наксиды, по большей части в мундирах. Самым заметным был изумрудный цвет флота, мелькала серая форма городского патруля и желто-черная автоинспекции.

Город приспосабливался к завоевателям. Рестораны вместо терранских и торминельских блюд теперь рекламировали наксидские и даже заменили привычные стулья короткими низкими лежаками ради удобства кентаврообразных тел. В витринах ателье красовались манекены-наксиды в парадной униформе из хамелеоновой ткани, которая высвечивала узоры, вспыхивающие на чешуе. Ритмичное звучание полых палочек калледэджай, ударного инструмента наксидов, гремело из музыкальных магазинов.

Все встретившиеся военные и полицейские были наксидами. Но действительно много их оказалось возле правительственных учреждений, сосредоточенных вокруг купола Великого Пристанища в восточной части акрополя, где были контрольно-пропускные пункты, а на крышах некоторых зданий стояли вооружённые наксиды. По остальному Верхнему городу ходили патрули. Небольшие отряды полиции охраняли важнейшие перекрестки.

– Выбраться отсюда будет сложно, – сказала Сула. – Даже сложнее, чем осуществить сам план.

Они с Макнамарой остановились у Сада Ароматов недалеко от проспекта Праксиса. Проспект замечательно просматривался с этой точки, и они видели и знаменитую статую Великого Мастера, приносящего Праксис народам, и находящийся в другой стороне дворец Макиша, старинное здание с пятью резными башнями, увенчанные луковками куполов, придающими постройке неуловимое сходство с артишоками.

Спустя два дня после их вылазки на станцию фуникулера вышло постановление правительства о том, что вход в Верхний город разрешается только проживающим или работающим там и лишь по специальным пропускам. Сула нашла необходимые формы в компьютере Управления госрегистрации, заполнила заявления на себя и членов команды, сама же одобрила от имени властей и отослала на квартиру в Риверсайде. По документам они числились работниками несуществующей фирмы, находящейся по выдуманному адресу, но наксиды, якобы владеющие предприятием, были вполне реальны – все они приходились близкими родственниками леди Кушдай, губернатору Заншаа и самой высокопоставленной наксидке в столице. Вряд ли полиция, увидев такие имена, осмелится совать нос в дела Сулы.

Пропуска пришли, и Сула задним числом изменила адрес отсылки на вымышленный.

Документы оказались безупречны, и одетые в рабочие комбинезоны, ботинки и кепки Сула и Макнамара с ящиками с инструментами в руках беспрепятственно поднялись в акрополь.

– Можем застрелить Макиша отсюда, – предложил Макнамара. На их курсе он считался одним из лучших снайперов. Сдвинув кепку на затылок, он внимательно посмотрел на рощицу впереди – высокие деревца, усыпанные благоухающими розовыми цветами. – От тех деревьев я не промахнусь.

– Тогда придется как-то протащить в Верхний город винтовку, – сказала Сула. Оружия при них не было, и они не знали, смогут ли пронести его через детектор на станции.

– Может, попробовать взрывчатку, – не растерявшись, выдал идею Макнамара. – Заложить прямо у входа в дом, а когда объект появится, нажать на кнопку на пульте.

Этот план Суле понравился.

– Будет много шума. Окна повылетают. Умолчать о таком наксидам не удастся.

– Кто-то идет. Может, наша цель.

Сула надвинула кепку на глаза и сделала вид, что копается в инструментах, но сама незаметно поглядывала на идущих по дороге наксидов. Их было трое: двое в изумрудной флотской форме, точно повторяющей цвет неба Заншаа, с красной перевязью и нарукавными повязками военной полиции, третий в коричневом мундире чиновника со знаками высокого ранга и с оранжево-золотой лентой Верховного суда через плечо.

– Надо же, пешком домой ходит, – сказала Сула.

– День хороший, что ж не пройтись?

– За ними?

Они подняли инструменты и вышли из Сада Ароматов. Наксиды на своих четырех ногах передвигались удивительно быстро – медленно, по наблюдениям Сулы, двигались только раненые. Поэтому, когда Сула с Макнамарой выбрались из парка, троица оказалась далеко впереди. Одна из флотских оглянулась посмотреть, кто выходит, но терранцы ее не заинтересовали; она вновь повернулась к судье, и на мундире-хамелеоне вспыхнул какой-то узор.