Бренда Купер - Лед и зеркало Страница 4

— Два раза?.. Ну хорошо, подумай вот о чем. Ты знаешь, что углекислый газ — обязательный компонент любой оранжереи?

— Так же, как и водяной пар. Эрик махнул рукой.

— Во время оледенения водяной пар вымерзает. При образовании известняковых пород двуокись углерода поглощается камнем. Но если ты покрываешь материки льдом, то покрываешь им и все камни. Процесс образования известняка прекращается, содержание углекислоты в атмосфере начинает расти, а это влечет за собой парниковый эффект и конец оледенения.

— О… О! А если все континенты сосредоточены на экваторе?

— Да! Конечно же! — Неужели так удивительно, что она способна это понять? — На Земле в то время был единый материк, почти как на Трине, но здесь образование известняка начало замедляться в последний момент, когда льды дошли до экватора. Вопрос: как треи собираются растопить льды?

— Солнцем, — сказала она. — Зеркала вокруг планеты. Сто тысяч кликов зеркал, так говорил Альтаред.

— Это же тридцать миллиардов квадратных километров! Она лишь пожала плечами.

«Орел» — посадочная капсула, тоже сделанная пилюльниками — напоминал хоккейную шайбу с маленькой каютой внутри и прикрепленными снаружи грузовыми отсеками. «Звездный Топограф» привез его в грузовом отсеке. Из четырех кресел, имевшихся в каюте, одно предназначалось для треев. Два из оставшихся трех оказались опущены.

Альтаред был в скафандре полной защиты системы EVA. В нем он напоминал связку воздушных шариков и занимал очень много места. Кимбер тоже надела скафандр — лунный.

Альтаред показал рукой на базовый лагерь — два больших купола, доставленные сюда с помощью мощных подъемников. Когда «Орел» подлетел ближе, Кимбер разглядела рядом с куполами четыре большие неповоротливые машины — индивидуальные транспортные средства, называемые скиддерами. Отражатели, отмечающие границы лагеря, с высоты казались мощными прожекторами. Перед тем как выйти из капсулы, Альтаред затемнил лицевую пластину шлема, а Кимбер опустила фильтр.

Ну что же, начнем. Она почувствовала на шее струйку пота. В соответствии со строгой доктриной биогеологических изысканий,

Кимбер являлась независимым представителем незаинтересованной стороны. Но треи были могущественной галактической цивилизацией, и она чувствовала себя ребенком, который боится огорчить взрослых. С другой стороны, люди в подобны» делах действительно сущие дети.

К счастью, все, что от нее требовалось, это доказать, что на Трине нет разумных существ, и что Трин, в принципе, пригоден для заселения. Не такое уж сложное дело. Треи уже проделали всю предварительную работу. Она ознакомится с их примечаниями, проведет собственное обследование, и институт удовлетворит заявку треев. Кимбер и Эрик прекрасно справятся с этой работой, чем заложат хорошую основу для будущей карьеры.

Из-за биологических особенностей треям требовалась хорошая защита от постоянного холода. Альтаред проработал с Кимбер три дни, но она видела, как он мучается. Он научил ее читать карты треев и управлять скиддером. Она с нетерпением ждала каждого нового дня, даже несмотря на то, что по-прежнему чувствовала себя ребенком по сравнению с величественными и мудрыми треями.; Альтаред помог свести воедино свои и ее данные о холодном сухом климате Трина и свирепых бурях, нередких на этой планете. Он составил карты эхолокации льда вокруг лагеря и охотно обсуждал с ней детали процесса терраформации, который задумали треи. В свою очередь, он задавал многочисленные вопросы о Земле и ее обитателях, хотя и так уже знал немало об истории человечества.

По вечерам Кимбер валилась на кровать слишком усталая, чтобы раздеться. На четвертый день она набралась храбрости объявить, что теперь будет работать сама.

Альтаред вежливо устранился, и Кимбер наконец почувствовала приятное волнение в предвкушении начала работы. Эрик постоянно находился на связи, и, по существу, они трудились бок о бок, пусть и не в физическом смысле. Кимбер надеялась, что это улучшит их рабочие отношения.

На пятое утро она вышла из купола без скафандра.

Мороз был нешуточный. Кимбер экипировалась, словно для лыжной прогулки в Неваде или Вермонте: два свитера, двое щтанов, парка, лыжная маска, меховая шапка, синие очки под козырьком и лыжи для кросса по пересеченной местности. Ей было интересно, сумеет ли она выудить из запахов Трина какую-нибудь информацию, но в воздухе не пахло ничем, кроме холода. Зато теперь она могла двигаться свободнее, могла перекусить на ходу… И кроме того, теперь Кимбер не чувствовала себя такой чужой на этой планете.

