Дэвид Вебер - Дело чести Страница 41

- Я тебя ничем не вводил в заблуждение, - сказал он, светясь добродетелью.

- О, правда? Если бы я не заглянула в "Пэров Кларка", ты бы мне никогда не сказал, разве не так?

- Ну, я думаю я бы как-то с этим разобрался в конце концов, - сказал он, и его голос стал гораздо мягче прежнего. Он улыбнулся ей, а она улыбнулась ему в ответ, похлопала его руку, лежавшую на столе, и снова откинулась в кресле.

- Если бы восемь месяцев назад кто-то сказал Хельге Болтиц, что она будет чувствовать себя удобно в обществе человека, привыкшего к богатству и привилегиям, или что он ей даже понравится, она бы расхохоталась. Сама мысль о том, что кто-то с бесплодного, отсталого, нищего Дрездена, этой голодной дыры, может иметь что-то общей с кем-то с таких заоблачных высот, была бы нелепа. И, если честно, это по-прежнему оставалось правдой в отношении большинства доморощенных олигархов Сектора Талботта. Больше того, она была абсолютно уверена, что ещё встретит мантикорцев, именно таких заносчивых и надменных, какими она их всегда представляла.

Но Жерве Арчер бросил вызов её предубеждениям - вежливо, но твёрдо, - и при этом убедил её, что из данного правила есть по меньшей мере несколько исключений. Что и объясняло, как она оказалась за столом в компании людей с такими широкими связями в свете.

- Лично я, - сказала Хелен, - сожалею только о том, что меня скорее всего не будет здесь, когда они это обнаружат.

В свои двадцать один она была младшей в их четвёрке и по возрасту и по рангу. А ещё она больше всех разделяла, насколько это было возможно для не-дрезденки, отношение Хельги к аристократам и олигархам. Не удивительно, ведь она родилась на Грифоне, и вырастил её грифонский горец, который к тому же встречался с самой отъявленной бунтовщицей и анархисткой, какая только становилась мантикорским пэром, с тех пор как Хелен исполнилось тринадцать лет.

- Если ты правда хочешь увидеть их реакцию, я думаю, ты можешь сама сказать им сегодня, - заметила Абигайль.

- О, ни за что! - усмехнулась Хелен. - Может я и хочу на это посмотреть, но чем дольше они будут разбираться, тем сильнее разозлятся, когда наконец разберутся!

Абигайль покачала головой. За последние девять или десять лет она провела на Мантикоре больше времени, чем дома а Грейсоне, но несмотря на явное озорное удовольствие, которое она получала, водя за нос метрдотеля, порой ей всё же казалось странным отношение своих мантикорских друзей к аристократии. К отметил Жерве, её отце был землевладельцем, и самые сокровенные мечты самых прожжённых членов мантикорской Ассоциации Консерваторов были бледной тенью реальной власти землевладельцев в пределах их владений. Термин "абсолютный монарх" не совсем описывал эту власть, но вот "верховный самодержец", вероятно, был ближе к сути.

Благодаря опыту собственного детства, у неё осталось очень мало иллюзий о причудах и недостатках людей "голубых кровей". Но в тоже время она была дочерью суровой и неумолимой планеты и общества с богатыми традициями, в котором сдержанность и правила поведения лежали в самой основе императива выживания. Непочтительное, почти насмешливое отношение столь многих мантикорцев к собственной аристократии всё ещё тревожило её. В этом отношении, Хельга даже ближе к ней, чем к Хелен, подумала она. Враждебность, противоборство, даже ненависть - эти чувства она могла понять, когда тот, кто был с рождения облечён властью, злоупотреблял ею, вместо того, чтобы следовать своему долгу. С другой стороны, то самоуничижительное веселье, которое демонстрировали люди вроде Гвена Арчера, плохо укладывалось у неё в голове, хотя ей и приходилось наблюдать точно такое же поведение у десятков других мантикорцев не менее высокого происхождения, чем он.

"Похоже, можно забрать девчонку с Грейсона, но нельзя забрать Грейсон из девчонки", - подумала Абигайль. Эта мысль не в первый раз приходила ей на ум. И не последний, кисло отметила она.

Она начала было говорить что-то ещё, но замолчала, когда принесли их напитки, и официант принял заказы. Он снова исчез, а она глотнула чаю со льдом (его ей было нелегко найти в мантикорских ресторанах) и опустила стакан.

- Оставляя неблагородные, хотя, признаю, и занимательные размышления о том, сколько инфарктов последует за обнаружением наших низких шарад, я сейчас переведу беседу в более рассудительное и серьёзное русло.

- Удачи тебе в твоём начинании, - пробормотала Хелен.

- Как я собиралась спросить, - продолжила Абигайль, послав своей младшей подруге свирепый взгляд, - как идут дела на планете, Хельга?

