Иные (СИ) - Точильникова Наталья Львовна Страница 4

Он взглянул на меня с жалостью. Или мне так показалось? Я не был уверен, способны ли Иные испытывать жалость. За его спиной стояли еще двое. Все без оружия. Но я знал, что им достаточно подумать, чтобы убить меня. Даже не словом, мыслью. Давно, когда еще все только начиналось, в темном переулке на одного из Иных напало трое грабителей. Разрыв сердца. У всех. Одновременно. «Я просто приказал их артериям сжаться», — сбивчиво объяснял в участке убийца, хлипкий парень лет двадцати пяти. — «Я и не знал, что получится». Его отправили в психушку. Тогда их еще сажали в психушки. А то и казнили. Теперь казнили нас.

Ян взял меня под руку. Двое других выстроились сзади, и мы пошли к воротам в высоком заборе, построенном вокруг озера.

«А, может, они врут все», — подумал я. — «Телевидение их. Газеты их. Вдруг, они ничего не могут?»

И я рванулся вперед. Вырваться оказалось даже легче, чем я думал. Ян почти не удерживал меня. Я пробежал метров пять, прежде чем почувствовал страшную боль под коленями и упал в осеннюю грязь. Я обернулся. Трое Иных стояли на месте и пристально смотрели на меня.

Потом Ян подошел ко мне и подал руку.

— Ну что, проверил? Больше так не делай. Не причиняй себе лишних мучений. Сейчас все пройдет.

Я встал.

— Как вы меня убьете?

Мне кажется, что Ян смутился. Или это опять попытка приписать Иным человеческие чувства, не имеющая под собой абсолютно никаких оснований? Они ведь даже мыслят по-другому.

— Серж, ты пойми, что мы не можем поступить иначе, — Ян опять взял меня под руку, и мы неумолимо приближались к воротам. — Это видовая конкуренция. И хуже всего, что мы с вами генетически совместимы. Мы можем просто раствориться среди вас, как щепотка соли в воде. Вероятность распространения полезной мутации на популяцию ничтожно мала. Мы не можем допустить, чтобы процесс эволюции остановился или пошел вспять. Вы теперь только скорлупа от яйца. Птенец уже вылупился.

— Вы уверены, что это полезная мутация? — перебил я.

— Уверен.

— Ну, устроили бы для нас резервацию. Зачем же убивать?

Мне показалось, что Ян тонко улыбнулся. Или опять искаженное восприятие?

— Нам не нужно второго томского бунта. Ты представляешь опасность, такую же, как и все вы.

Да, тогда погибло много Иных. Но я-то готов был поклясться, что мухи не обижу!

Мы вышли из ворот. Здесь уже ждал маленький белый автобусик — машина смерти. Я было отпрянул назад, но Ян удержал меня и потянул к автомобилю.

Она не всем выпадала, эта последняя поездка. Большинство убивали прямо в тюрьме без всяких церемоний. Мне выпала. Сомнительная привилегия! Никто не знал по какому принципу Иные отбирают жертвы для сего дополнительного издевательства.

И почему они всегда приставляют к приговоренному его бывшего друга или родственника, ставшего Иным? Официально считается, что из милосердия. Так сказать, для моральной поддержки. Странное милосердие! Мне казалось, что есть еще какая-то причина. Но я не стал спрашивать Яна. Не слишком большое удовольствие за несколько минут до смерти услышать в сотый раз один и тот же официальный ответ: «Так вам психологически комфортнее».

Мы сели в машину: белые стены, наглухо запертые двери, окон нет. Сиденье довольно мягкое. Преддверье морга. Я посмотрел на моих палачей. Мне всегда хотелось понять, что же отличает Иных от людей. Сдержанные жесты, внимательный взгляд. Всего-то! В остальном люди, как люди. Меня даже рассмешила эта мысль. Назвать Иных людьми! Вот уж кто не люди! Да нет, есть еще что-то неуловимое, невыразимое словами. Внимательный человек не спутает. И сами они всегда узнают друг друга. Хотя, в принципе, если постарается, Иной вполне может прикинуться человеком.

Машина тронулась с места. «Боже! О чем только я думаю в последний момент!»

— Ян, ты не ответил на мой вопрос?

— Какой? Насчет вида смерти? Я ответил на тот вопрос, который ты подумал, а не на тот, который произнес.

— Ян, я хочу знать.

— А как бы ты хотел?

— Никак!