Две недели Кимбер ходила по картам треев. Сотни цифр — показания датчиков и результаты проб — сновали между скиддером и кораблем, от которого она не отъезжала за пределы прямой видимости, между полевыми приборами и стационарными, на «Звездном Топографе». Эрик обрабатывал их и отправлял в ВЛ.

На скальных обнажениях Кимбер нашла окаменелые останки мертвых растений. Треи уже собрали обширную коллекцию таких окаменелостей; но некоторые из разновидностей не упоминались в их отчетах. Кимбер дала им названия. Теперь они принадлежали ей.

Она путешествовала в одиночку, если не считать связи с Эриком. С орбиты ее, наверное, было отлично видно: яркая оранжевая парка на фоне ослепительной белизны. С Альтаредом они встречались лишь изредка й только в базовом лагере.

Кимбер отправила окаменелости Эрику, но он не спешил высказывать свое мнение по поводу ее находок. Они выходили на связь ежедневно, но сеансы были короткими, если только не нужно было откалибровать приборы.

Кимбер вспомнила время, когда они с Эриком жили вместе. Тогда у них были одинаковые увлечения. Они разговаривали… Вообще-то, говорил он, а она слушала и училась. А потом началась специализация. Эрик по-прежнему рассуждал о том, что было ему интересно, но она уже не могла позволить себе отвлекаться. В конце концов она так ему и сказала. И он вообще перестал с ней общаться.

Но теперь Эрик снова разговорился, и запас, который он накопил за эти годы, выплеснулся наружу. Считается, что заставить парня заткнуться — легче легкого. Черт побери.

Все же она попыталась:

— Бури тут просто ужасные. Это, наверное, потому, что для ветра здесь нет барьеров, один плоский лед по всей планете.

— М-м-м.

— Двуокись углерода. Ты обратил внимание? Три процента.

— Да. Странно. А каков разброс?

— Не больше процента. Бури хорошо перемешивают атмосферу. Все континенты под тоннами льда, верно? Известняк не образуется. Где же весь углекислый газ?

— Слушай, ты не можешь полдня обойтись без меня? Я хочу поменять орбиту и пройти над полюсами — проверить, может, СО2 вымораживается.

— Валяй.

На следующее утро Кимбер решила забраться подальше. Альтаред дал ей понять, что желательно оставаться в пределах отмеченной рефлекторами зоны, и до сих пор она так и делала, ко на карте локации оказалась большая область, где ветер вроде был тише, у Кимбер появился свой план исследований, и к тому же юридически она имела право осматривать любую точку планеты.

Она оставила приблизительную схему своего маршрута в компьютере лагеря и со спокойной душой уехала.

Кимбер направила скиддер в сектор, который, находился между горной грядой и предполагаемым океаном; на карте он был обозначен желтым, как тундра. Ее расчет таков: встретить подходящее обнажение геологических пластов и, быть может, подолбить вечную мерзлоту в поисках свидетельств того, что когда-то климат в этом районе был теплым. Целый час она ехала по голому и плоскому ледяному полю. Через два часа Кимбер удалилась от лагеря на вдвое большее расстояние, чем намеревалась.

Въехав на вершину невысокого холма, она вдруг почувствовала, что начинает соскальзывать. Ломая острые иглы льда, с вкраплениями горных пород, скиддер все быстрее и быстрее обрушивался в пропасть. По пути он дважды разбил своим весом тонкие ледяные стены: вода замерзла сверкающими листами, словно водопад, застигнутый внезапно вернувшейся зимой. По кривым расщелинам Кимбер сползла в узкую ледяную долину.

Ее ошибки здесь не было: на карте область с этими координатами обозначалась как тундра. Странно… Впрочем, наиболее подробно треи картографировали совсем другой район — там, где был первый лагерь.

Кимбер позвала:

— Эрик?

— Ага, я вернулся. Ты где?.. Слушай, ты только что опустилась на триста метров!

— Я в каком-то каньоне. Его нет на карте, хотя он очень глубокий. И отличается от других: здесь больше камня и меньше льда.

— Рад, что ты цела. Знаешь, на полюсах слишком тепло, чтобы углекислый газ мог замерзнуть. Не могу представить себе, куда он девается.

— Ладно. Потом. Просмотри, пожалуйста, область к югу и к востоку от меня.