- Такой же сумасшедший дом, как и всегда. - Хельга поморщилась, отпила из собственной пивной кружки и вздохнула. - Полагаю, это неизбежно. К сожалению, становится только хуже. Я думаю, никто во всём секторе не видел раньше такого количества курьеров на орбите одной планеты!

Все трое ее слушателей понимающе скривились.

- Я не думаю, что мы можем винить их, - продолжила она, - даже если мне хочется пристрелить следующего репортёра, который попадётся мне на глаза! Но я не представляю, как они предлагают министру Крицманну заниматься делами, если они постоянно охотятся за его "заявлениями" и "интервью".

- Одно из самых неприятных последствий открытого общества, - сказал Жерве. Его тон был гораздо более философским, чем настроение.

- Точно, - согласилась Абигайль с неприятной улыбкой. - Хотела бы я дома на Грейсоне посмотреть на репортёра, который решит, что сможет "поохотиться" на папу!

- Ну, что верно то верно, - рассудительно произнесла Хелен. Все обернулись к ней, и она пожала плечами. - Может быть дома я провела слишком много времени, наблюдая за интригами Кэти Монтень, но мне кажется, что журналисты, заполонившие Тимбл - возможно, лучшее из того, что могло случиться.

- Как это так? - спросил Жерве. Заданный неудачным тоном, этот вопрос мог бы стать пренебрежительным, особенно учитывая их разницу в возрасте и звании. А так он звучал с искренним любопытством, и она снова пожала плечами.

- Вся политика - это вопрос ощущения и понимания. Конечно Кэти сейчас в основном занята внутренней политикой, но то же самое относится и к дипломатии. Если ты контролируешь условия дебатов, преимущество на твоей стороне. Ты не можешь заставить противоположную сторону принять решение, которое ты хочешь, но у тебя гораздо больший шанс получить его, если ты заставишь её защищать свою позицию в глазах общественности, чем если тебе придётся защищать свою. Управление информацией - и особенно общественным восприятием информации - один из лучших способов ограничить противнику возможность выбора теми вариантами, которые наиболее выгодны для твоих целей. Не забывайте, если солли нужно формальное объявление войны, хватит и одного вето от системы-полноправного члена, чтобы их остановить. Это довольно существенная награда за пиар-кампанию. И в данный момент мы хотим управлять дебатами так, чтобы просто поведать правду о том, что случилось на Новой Тоскане, верно?

Жерве кивнул, и она в третий раз пожала плечами .

Так что, если все журналюги на свете соберутся здесь на Шпинделе, слушая нашу историю, глядя на данные наших сенсоров и беря интервью у наших людей, это всё и будет отправлено обратно на Старую Землю. Они могут как угодно пытаться повернуть эту информацию, но суть того, что узнают все эти солли - даже от своих собственных репортёров - будет основана на том, что они получили здесь от нас.

- Примерно так говорит и министр Крицманн, - согласилась Хельга, - хотя он обычно добавляет несколько красочных определений этих самых репортёров.

- Думаю, леди Золотой Пик тоже согласилась бы, даже если она и делает всё, что в её силах, чтобы держаться от них как можно дальше, - сказал Жерве, и Абигайль с Хелен кивнули. Как флаг-лейтенант Мишель Хенке, он находился в намного лучшем положение для подобных суждений, чем любая из них.

- Что насчёт сэра Айварса? - спросила Хельга. Брови Хелен, которая была флаг-лейтенантом Айварса Терехова, поползли вверх, и Хельга фыркнула. - Может он и всего лишь коммодор, Хелен, но все в секторе знают, как много времени он провёл на дипломатической службе, прежде чем снова надеть форму. К тому же, мистер Ван Дорт и остальной кабинет министров все его чрезвычайно уважают.

- На самом деле, мы это не обсуждали, - ответила Хелен через секунду. - С другой стороны, я могу припомнить по крайней мере полдюжины возможностей укрыться от интервьюеров на борту "Малыша Джимми", которые он упустил, так что я бы сказала, что он вносит свою лепту в формирование общественного мнения.

Жерве ухмыльнулся, когда она употребила прозвище, которое получил от команды КЕВ "Квентин Сент-Джеймс". Новенький тяжёлый крейсер класса "Саганами-C" и пяти месяцев не пробыл в строю, но своё официальное прозвище получил чуть ли не до окончания церемонии ввода в эксплуатацию. Большинство кораблей не поспели бы с этим так быстро, но в случае "Квентина Сент-Джеймса" дело обстояло немного иначе. Его имя было в Списке Славы КФМ, и в строю всё время должен был находиться носящий его корабль, а прозвище было тем же самым, которым наградили первого "Квентина Сент-Джемса" почти два стандартных столетия назад.