— Тогда инъекция в вену. Это практически безболезненно.

— Усыпите, значит, как старого пса.

— Ты можешь предложить что-нибудь другое.

— Зачем вам это? Шприц! Яд! Вам же достаточно просто мысленно приказать мне умереть!

— Значит, так надо.

Я возвел очи горе. Больше всего меня раздражало то, что Иные совершенно искренне не испытывали ко мне никаких враждебных чувств. Они просто делали необходимую операцию. Я не уверен, что Иные вообще способны испытывать ненависть. Скорее всего, нет. Может быть, это даже хорошо. Да только взывать к милосердию тоже бесполезно!

— Когда? — обреченно спросил я.

— Минут через пятнадцать.

— Зачем? Почему не сразу?

— В машине трясет. Здесь есть специальное место. Мы там остановимся. И потом, я обещал, что у тебя впереди еще целая дорога.

— Что может измениться за пятнадцать минут!?

Ян таинственно улыбнулся. Я уже не думал о том, настоящая это улыбка, или моя болезненная галлюцинация: страх не способствует критическому мышлению.

— Многое.

Я откинулся на спинку кресла и полу-прикрыл глаза.

— Артур, ты пока достань, — услышал я голос Яна и снова открыл глаза. Любопытство победило.

В руках Артура, Иного, сидящего слева от Яна появился шприц и ампула с какой-то бесцветной гадостью. И я почувствовал, что внутри меня образовалась мерзкая пустота, черная пропасть. Я сжал руку в кулак, ногти больно вонзились в ладонь. И я подумал: «Поскорее бы все кончилось!» Ян положил мне руку на плечо.

— Отцепись! — дернулся я и свирепо взглянул на бывшего друга. Казалось, я ему больше не интересен. Он выглядел озабоченным и многозначительно переглядывался с Артуром и вторым Иным, кажется, его звали Лев.

— Их слишком много, — тихо сказал Ян.

Лев кивнул.

— Там завал. Придется остановить машину, — проговорил Артур.

Автомобиль остановился. Я услышал автоматную очередь и звон разбитого стекла: наверное, кабина водителя. Трое Иных пристально посмотрели на дверь. Она дергалась и скрежетала. Кто-то пытался прорваться к нам. Послышался глухой звук, возможно, от падающего тела, или тел. И скрежет ненадолго прекратился. Раздалась еще одна очередь, очень близко. Думаю, стреляли по замку. Я попытался вжаться в стену. Артур согнулся и медленно сполз на пол. Но дверь распахнулась.

Возле двери стоял парень, рослый и широкоплечий, с довольно грубо сработанной физиономией, не обремененной особенным интеллектом, и держал автомат наперевес. Я вжался в стену еще глубже. Хреново оказаться между двумя смертями. Иные спокойно смотрели на широкоплечего.

— Осторожней, Ким! Не смотри им в глаза! — кричал кто-то невидимый справа от машины. — Стреляй быстрее, а то они тебя убьют!

— Я так их не отличу, — протянул Ким. — Один нормальный.

И он выстрелил. Два трупа, прошитых автоматными пулями, справа и слева от меня. Я не двигался.

К задней двери автобусика подходили люди. Обтрепанные, плохо одетые, и вооруженные, кто во что горазд. В нос мне ударил запах давно немытых тел.

— Выходи! — скомандовал красивый черноволосый парень, чуть ниже Кима, зато с куда более умным взглядом.

Я неуклюже выбрался из-под мертвецов и спрыгнул на дорогу. У ног я почувствовал что-то мягкое и отпрянул. Еще один труп. Наверное, тот парень, что вначале пытался открыть дверь.

Черноволосый, приказавший мне выходить, тепло улыбнулся:

— Теперь я вижу, что ты не из этих. Иные не боятся трупов. Дмитрий! — и он протянул мне правую руку, переложив автомат в левую и водрузив его на плечо.

— Сергей!

Моих спасителей было человек двадцать мужчин и женщин. Очень разношерстная компания. Не было только очень молодых. Да и не могло быть.

— В лес! Не мешкайте! — приказал Дмитрий своей обтрепанной армии. И мы спустились с насыпи и вошли в заросли боярышника. Здесь, уже в лесу, начиналась еле заметная тропинка. Тело погибшего парня погрузили на плащ и несли за нами. Я смотрел на голубое небо сквозь желтую листву и щурился, как кот на последнем осеннем солнышке.